Константин Ф писал(а) 28.09.2016 :: 08:10:53:Не фантазируйте!
В 1913 году промышленные рабочие 9%, транспорт 2%, ремесленники, работники торговли, общественного питания, прислуга 5%.
И опять же вы не учитываете натуральные доходы прислуги, 5-8 руб./месяц это только жалование + питание + предоставление жилья (стандартные условия найма прислуги в начале 20-го века). Стали бы крестьяне уходить в город, наниматься в прислугу отказываясь от своих натуральных доходов в 12,5 руб/месяц, если бы в замен получили только 5-8 руб.? Нет, не стали бы! Люди ищут где лучше, а не где хуже! Поэтому, доходы прислуги, с учетом питания минимум не ниже крестьянского дохода в 12,5 руб.
Вот компетентное описание положения рабочих:
Хотя крестьянство составляло подавляющую часть населения России, понятие «народ» не исчерпывалось крестьянством, в него входили также наемные рабочие разных категорий. В конце XIX века, по некоторым данным,
в Европейской России насчитывалось около 10 млн. ежегодно работавших по найму
497, но это были не постоянные рабочие; это были по преимуществу крестьяне-отходники или батраки. Наиболее многочисленную
группу составляли батраки, которые нанимались на разные сроки, на несколько дней, на лето, на год. Вследствие кратковременности земледельческого сезона, когда «день кормил год», поденная плата батраков в сезон
была довольно велика (см. рис. 4.20), но большую часть года они не имели работы, поэтому плата за летний день ничего не говорит об их уровне жизни. Формально рабочие и батраки получали не меньше, чем в «благополучные
» времена XVII века, но, как отмечалось в п. 3.1.5, структура расходов и доходов в те времена и в конце XIX века была несопоставимой, поэтому какое-либо сравнение уровня жизни не может быть правомочным. Сравнивая рисунки 4.20 и 4.18 можно заметить, что тренд реальной заработной платы на Черноземье ведет себя примерно так же, как тренд душевого сбора; он колеблется, но в целом имеет скорее нейтральную тенденцию. Оплата рабочих, нанимавшихся на целый год, более репрезентативна; в среднем по Черноземью она составляла 70-х годах 49 руб., в 80-х - 51 руб., в 90-х - 53 руб. (в пересчете на хлеб 93, 92 и 98 пудов)
498. Рублевая плата батрака практически совпадает с той суммой (52 руб.) которую, по воронежскому обследованию, получала от работы по найму и других «промыслов» средняя семья крестьян-рабочих (табл. 4. 21). Как показывают результаты обследования, семьи крестьян-рабочих относились к числу бедных, и, судя по динамике заработной платы, их положение на протяжении 30 лет существенно не менялось. Другую значительную группу (ок. 3 млн.) составляли строительные рабочие, а также землекопы, грузчики и различные чернорабочие. Обычно это были отходники, которые уходили из деревни на лето; большую часть года строители были без работы, поэтому их довольно высокая поденная плата, так же как в случае с батраками, мало что говорит об уровне жизни. Как видно из рис. 4.20, динамика оплаты строительных рабочих, в общем, подобна динамике оплаты батраков, но спад 1891-1895 года менее выражен,и, в то время как для чернорабочих (так же как для батраков) общая тенденция нейтральная, для более квалифицированных рабочих (плотников) она скорее слабо повышательная.
Существовала также категория рабочих-надомников (ок. 2 млн.) - ремесленники или крестьяне, работавшие в свободное время на купца- скупщика. Все перечисленные выше категории наемных работников объединяло
то, что, в принципе, их существование не было связано с промышленным переворотом и развитием фабричной промышленности - такие группы рабочих существовали и в допромышленных аграрных обществах. Однако, кроме перечисленных категорий, существовали еще фабричнозаводские рабочие - новая прослойка населения, появившаяся с развитием фабричной промышленности. В 1890 г. в Европейской России насчитывалось
840 тыс. фабрично-заводских рабочих, в 1901 г. - 1262 тыс.; при общем количестве работников в 44,7 млн. это составляло около 2% всех лиц работоспособного возраста
500.
Если иметь виду чисто количественные отношения, то Россия на 98 процентов оставалась традиционным обществом с традиционными социальными связями и социальной структурой. Теодор фон Лауэ утверждал, что в России, по существу, не было классов капиталистического общества, то есть, они находились в зачаточном состоянии
501. Это в целом, оправдывает наш подход к изучению демографических циклов в России как циклов, характерных для традиционного общества. Однако все же необходимо более тщательно присмотреться к новым элементам российского общества: что нового привносили они в систему социальных взаимодействий, и насколько велика была их роль? Прежде всего, необходимо отметить, что в конце XIX - начале XX века российский рабочий класс находился еще в процессе формирования. Еще в 1895 году С. Ю. Витте заявлял, что, к счастью, в России не существует, в отличие от Западной Европы, ни рабочего класса, ни рабочего вопроса
502. Немецкий историк Б. Бонветч доказывает, что в России накануне революции еще не существовало класса «потомственных рабочих» и что промышленных рабочих еще нельзя было отделить от крестьян-отходников
503. Действительно, рабочий класс не соответствовал обыденным представлениям о стабильной социальной группе. В 1897 году среди городских рабочих Европейской России было 59% одиноких, а в Петербурге число одиноких достигало 87%. Таким образом, подавляющее большинство рабочих не имело семей - это были холостяки. По данным петербургского обследования 1908 года 67% этих холостяков (и 42% семейных) посылали деньги
своим родным в деревню: средний размер посылки составлял 73 руб. у холостых и 39 руб. у семейных, в то время как средняя зарплата составляла 312 руб.
504 Эти данные наводят на мысль, что большинство петербургских рабочих были попросту отходниками, которые, возможно, проживали в городе годами, но сохраняли связи со своими семьями в деревне. «Не состоит ли наш рабочий класс из холостой, покинувшей свои семьи молодежи?» - спрашивает С. Н. Прокопович и отвечает на свой вопрос статистическими данными: 56% рабочих Петербурга имели возраст 20-39 лет, в то время как в среднем по стране к этой возрастной категории принадлежало 39% населения505. «Вплоть до 1917 г. подавляющее большинство рабочих оставалось крестьянами, зарегистрированными в сельских обществах и владельцами надельной земли», - констатировал Дж. Уолкин
506. Мнения о том, что «русский рабочий в массе своей есть русский крестьянин» придерживались также многие историки народнического и либерального направлений
507 . Не имея семей, большинство рабочих не имело и квартир.
Около 70% одиноких рабочих и 43% семейных снимали «угол». «Угол» - это кровать, иногда (когда живет семья) отгороженная занавеской. Холостяки часто спали прямо на полу, в коридорах, на кухне и т.д. Наем комнаты обходился в 50-130 рублей, и лишь немногие могли это себе позволить. Что касается других параметров уровня жизни, то, по данным опроса, половина рабочих могла позволить себе покупку лишь поношенной одежды, и почти никто не мог позволить себе питаться в трактире. При такой экономной жизни на пищу, одежду, жилище уходило около 80% зарплаты, остальное отсылалось в деревню
508 . При всем этом уровень зарплаты петербургских фабрично-заводских рабочих был самым высоким в России - в 1901 году он составляя 302 руб. в год. В Москве рабочие получали в среднем 202 руб., на Черноземье (в Рязанской губернии) - 123 руб., в среднем по России -187 руб. В 1904 году средний рабочий день продолжался 10,6 часа; в году в среднем насчитывалось 287 рабочих дней. Чрезмерная продолжительность рабочего дня приводила к чрезвычайно широкому распространению профессиональных заболеваний. Один из докладчиков на торгово-промышленном съезде 1896 года отмечал, что рабочие-прядильщики выглядят, как «молодые старики».
Условия жизни были таковы, что мало кто из рабочих доживал до 60 лет; по переписи 1897 года лиц старше 60 лет среди рабочих насчитывалось 1,0%, в то время как в среднем по всему населению - 9,6%
509.
В принципе, заработная плата одного рабочего была сопоставима с доходом крестьянского хозяйства, но условия жизни рабочих - дорогие жилье и продукты, продолжительный рабочий день, исключительно плохие санитарные условия и т. д. - делают невозможным сравнение с жизнью крестьян. Суммарная характеристика условий жизни рабочих сводится к тому, что большинство из них не могло содержать семью. «Для большинства рабочих в Питере семья была недоступной роскошью», - подчеркивает С. Н. Прокопович
510. Рабочий класс, таким образом, мог существовать и расти только за счет притока извне, из крестьянской среды. С демографической точки зрения невозобновляемость населения (в традиционном обществе) есть признак крайне тяжелых условий существования, поэтому «революционное» настроение рабочего класса представляется вполне естественным. Среди условий жизни рабочих особое место занимает необеспеченность постоянной занятости, возможность в любой момент оказаться на улице без средств существования. Это обстоятельство отчасти объясняет, почему преступность среди рабочих в 19 раз превышала преступность среди крестьян. В годы кризисов на улицах городов оказывались тысячи голодных, озлобленных и готовых к бунту безработных. Сосредоточение недовольных в больших городах, в особенности в столицах, многократно увеличивало для правительства опасность восстаний. Возвращение тысяч уволенных «отходников» в деревню также грозило опасностью, так как многие из них становились агитаторами, призывавшими полуголодных крестьян к неповиновению и бунту.
Цитата по: Нефёдов С. А. Демографически-структурный анализ социально-экономической истории России 2005 с.317-320
Страниц: 
Октябрьская революция: ошибка или необходимость? (Прочитано 473674 раз)