ГЕОГРАФИЯ СИНТАШТИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ
География Синташтинской культуры изучена достаточно хорошо, чтобы про нее благополучно забыли и почти не вспоминали при рассмотрении таких менее очевидных вопросов как экономика, фортификация и, наконец, недолговечность городской культуры Синташтинцев.
И напрасно! Пожалуй, именно специфика природных условий Страны Городов могла бы во многом объяснить особенности этой культуры, ее непохожесть на соседние культуры, также соотносимые с Ямной КИО, ее уникальность, побуждающую некоторых исследователей искать истоки Синташты в Средней и Малой Азии, Сирии и даже на некоей Арктической прародине, упоминаемой в священных писаниях Ариев.
Ареал распространения Синташтинской культуры четко очерчен на западе Уральским хребтом и на севере линией густого смешанного леса. На юге и востоке таких явных границ, как кажется, нет. Однако это не совсем так, о чем будет сказано ниже.
Горы Южного Урала, хотя и невысоки и вполне проходимы, тем не менее, представляют собой достаточно надежный барьер для Атлантических циклонов, которые, «цепляясь за их вершины», проливаются, в большинстве своем, дождями над территорией нынешней Башкирии, превращая значительную ее часть в настоящие джунгли. Восточные склоны Южного Урала мало чем напоминают западные. Здесь уже господствует степь, и переход этот настолько резок, что людям, населявшим Южный Урал в прежние времена, приходилось вести совершенно разный образ хозяйствования, оставаясь едва ли не в зоне прямой видимости друг от друга.
Коллеги
Лисенок и
Kaduka – тамошние (тутошние); не дадут соврать. Горная Башкирия это сказочная природа, знаменитые на всю страну курорты и Путин на горных лыжах. Единственная достопримечательность степного юга Челябинской области – пресловутый Аркаим.
Между Южным и Средним Уралом горы образуют седловину, неспособную сдерживать воздушные массы с Атлантики. Лес снова берет свое, и граница между лесом и степью, проходящая в широтном направлении как раз посередине Челябинской области, также прочерчена достаточно четко.
Но назвать этот квази-степной уголок, образованный горами Южного Урала, степью в полном смысле этого слова было бы преувеличением. Здесь покрытая достаточно густой и высокой травой степь то и дело прерывается лесными массивами: Карагайский бор, район Джабык – Мочаги, леса на границе с Оренбургской областью. Деревянная архитектура Страны Городов ясно указывает: недостатка в строевом лесе в регионе не было.
<
http://maps.google.ru/?ie=UTF8&hq=&hnear=%D0%A7%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B1%D0%B8%D0...;
Какой образ жизни диктует такая природа - можно определить, прибегнув к помощи анахронизма. Когда в нач. XVIII в. в этот район вторглись теснимые джунгарами казахи, они без труда вытеснили на север и на запад местных башкир, ясно дав понять, что это все-таки степь, и принадлежать она должна настоящим кочевникам, а не отказавшимся от кочевого образа жизни ренегатам, пусть даже степного, тюркского происхождения.
Но когда по просьбе тех же казахов, обеспокоенных джунгарской угрозой, в регион пришли русские, они не только использовали башкиро-казахские противоречия для строительства по Уралу разделительной линии военных крепостей, но и смогли заселить территорию бывшей Страны Городов, создав на ней земледельческие поселения (казачьи станицы). Страна Городов не случайно идеально вписывается в нынешние административные и государственные границы. Именно это уголок Зауральской квази-степи, до нынешней границы с Казахстаном, оказался вполне пригоден для неорошаемого земледелия. Далее на восток идет уже настоящая Казахская степь, освоение которой оказалось не под силу даже казакам XVIII в., не говоря уже о пастухах Века Бронзового.
Дальнейшее продвижение русских земледельческих поселений на юг было связано с рекой Уралом (Оренбургская область), но Синташтинцы явно пренебрегали большой рекой, отдавая предпочтение малым. Хотя все укрепленные поселения Страны Городов связаны с реками, на самом Урале расположено только городище Кизильское. Все прочие стоят на небольших речках – притоках Урала и Тобола.
Не следует забывать, что, хотя Синташтинцев и принято называть пастушеским народом, их хозяйство оставалось все-таки смешанным. Из возделывавшихся Синташтинцами культур
Б. Г. Зданович уверенно называет просо, лук и (местами) ячмень. Да и уровень развития скотоводства не был достаточным для прямого проникновения в степь. Пастухи Ямной КИО явно тяготели к пойменным лугам и потому старались не отрываться от рек. Этим, очевидно, и объясняется их интерес к малым, петляющим рекам, образующим широкие заливные поймы.
В свете данного предположения убедительной представляется гипотеза американца
Дэвида Энтони, согласно которой Синташтинцы строили города для охраны широких пойменных лугов, более всего пригодных для зимовья домашнего скота.
Как видим, ареал распространения Синташтинской культуры, обусловленный соседством Южного Урала и Казахской степи, был весьма ограничен, и дефицит пригодных для скотоводства и земледелия земель создавал конкуренцию. Отсюда и необходимость вооруженной охраны наиболее завидных, покрытых зарослями тростника, пойменных пастбищ.
С утверждением авторитетного Абхазского историка
Ratatoskr о неспособности тростниковых лугов выполнять функцию зимнего укрытия для скота едва ли можно согласиться. Высокая стена тростника служила надежной защитой от губительных зимних буранов; а фуражная ценность этих лугов определялась тем, что заболоченные участки почвы, покрытые снегом, довольно успешно сопротивляются промерзанию, и потому домашним животным легче отыскивать на них под снегом подножный корм.
Открытые в низовьях рек Самары и Сока могильники пастушеской культуры, получившей название Потаповской, демонстрируют очевидное сходство с захоронениями Синташтинцев. (
http://www.alabin.ru/files/biblioteka/037.pdf ) Причем:
«в Синташтинских памятниках наблюдается явная стандартизация обрядовых признаков, что более характерно для последующих культур алакульско-срубного времени. Потаповские могильники с различным положением погребенных скорее отражают переходный период, время сложения культуры.»
(П. Ф. Кузнецов, А. П. Семенова. «Памятники Потаповского типа.»)Следовательно, мы можем говорить о лесостепном распространении одной из ветвей Ямников в направлении запад-восток, наряду с более южным, степным продвижением в том же направлении (вдоль реки Самары) Полтавкинской культуры, известной только по могильникам (что позволяет говорить об отсутствии у Полтавкинцев долговременных оседлых поселений). В своем продвижении на восток предки Синташтинцев должны были пересечь Башкирские «джунгли» и Южный Урал; после чего они оказались в совершенно новом ландшафтном окружении, потребовавшем от них изобретения новых способов хозяйствования.
Если на территории Башкирии было несложно найти пойменные луга, защищенные окружающим лесом от зимней непогоды, то за Уральскими горами леса становятся редкостью, вынуждая Синташтинцев брать под вооруженную охрану места, пригодные для зимовья. Синташтинские города неслучайно располагаются на самом первом ярусе надпойменных террас. Отсюда их обитателям было проще наблюдать за зимующим неподалеку под открытым небом домашним скотом – их главным богатством; здесь же им было легче самим пережить суровую зиму.
Таким образом, возникновение городской культуры Синташты стало реакцией степных новопоселенцев на резкое – добровольное или вынужденное – выпадение из леса в степь; результатом их адаптации к новым, более суровым климатическим условиям. Но, как это не раз случалось в истории рода человеческого, необходимость преодоления неблагоприятных природных условий подняла Синташтинцев на новый цивилизационный уровень. Совершенствовались навыки скотоводства и верховой езды, развивались градостроительство и металлургия бронзы. Благосостояние Синташтинцев выросло на порядок в сравнении с доходностью хозяйства соседних лесных обитателей.
Отсюда и феномен Страны Городов, который совершенно необязательно рассматривать как следствие гипотетического переселения в Зауралье каких-то неведомых пришельцев с далекого севера или с такого же далекого цивилизованного юга.
Страниц: 
