В заключении этой встречи Горбачев определил как очень важное, среди прочего:
«Очень важно, что и в темпах прироста оплаты труда, и в росте производительности общественного труда ситуация изменилась к лучшему. С этим у нас всегда было особенно плохо. Смотрите, что было в 1981 —1984 годах — это самые тревожные годы. Прирост заработной платы трудящихся, занятых в материальном производстве, обгонял прирост производительности труда на 17 процентов. То есть деньги платили, но не было должной отдачи. Теперь рост заработной платы идет по мере повышения производительности труда. Экономический механизм заработал»
Это стоит запомнить. И понять, что сказано это было в самом начале 1988 года, того года, когда предприятия СССР должны были перейти на полный хозрасчет.
Напомнил Генсек и о прошлом машиностроения.
«Вы знаете, что в прошлом так относились к отечественному машиностроению, что оно оказалось просто заброшенным. Нефтяной бум позволял иметь валюту. И мы бездумно закупали оборудование, решая производственные задачи. Ввозили запчасти, не развивая в должной мере ни отечественное машиностроение, ни науку. «Импортная чума», как правильно назвал это явление академик А. П. Александров, по существу, гасила процесс научно-технического развития. И все это происходило в нашей огромной стране, которая вообще не должна допускать технической зависимости от кого-либо Мы оказались буквально загнанными в угол»
«Импортная чума», «Нефтяное проклятие», «Нефтяная игла» и тому подобное… все это название одного интересного явления. Суть, которого, заключается в том, что высокие цены на природные ресурсы, на международном рынке, убирают стимулы для развития других отраслей.
8 января 1988 года в редакции журнала «Вопросы истории» состоялось некое совещание, на котором ученые рассматривали нашу отечественную историю.
Не могу не остановиться, ибо и сайт у нас исторический, да и вопросы истории станут, одним из факторов, которые будут влиять на распад КПСС и СССР в дальнейшем.
https://library.md/m/articles/view/-%D0%9A%D0%A0%D0%A3%D0%93%D0%9B%D0%AB%D0%99-%D0%A1%D0%A2%D0%9E%D0%9B-%D0%98%D0%A1%D0%A2%D0%9E%D0%A0%D0%98%D0%A7%D0%95%D0%A1%D
0%9A%D0%90%D0%AF-%D0%9D%D0%90%D0%A3%D0%9A%D0%90-%D0%92-%D0%A3%D0%A1%D0%9B%D0%9E%
D0%92%D0%98%D0%AF%D0%A5-%D0%9F%D0%95%D0%A0%D0%95%D0%A1%D0%A2%D0%A0%D0%9E%D0%99%D
0%9A%D0%98
Встречу открыл советский историк, Доктор исторических наук, профессор. Член-корреспондент РАН (член-корреспондент АН СССР с 1979 года). Главный редактор журнала «Вопросы истории», Ахмед Ахмедович Искендеров.
В частности он сказал:
«В "застойные" годы из-под пера историков выходило немало откровенно слабых, серых работ, в которых замалчивалась, а нередко и сознательно искажалась историческая правда, в них отсутствовали оригинальные мысли и концепции, вместо глубокого анализа малоизученных, острых проблем читателю навязывались готовые социологические схемы, в которые не укладывалось подлинное содержание исторических процессов во всей их громадной разносторонности и противоречивости. Все это порождало догматизм и консерватизм исторического мышления, вело к появлению "белых пятен" в истории, обедняло ее, делало безлюдной, малосодержательной и неинтересной. Но, пожалуй, самым тревожным было то, что сглаженная история как бы приходила в столкновение с обществом: разрывалась живая связь времен, настоящее и будущее лишались той исторической преемственности и тех корней, без которых прогресс в экономике, культурной и духовной сферах терял надежную перспективу.»
При всем этом, Искендеров совершенно не желал, что бы история СССР, как наука, была бы беспристрастной.
«Не забываем ли мы подчас, что историческая наука никогда не была и не является нейтральной. Она всегда была и остается наукой партийной. За всеми историческими теориями, за любыми ее нравственными, религиозными, политическими, социологическими построениями стояли и стоят интересы тех ли иных классов и социальных групп. Столкновение идей в области историографии есть, в сущности, не что иное, как борьба за умы сотен и сотен миллионов людей во всем мире, за утверждение в их сознании научно-объективных представлений об историческом развитии человеческого общества как в прошлом, так и особенно в новейшее время. Поэтому нельзя допустить размывания идеологических и политических основ, на которых всегда стояла и стоит советская историческая наука.
В идейно-теоретической борьбе, которая никогда не прекращалась в исторической науке, советские историки призваны занимать активную позицию. В их задачу входят глубокий научный анализ и критика антимарксистских течений, школ и концепций, представители которых не желают или не способны реалистически оценивать революционные сдвиги и крупные социальные перемены, происшедшие в XX в. и оказывающие огромное воздействие на все стороны мирового общественного развития.»
Максим Павлович Ким. Доктор исторических наук, профессор. Академик АН СССР (1979) и РАН (1991).
«Когда идет речь о концепции перестройки исторической науки, надо иметь в виду как теоретические, так и практические задачи. Общая задача сейчас ясна - писать правду, правильно объяснять, объективно, научно исследовать и рассказывать читателям то, что было, и то, как было, исправлять допущенные нами срывы, ошибки, просчеты.
Необходимо выявить вопросы, которые историки сознательно обходили, оставляли в тени, вне исследования, нужно исправлять упущения в области теоретического обобщения, оценки.»
Еще одно, из выступления Кима. То, что не всегда понимают современники, пытаясь разобраться в прошлом страны
«В период культа личности Сталина, в той идейно-политической атмосфере, когда инакомыслие жестоко преследовалось, историки обязаны были комментировать его высказывания. А Сталин, как известно, претендовал на роль теоретика во всех областях научного мышления, например, в области языкознания, хотя, судя по всему, он мало понимал в нем. В области биологии он защищал идеи Т. Д. Лысенко. Все это создавало обстановку крайне неблагоприятную для обществоведов, и для историков в том числе. Например, негативно отразились высказывания Сталина на решении проблемы периодизации социализма.
Мне уже приходилось выступать по вопросам научно-оптимальной периодизации истории социализма в нашей стране. Периодизация - это не механическое членение исторического процесса, а деление его в соответствии с качественной характеристикой отдельных этапов. Научная периодизация послеоктябрьского периода нашей истории имеет огромное значение не только для современности, но и для исторической перспективы. А в этой области накопилось немало ошибочных положений. Так, еще в 1939 г. Сталин говорил о том, что наша страна вступила в период или в полосу завершения строительства социалистического общества, постепенного перехода к коммунизму. Это было нарушением марксистско-ленинского понимания поэтапного, постадийного развития социализма и коммунизма. Или Н. С. Хрущев в конце 50-х годов заявил, что мы вступили в период развернутого строительства коммунизма. Это было также выражением теоретического невежества. В третьей Программе партии, принятой в 1961 г., перевод задач развернутого коммунистического строительства в плоскость непосредственных практических действий оказался явно преждевременным. Сроки перехода нашей страны к коммунизму к 1980 г. были явно утопичны. Серьезные ученые, в том числе историки, это понимали, реальная действительность не давала им повода согласиться с тем, что в течение 20 лет (с 1961 по 1980 г.) мы построим коммунизм в основном. Однако мы все с вами голосовали за эти положения Программы, теоретически обосновывали их в своих работах, популяризировали. Такова была тогда политическая обстановка, так было принято в науке.»
Юрий Александрович Поляков (специалист в области новейшей истории России (в особенности периода Гражданской войны), экономической истории, исторической демографии и исторической географии. Доктор исторических наук (1965), профессор (1970), академик РАН (1997).
Рассуждая о перестройке в исторической науке
«
Вместо студеной родниковой влаги, подлинной исторической правды, мы предлагали читателю теплую дистиллированную водицу, а чаще - подслащенную. Теперь мы констатируем правду, иногда с преувеличением и со стремлением к сенсационности. В газетах и журналах появилось немало "пирожков" с несвежей начинкой. Надо не только констатировать те трагические и драматические события, которые были в нашем прошлом, но и объяснять их причины, корни. Это достаточно сложно и трудно. В частности, вопрос, почему нарушались экономические и нравственные законы, нарушалась сама законность, требует не однозначного, тем более не формального ответа, а глубокого проникновения в историю.»
Юрий Александрович не отступает от уже привычных позиций.
«Меня тревожит стремление, главным образом некоторых журналистов, отойти от классового подхода. Бытуют, например, рассуждения о том, что общество должно быть единым, и тот, кто нарушает это единство (имеется в виду дореволюционное общество), "поступает преступно". А как же быть с главным марксистским тезисом о значении классовой борьбы в истории? Ведь вольно или невольно классовая борьба преподносится читателю как явление вредное. Такого рода рассуждения, мне кажется, могут нанести большой ущерб нашей науке. Или воспевание патриархальщины, идеализация отношений между крепостными "няньками", "дядьками" и помещичьими отпрысками. Арина Родионовна или Савельич были добрыми, преданными людьми, да и хозяева им попались хорошие. Но нельзя забывать, что это были взаимоотношения крепостного и господина, и делать из этих отношений идеал для нас неправильно. В то же время нельзя противопоставлять общечеловеческое классовому. Такие достоинства человека, как добродетель, мужество, честь, доблесть, милосердие вполне сочетаются с нашей социалистической моралью.»
Вот так вот. Классовый подход к исторической науке в 1988 году.
Игорь Яковлевич Фроянов. (. Доктор исторических наук (1976), профессор (1979); с 1982 по 2001 год был деканом исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета)
«Тот факт, что именно Россия первой в мире пришла к социализму, говорит о многом, и прежде всего о том, что наш народ имел такие качества, выработанные историей, которые позволили ему возглавить движение народов мира в борьбе за обновление и социальный прогресс. Все это требует переосмысления роли нашей страны во всемирно-историческом процессе начиная с древности и кончая современностью. При таком подходе некоторые разночтения отечественной истории с западноевропейской окажутся не только не отставанием, но и опережением.»
И здесь мы видим разделение на отечественную «правильную» науку и западную «неправильную». И здесь нет ничего особенного. Это деление началось еще при Ленине.
Евгений Викторович Анисимов (Доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН, ординарный профессор, научный руководитель департамента истории НИУ ВШЭ (Санкт-Петербургский филиал) и так далее)
«Вообще мне кажется, что перестройка в исторической науке прежде всего связана с историографией, историей нашей науки. Необходимо на страницах журнала и других изданий вести углубленную, систематическую работу по проблемам советской историографии, не пропуская ни одного белого пятна, не склоняясь перед блеском премий и наград, положа в основу историзм. Проблем же много. Я, например, хотел бы прочитать в вашем журнале статью о начале разгрома школы М. Н. Покровского - события важного, переломного, как оказалось, в истории нашей науки. Важна и такая тема, как "Роль Сталина в исторической науке 30 - 50-х годов и влияние его идей на современную науку".
Мы являемся свидетелями того, как взволновано наше общество публикациями в связи со 100-летием со дня рождения Н. И. Вавилова. А разве не наше дело сказать о том, что творилось в исторической науке 30 - 50-х годов? Я думаю, настало время обратиться к компетентным органам с просьбой дать ознакомиться и опубликовать материалы "академического дела" С. Ф. Платонова - Е. В. Тарле - Б. А. Романова, 1929 - 1930-х годов. Нужно вообще создать словарь советских историков, как это делают востоковеды, обращая внимание на тех, кто погиб на войне, был репрессирован. Надо спешить, пока живы помнящие это люди. Мое поколение 40-летних уже не может наверняка сказать студентам, чьи имена замазаны тушью в составе редколлегий книг и журналов 30-х годов и чьи предисловия варварски вырваны из книг. Материалы к биографическому словарю советских историков нужно публиковать именно в "Вопросах истории", где многие из них были авторами. Нужно коснуться и постыдного "дела" Ленинградского университета 1949 г., когда были окончательно уничтожены остатки традиций блестящей петербургской исторической школы. Обо всем этом надо писать спокойно, взвешенно, но без недомолвок, с именами и фактами. Это необычайно важно для всех нас.»
В общем можно уверенно сказать, что в исторической науке, как и в Партии, как и в обществе, как я покажу в дальнейшем, уже не было никакого единомыслия.
И в то же время, эти разногласия, зачастую, носили «исторический характер».
Ни экономика, ни внешняя политика, ни, рискну предположить, внутренняя политика, не внесли в общество страны в целом, столько разлада, как это сделала история. История, как революции, так и постреволюционного времени.
И, как мы видим на исторических форумах, борьба эта, идет до сих пор.
Но, надо понимать, что тогда 31 год назад, советское общество было еще не так политизировано, как нынче. И историю рассматривали с точки зрения до перестроечных историков.
Это была особая наука. Она не «не правильная» и не «правильная». Она советская, особая.
Страниц: 
