И Задорнов талант

Задорнов жалкая пародия на великого американского пародиста Карлина. Кстати тексты он свои у Карлина содрал.

Чего это - бездумно?
Вот Вам нравится Швейк Гашека?
Мне нравится. Потому что я в армии служил и подмечаю в романе знакомые обстоятельства. Гашек тоже прикладывает - Австро-Венгрию. Нам её не жалко, верно?

Бендеровца.

"Мода" такая пошла - обкакивать всё советское,под лозунгом обличения язв,на гос. уровне этим, не чураясь

Или таланты располагаются только с одной стороны баррикад?

Моё личное мнение - нужна. Чтобы не грузить народ потоками чернухи.

Армейские нравы-везде аналогичны...

Ну да,а сейчас даниэли сразу бегутк Байдэну... Смех

Вы можете представить ,что Медведев приехал в Пиндосию,а к нему побежали жаловаться инакомыслящие?

Если не секрет,а в чём великолепие то?

Да ну,что Гашек описал уникального ,чего нет в других армиях?

Вот Булгаков и сочинил некий вольный пересказ, получивший особую популярность у молодёжи, у которой не было ни желания, ни мозгов читать оригинал Печаль

Дело в том, что Иван-дурак боролся с пороками власти (любой!), а страну при этом не трогал - страна могла быть любая.

Да. И даже качественнее сегодняшней - заметьте - незаказной макулатуры.

ипа :Живые и мёртвые.,или Звезда.или В августе 44-го ...

Вот чудь какая приснится! – не знаешь, что и думать. А когда все книги с картинками пересмотрел, за другие взялся. Сначала глаз старопечатные буквы не брал, вроде как соскакивал. А потом приноровился, будто так и надо. Будто Бенедикт всю жизнь только и делал, что запрещенные книжки читал! Сначала хватал все без разбора, а потом решил в этом деле порядок навести. Все подсчитать и по порядку расставить. Книги с полок сгреб на пол и по‑своему все переделал. Первое время по цвету книжки расставлял: в этот угол желтые, в тот – красные. Не то что‑то. Потом по размеру книжки ставил: большие – туда, малые – сюда. Самому не понравилось; а почему не понравилось, потому что на каждой книжке, слышь, на коробке ее обозначено: кто писал. Скажем, Жюль Верн. Так он и большую книжку, коричневую, сочинил, и малую, синенькую. Как их в разные углы пихнешь? – их надо вместе. Потом закавыка вышла: есть книжки, а называется журнал, а там не один голубчик сочинямши, а целых десять, да каждый – свое. Эти журналы надо тоже вместе, по цыфрам: сначала номер один, потом номер два, а потом, – что же? – надо номер три, а третьего‑то и нет, а сразу семь. Что такое? А нету! Вот досада‑то. Может, где завалялось, потом отыщется. А журналы разные, а названия у них чудные, которые понятные, которые нет. Вот «Звезда», это понятно. Это ж дураком надо быть, чтоб не понять. А вот «Кодры», что за «Кодры»? А должно, ошибка вышла, а надо: «кадры». А Тетеря так девушек встречных называет. Бенедикт чернил из ржави сварил, палочку обстругал, навел порядок, все переправил. А в этом журнале про девушек, правда, много понаписано.
А вот есть «Вопросы литературы». Бенедикт посмотрел: никаких там вопросов, одни ответы. А должно, был номер с вопросами, да пропал. Тоже жалко.
А есть журнал «Картофель и овощи», с картинками. А есть «За рулем». А есть «Сибирские огни». А есть «Синтаксис», слово какое‑то вроде как непристойное, а что значит, не понять. Должно, матерное. Бенедикт пролистал: точно, матерные слова там. Отложил: интересно. На ночь почитать.
А есть «Задушевное слово». «Вестник Европы». «Весы». Эти какие‑то не такие, сильно плесенью пахнут, но это неважно, а вот там среди букв, почитай, в каждом слове, еще какие‑то буквы, науке неизвестные. Бенедикт думал, это не по‑нашему, а по‑кохинорски, а потом приловчился читать, и ничего, перестал лишние буквы замечать, будто их и нету.
А некоторые голубчики расстарались, сочинили книги аккуратненькие, одинакового размера и в одинаковый цвет покрашены, а называется «собрание сочинений». Вот Золя, например. Или Антонина Коптяева. А в этих собраниях еще чего учудят: портрет голубчика, что сочинял, нарисуют. Такие портреты смешные, ужасти. Вот голубчик Сергей Сартаков: уж такое личико неудобосказуемое, на улице повстречаешь, – шарахнешься. А тоже сидел, сочинял. Много сочинил.
Которые книги трепаные, грязные, листы с них вываливаются, а которые – уж такие чистенькие, как вчера сделаны. Любо‑дорого посмотреть. Скажем, Антон Чехов. До того книга у него трепаная! Видать, криворукий мужик, забулдыга. Может, подслеповатый был. Вон на лице у него, на глазках – Последствие: оглобелька, и веревка с нее висит. А вот Коптяева, видать, баба чистая, себя соблюдает. Уж такая книжечка, можно сказать, нетронутая. Коптяеву тоже себе на ночь отложил.

Бред, простите великодушно. Но Мастер и Маргарита никаким местом не тянет на пересказ Библии. Этак и Фауста можно пересказом обозвать для безмозглой молодежи.

Иван-дурак писался тогда, когда еще не развилось понятие государственности толком. Это несколько более поздняя придумка.

Давайте называть просто вещи соими именами - есть китч, а есть литература. И всё. "Раковый корпус" - это литература.

Вы... сейчас всерьез утверждаете, что Булгаков пересказал Новый Завет для безмозглых?..

Вы просто не учитываете менталитет людей средневековья.Для них не существовало практически Англии или Франции - для них был Париж, Новгород, Кэмбридж. Понятие национальной гордости зародилось существенно позднее.

Не забыл. Филология не настолько уж размытая наука