5) «Индоарийская» этимология выдвинута О.Н. Трубачевым в результате исследований индоевропейских языков периода, непосредственно последовавшего за распадом индоиранской языковой общности (Трубачев О.Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства // Вопр. языкознания. 1977. N 6. С. 13-29).

АРГУМЕНТЫ:
А) Слово «русь» – отражение региональной традиции называния Северного Причерноморья «Белой, Светлой стороной». Эта традиция, по мнению автора, еще дославянская и дотюркская, и потому он возводит слово «русь» к местному бессуффиксному варианту др.-инд. ruksa-, допуская в качестве гипотезы специфическую индоарийскую ассимиляцию *russ-.

КОНТРАРГУМЕНТЫ:
А) см. критику Среднеднепровской этимологии, + критика со стороны лингвистов-«индоевропеистов» (Schramm G. Die Herkunft. S. 31-33.)

6) «Скандинавская» этимология: ныне широко принята зарубежными отечественными исследователями, в первую очередь лингвистами (А.И. Попов, Г.А. Хабургаев, Г. Шрамм), а также среди историков и археологов.

АРГУМЕНТЫ:
А) Предполагает следующие ступени: др.-герм. roюs- (самоназвание приплывавших на земли финнов cкандинавов)>зап.-фин. Ruotsi / Roots (имеющее этносоциальное содержание)>др.-рус. Русь. Эта теория в любой ее модификации предполагает несколько этапов развития слова: а) формирование древнескандинавского исходного наименования; б) его распространение в финноязычной среде; в) его последующее заимствование восточными славянами.

а) Исходной формой финского Ruotsi считаются производные от др.-герм. глагола с и.-е. основой *rop-: др.-исл. roа, др.-англ. rowan – «грести» и др. Предлагались следующие возможные исходные формы: др.-шв. Rodhsin – название жителей области Рослаген (Roslagen<*Roюslagen, совр. Руден – Roden) на восточном побережье Швеции из др.-герм. *roюs (ср.: др.-шв. roюher – «весло, гребля». См.: Kunik A.A. die Berufung der schwedischen Rodsen durch die Finnen und Slaven. SPb., 1844. Bd. I. S. 67-70, 89-96, 163-167); др.-шв. композиты roюsmen, roюskarlar, roюsbyggjar, завидетельствованные в источниках XIII-XIV вв., от др.-шв. roюer – «гребля, судоходство, плаванье» (Томсен В. Начало. С. 84-87); те же композиты со значением «жители проливов, шхер», т.е. жители Средней Швеции, от др.-шв. rotюer – «пролив между островами, неглубокое морское пространство» (Ekblom R. Rus- et vareg-. S. 9-10; Idem. Roslagen-Rusland // ZfSP. 1957. Bd. 26. H 1. S. 47-58); др.-шв. roюrt – «гребное судно», откуда *Roюslagеn (Roslagen) по аналогии со skeppslag – «округ, поставлявший в ополчении одно судно», поэтому rotюsmen=skeppslagmen (Hjarnе Е. Roden. Upphovet och namnet, Omraden och jarlen // Namn och Bygd. 1947. B. 35. S. 28-60).

б) Контакты скандинавов и населения Финляндии и Юго-Восточной Прибалтики по археологическим данным ощутимы уже с бронзового и раннего железного века и усиливаются в середине I тысячелетия н.э. Эти контакты создавали почву для заимствования и распространения в финноязычной среде самоназвания военных групп скандинавов в форме фин. Ruotsi / эст. Roots (совр. – Швеция Ruotsalainen / rootslane – «шведы»; водск. Rotsi, лив. Ruot's – «Швеция»). Существование слова Ruotsi / Roots во всех западнофинских языках с единым значением свидетельствует или о его исконности (что предполагал Ю. Мягисте: Magiste J. Fi. Ruotsi. S. 200-209), или о заимствовании его в период западнофинской языковой общности (Шаскольский И.П. Вопрос о происхождении имени Русь в современной буржуазной науке // Критика новейшей буржуазной историографии. Л., 1967. С. 153-156), которая относится к VI-VIII вв. н.э. (Хайду П. Уральские языки и народы. М., 1986. С. 80). Предполагаемое (на основании фонетических закономерностей развития германских языков) время заимствования слова rotюs- в финские языки (VI-VII вв.) соответствует именно периоду западнофинской языковой общности.

в) Третий этап развития слова связан с его проникновением в восточнославянскую среду. Представляется убедительным обоснование перехода зап.-фин. -uо-/-оо->др.-рус. -у-, так как славянское у в это время было долгим гласным, фонетически ближайшим к приб.-фин. -о-, тогда как слав. -о- был кратким, очень открытым типа а~о. Этот переход подерживается ближайшей аналогией suomi>cyмь и общим соответствием др.-рус. -у- фин. -uo-/-o-, обнаруживаемым в финских заимствованиях из древнерусского языка (гyмнo>kuomina, лyжa>luoso и др. (Kalima J. Die slavischen Lehnworter. S. 42).

КОНТРАРГУМЕНТЫ:
- Летописное наименования «Русcкая земля» относится к треугольнику «Киев-Чернигов-Переяславль»;
- Отсутствие в скандинавских источниках схожего этнонима – источника для заимствования;
- Непонятно, почему славяне заимствовали «русь», а не «варяги» (как называет скандинавов летопись), хотя этот термин знают и скандинавские источники;
- См. аргументы Среднеднепровской этимологии.

7) «Скандинавская» этимология в версии Е.А. Мельниковой и В.Я. Петрухина (см. Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. НАЗВАНИЕ «РУСЬ» В ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИСТОРИИ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА (IX-X вв.) // Вопросы истории. № 8. 1989. с. 24-38)

АРГУМЕНТЫ:
А) Исторические комментарии: Слово «русь» рассматривалось авторами древнерусских источников НЕ КАК ЭТНОНИМ, а первоначально обозначал социальную группу. «Русь» – более древнее слово, чем «варяги»: первое отражено в источниках IX в., второе встречается впервые в византийской хронике под 1034 г. Первоначальное значение слова варяг – «наемник, принесший клятву верности»: это название отличало наемников от «Руси» – княжеской дружины – и распространилось в русской традиции с XI в. на всех заморских скандинавов. Народа «русь» не существовало среди скандинавских народов – так назывались скандинавские дружины «гребцов» (*roюs-), участников походов на гребных судах, проникавших в Восточную Европу, получившие в славянской среде название «русь», которое распространилось на земли и народ нового русского государства. Распространение происходило в несколько этапов, в ходе которых менялся смысл термина, что и отражено источниками.

На первом этапе взаимодействия скандинавского и восточно-славянского миров (до середины IX в.) происходит заимствование названия «русь» как этносоциального термина с доминирующим этническим значением («русь» = «скандинавы, шведы»). Проникновение скандинавов к югу от Приладожья до второй половины IX в. было эпизодическим и связанным с выходом отдельных экспедиций к Черному морю.

На втором этапе, во второй половине IX – первой половине Х в., когда формируется Древнерусское раннефеодальное государство, главной его консолидирующей силой становится великокняжеская дружина, куда входили и скандинавы. Термин приобретает социальное значение («русь» = дружина, по преимуществу скандинавская). Распространение названия «русь» на полиэтничные дружины вело к быстрому размыванию первоначальной этнической приуроченности его к скандинавам.

К середине Х в. по всей территории расселения восточных славян от Киева до Ладоги распространяются дружинные древности, складывается «дружинная культура», впитывающая и сплавляющая в единое целое элементы разноэтничного происхождения. Таким образом, названия «русь», «русский» уже не связываются со скандинавами, а все территории, подчиненные великому князю, хотя и заселенные разноэтничными народами, называются «Русской землей» («всякое княжье и все люди Русския земли»). Так в процессе консолидации разноэтничных территорий под эгидой великокняжеской власти возникает расширительное географо-политическое понятие «Русь» и «Русская земля».

Наконец, с середины Х в., когда в ходе укрепления древнерусской государственности складывается древнерусская раннесредневековая народность, условия этнического смешения в главных центрах Руси, где ведущую роль играла дружина, были благоприятны для распространения названия «русь» и в этническом, и в территориальном плане на огромную подвластную Киеву территорию, по мере интеграции первоначальных носителей этого названия в состав восточнославянского общества. Этнически нейтральное, не связанное ни с одним из племенных этнонимов, что было особенно важно в эпоху борьбы с племенным сепаратизмом, название «Русь» оказалось наиболее приемлемым для повой восточнославянской этнокультурной общности.

Б) Археологические аргументы: Контакты населения Скандинавии, Финляндии и Юго-Восточной Прибалтики прослеживаются археологами уже с бронзового и раннего железного века. Более интенсивными становятся они с середины I тыс., в эпоху Великого переселения народов, продолжаются в вендельский период (VI-VIII вв.) и в эпоху викингов. При этом скандинавы, судя по погребальным памятникам, с середины I тыс. проникают в соседнюю западную Финляндию (здесь найдены типично вендельские погребения в ладье), на Аландские острова, где складывается своеобразная метисная финно-скандинавская культура, – а также на восточнобалтийское побережье, где имеются погребальные комплексы, близкие скандинавским. Они свидетельствуют о постоянных контактах скандинавских и прибалтийско-финских племен уже в довикингское время и в эпоху викингов.

Появление скандинавов среди финских племен Восточной Европы (от Приладожья до Верхнего Поволжья) к концу I тысячелетия н.э. совпало со славянской колонизацией этого региона. Вероятны ранние контакты всех трех этнических компонентов в Ладоге (появление здесь норманнов датируется серединой VIII в.: Рябинин Е.А. Скандинавский производственный комплекс VIII века из Старой Ладоги // СкСб. 1980. Вып. XXV. С. 161-178; Петренко В.П. Финно-угорские элементы в культуре средневековой Ладоги // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л., 1984. С. 83-90). Показателен смешанный характер расселения скандинавов, финно-угров, балтов и славян, не образующих в Ладоге компактных этнических массивов (Кирпичников А.Н. Раннесредневековая Ладога (итоги археологических исследований) // Средневековая Ладога. Л., 1985. С. 17-19), финно-славяно-скандинавские контакты отмечены также в Новгороде (после 862 г., если верить летописной датировке), в конце VIII – начале IX в. на мерянском Сарском городище под Ростовом (Леонтьев А.Е. Скандинавские вещи в коллекции Сарского городища // СкСб. 1981. Вып. XXVI. С. 141-149) и, по-видимому, в Ярославском Поволжье. Именно на Северо-Западе, в этой зоне контактов встречаются немногочисленные топонимы – производные от корня рус-.

КОНТРАРГУМЕНТЫ:
Работы В.А. Назаренко (см. например Назаренко В.А. Имя «Русь» в древнейшей западноевропейской языковой традиции (IX-XII вв.) // Назаренко В.А. Древняя Русь на международных путях. М., 2001. С. 11-51)

А) Отсутствие (неизвестность) точного древнескандинавского прототипа финской формы.

Б) Появление уже в первой половине IX в. форм Ruzzi, Ruzaramarcha в латинских памятниках Каролингской империи (Баварский географ, грамота Людовика Немецкого Нидеральтайхскому монастырю), причем лингвистически эти формы построены так, что явно возникли «в результате непосредственных контактов с носителями» (торговцами на Верхнем Дунае). Т.е. «носители имени “русь” (пусть даже скандинавского происхождения или скандинавского в том числе) уже в первой половине IX в. пользовались СЛАВЯНОЯЗЫЧНЫМ самоназванием» (др.-русск. «русь»).