|
besoeker
Экс-Участник
|
Насчет швейцарцев см. у В. Бахайма в кн. "Энциклопедия оружия"..стр. 17
Чем больше рыцарь чувствовал свое значение профессионального бойца-одиночки, тем настойчивее он пытался утвердить идею ценности и неизменности своего сословия. Эта преувеличенная самооценка продержалась до времени, когда стали различимы первые признаки изменения существовавшего до той поры отношения к видам оружия, в частности, к явно переоцениваемому тяжелому вооружению. Одиночка не только хотел [15] выступать в качестве героя, он хотел еще и чувствовать себя «абсолютно неуязвимым». Это вело к чрезвычайно тяжелому снаряжению всадника — шлему в виде горшка и другому защитному вооружению, которое на восточном театре военных действий совершенно не соответствовало местным климатическим условиям и своеобразной тактике врага. Эволюция всего комплекса вооружения пошла по пути постепенного укорочения кольчуги, уменьшения размеров щита, что заставляло усиливать защиту ног, рук и туловища путем увеличения железных пластин. Казалось, всадник теперь защищен от ударов врага, но конь его падал под ним от усталости, а сам он был не в состоянии подняться с земли.
Аналогичным образом и наступательное оружие набирало вес: меч стал тяжелее, копье толще, и с ним уже было не справиться свободно поднятой рукой. Теперь для нанесения удара копье нужно было зажимать под мышкой. Это увеличение веса продолжалось до XIII века. При таком вооружении сомкнутый строй сковывал движения, приводил к неэффективному использованию сил, и сражение становилось подобием рыцарских турниров, где каждый дрался самостоятельно и только за себя.
Но вот пешее войско, которым до той поры пренебрегали, дало пример сильной тактики сомкнутых масс, несмотря на разнородное и недостаточное вооружение. Вместе с тем еще долго даже здравомыслящие властители не вполне представляли себе опасность заблуждения, в которое впали их вассалы. Правда, Фридрих II (1194—1250) в созданном им войске наряду с немцами держал и мавров из Сицилии, которые вели сражение совершенно иным способом, нежели европейское феодальное войско. Римский поход Генриха VII (1310—1313) был последним триумфальным походом тяжеловооруженного немецкого рыцарства. Некоторое время спустя при Мооргартене (1315) превосходно вооруженный отряд ленников Габсбургов пал под ударами дубин жалкой толпы швейцарских крестьян2). Этот успех плохо вооруженного, но морально сильного войска как удар грома подействовал на самоуверенных рыцарей Германии и Франции. Столетняя иллюзия была развеяна, но правильной оценки сразу не последовало. Рыцарство не хотело и не могло отказаться от привилегии сражаться в конном строю, лишь при случае спешиваясь. Но тщетно! Неповоротливые в своем тяжелом вооружении, не обученные сражаться пешими, они были способны только на глухую оборону, и битвы под Лаупеном (1339), под Земпахом (1386), под Нофельсом (1388)3) доказали их полную несостоятельность. Со дня Мооргартена берет начало столетие славы швейцарской пехоты.
ПРичем о полной бестолковости рыцарей пишет не только он.
Какой закат? А расцвет-то вообще был? Ну, порядились в тяжелые колчуги и чешуи поначалу, били их все кому не лень, забрались в консервные банки - результат тот же.
Причем неорганизованная команда охламонов с нулевой дисциплиной, а зап. европейское оружие - вообще смех, прямой меч - недоразумение, полный пластинчатый доспех - консервная банка для турниров.
|
Страниц: 
Английские лучники - мифы и реальность (Прочитано 138353 раз)