Каждый народ рассказывает свою историю по-своему...
Автор статьи - Грибовський Владислав Володимирович, кандидат історичних наук, тема дисертації: “Ногайські орди Північного Причорномор’я у ХVІІІ – на початку ХІХ ст.” (Запорізький національний університет, 2006 рік).
Горькая полынь ногайского степиДля историка это тяжелое испытание - смотреть, как оживают музейные экспонаты и через припавшие вековой пылью архивные папки проступают контуры прошлого.
Жутким холодом повеяло этой весной (2014 - перев.) от портретов Екатерины II, Потемкина и Текелия - создателей той «первой Новороссии» с ее «зелеными человечками», искусственными конфликтами, развращением местных элит, неистовством дезинформации, фабрикованием «дружественных государств» для уничтожения суверенных и, наконец, массовыми репрессиями. Весь этот арсенал, не раз опробованный на украинцах, Российская империя в последней трети ХVIII века применила против малочисленного кочевого народа ногайцев. Или наоборот: сначала испытала его на них, а потом на нас?
Ногайцы и Украина
Ногайцы были последними кочевниками причерноморских степей накануне их заселения украинцами. Наши современные южные регионы еще 250 лет назад имели тюркские и, в частности, ногайские названия: Буджак, Едисан, Ногай. Многим тогда казалось, что в бескрайней степи не может быть ничего, кроме ногайской юрты, конских табунов и стад скота, гонимых от одного кочевья к другому. Каждую весну ногайцы смазывали каменные статуи половецких первопредков (бабы) и, задобрив их, отправлялись кочевать на север, где солнце меньше высушивало траву, а осенью возвращались к черноморскому побережью, избегая снежной зимы.
Как народ ногайцы сформировались в междуречье Волги и Урала. Основателем их государства был Эдигей (1352-1419), глава (бой) племени Мангыт, известный нам как победитель князя Витовта в битве на Ворскле. Значительную силу Ногайская орда приобрела в ХV веке. Во время завоевания Нижнего Поволжья царь Иван IV добился ее раскола; Исмаил-мурза, заручившись его поддержкой, незаконно занял ногайский престол. Это спровоцировало кровавую междоусобицу в орде, которая с тех пор клонилась к упадку. В начале ХVII века в волго-уральское междуречье прикочували калмыки; при поддержке царских воевод они разрушили остатки ногайской государственности и заставили значительную часть ногайцев мигрировать на запад - под защиту Крымского ханства.
С тех пор в степях Северного Причерноморья появлялись отдельные ногайские орды. В Буджаке (степное междуречье Дуная, Прута и Днестра) возникло мощное образования во главе с Кантемир-мурзою Дивеевим, противником гетмана Петра Сагайдачного в Хотинской войне. Последняя крупная миграция ногайцев произошла во время междоусобиц в Калмыцком ханстве 1720-х годов: тогда на Юг Украины перешли остатки Едисанской, Едичкульской и Джембуйлуцкой ногайских орд.
Составляя очевидное большинство войск Крыма, ногайские всадники принимали активное участие в Хмельниччине, поддерживая украинцев. Хотя многие из них прибегали к жестоким набегам на украинские земли, нанося человеческие и экономические потери. Крайне неоднозначные были отношения ногайцев с запорожским казачеством. Случалось и вооруженное противостояние, ведь и казаки, и кочевники были страстные добытчики. Впрочем, была и взаимопомощь: в частности, кошевой атаман Иван Сирко позволял ногайцам кочевать на Запорожье, из-за недорода травы в их степях. Существовал и культурный обмен: выходцы из Украины перенимали опыт необычной для себя жизнь в степи, хозяйственные навыки, предметы быта, элементы общественного устройства и культуры, а также слова для их обозначения. Именно на этом перекрестке цивилизаций и стояло запорожское казачество. Здесь вызревал образ Казака Мамая, навеянный мотивами ногайского эпоса, с наименованием от уменьшенной формы имени Мухаммед. Из степи пришли к нам и название «кобза» (вспомним ногайский кобыз), и магический «евшан» (наименование полыни по той же речи), и много других вещей, которые мы считаем ныне истинно украинскими.
Перекотиполе
Русско-турецкая война 1768-1774 годов разрушила устоявшиеся в течение веков балансы степной жизни. В 1769-м ногайцы вместе с крымскими татарами опустошили Новую Сербию (теперь Кировоградщина) и Присамарье; немало запорожских зимовников тогда превратилось в пепелище. В ответ запорожцы нападали на ногайские аулы и воевали на стороне россиян.
Потеряв много скота, кочевники весной 1770 страдали от голода и умоляли запорожцев о помощи. Русское командование, к своему удивлению выяснив, что связи казачества с ногайцами окончательно не прервались, решило воспользоваться этим. Сечевикам поручили агитировать ханских подданных переходить на сторону России. В июле того же года буджакивцы и едисанцы начали переговоры с россиянами о заключении «союза». Петербург стал разыгрывать Ногайскую карту для разрушения самих основ Крымского ханства. Едисанского мурзу Джан-Мамбета провозгласили бием причерноморских ногайцев и предоставили ему регалии от Екатерины II; много мурз получило дорогие подарки. У ногайцев появились фиктивное «княжество» и российский «резидент» Петр Веселицкий как гарант его фиктивности. Впоследствии номады засомневались в искренности того «союза» и стали возвращаться на сторону Турции и Крыма. Чтобы помешать им, было принято решение переселить причерноморских кочевников на Кубань.
Через Днепр их переправляла за свой счет Войско Запорожское. С 15 октября до 28 ноября казаки своими лодками перевозили ногайцев вместе со скотом и скарбом, обеспечивали едой, заботились об их защите. А вот переправа через Дон происходила иначе: офицеры и донские казаки нагло отбирали у кочевников имущество, полон, особенно темнокожих рабов, потому что у российских элит была мода на «арапов»-челядинцев; уже практически небыло речи о защите и помощи. Поэтому империя изображала гуманизм только тогда, когда проходили торги об отказе от свободы, а дальше просто брали обманутую жертву за горло...
Далее начиналось карточное шулерство: «союзных» ногайцев поселили в междуречье Кубани и Еи - на территории, которая по международным договорам считалась владением Крымского ханства, а резиденция российского пристава, который фактически руководил ими, появилась на той же Еи - пограничной реке. В Петербурге уже отказались от идеи фиктивного княжества ногайцев и снова рассматривали их как подданных Крыма, чтобы от их имени вмешиваться во внутренние дела ханства. Ногайскую знать осыпали деньгами, а вот простые кочевники едва прокармливали скот на тесных пастбищах и страдали от придирок российских чиновников.
Став разменной монетой в чужой игре, ногайцы приняли участие в российской оккупации Крыма в июне 1771-го. Их отправляли - как за год до того запорожцев - для агитации крымских татар заключить «союз» с Россией. 1 ноября 1772-го их мурзы уговорили крымские элиты подписать акт о независимости ханства от Турции и его «дружбу» с Россией; в Бахчисарае поселился ее гарант Веселицкий. Впрочем, «принуждение к братству» не дало ожидаемых Екатериной результатов даже после окончания войны и признании Турцией «самостоятельности» Крыма. А потому ногайскую карту разыгрывали дальше.
Крымчане объявили своим правителем нежелательного для России Девлет-Гирея, поэтому последняя инициировала избрание ногайцами Шагин-Гирея, говоря по-современному, «единственного легитимного» хана. Тот при содействии Ейского пристава сформировал из ногайцев собственную «армию» бешлеев, одетых в российские мундиры и вооруженных тульскими ружьями. В начале 1777 они пошли отвоевывать для Шагина ханство, тогда как Россия делала вид, что не имеет к этому никакого отношения, мол, уважает суверенитет Крыма. Прокол произошел во время неудачного штурма крепости Темрюк, когда выяснилось, что среди бешлеев были российские военные без опознавательных знаков. Пока скандал не получил международную огласку, Екатерина санкционировала вторую оккупацию Крыма и заставила его жителей признать ханом свою марионетку.
Окровавленная степь
Шагин-Гирей стал реформировать Крымское ханство, а тот же Веселицкий, контролируя его действия, позаботился, чтобы возбудить конфликт и окончательно расстроить крымскотатарский государство. Осенью 1782 года Крым охватило восстание; Шагин бежал на корабле в российскую крепость в Керчи. Пытался убедить ногайцев признать его ханом, но этого не хотели ни они, ни Екатерина. 8 апреля 1783-го императрица подписала манифест о ликвидации Крымского ханства.
В то время Крым уже был заполнен русскими войсками. Впрочем, на Кубани еще действовала ханская администрация, хотя и контролируемая ейским приставом, а у ногайцев созревал мощный протест против всего пережитого за последние годы. Об этом хорошо знал правитель «Новороссии» Григорий Потемкин, поэтому и пригласил к себе в Херсон генерал-поручика Александра Суворова, известного умением тщательно готовить и молниеносно воплощать сложные военные планы, не отягощаясь моральной стороной. Они разработали поистине иезуитский план: устроить кочевникам грандиозный банкет, сразу принять от них присягу и тут же выпроводить их в приуральские степи, обезлюдевшие после Пугачевщины. Гарантом «дружбы» должны были стать 12 батальонов, 20 эскадронов и 6 казачьих полков, подчиненных Суворову.
28 июня, в день восшествия Екатерины на престол, окрестности Ейска пестрели ногайскими юртами и палатками российских военных. В местной церкви состоялось торжественное богослужение «за здравие» императрицы, называемой при этом «новой обладательницей Тавриды, откуда осенило Россию светом истинной веры». Закончив действо церковным звоном, перешли к делам мусульманским. Помпезная церемония отметила приезд Суворова к ногайским мурзам, которые ждали его отдельно. Он зачитал им акт отречения Шагин-Гирея, а они от имени своих подданных клялись на Коране в вечной верности империи, получая офицерские чины. Начался пир, салютовали пушки, звучало «ура!», на которое 6 тыс. ногайских голосов откликалось криком «алла»! Бокалы курсировали между ногайцами и русскими, и сам Суворов отказывался выпить с одной кубка с кочевниками, что в них считалось жестом побратимства. Ногайцы и донские казаки соревновались в верховой езде, к ночи продолжались веселая пьянка и объятия «собратьев»; немало кочевников, непривычных к водке, не проснулся утром. На следующий день пили по случаю именин наследника престола и только на третий день довольны ногайцы благодарили за щедрое угощение.
Наступили будни. Настроены на «вечную дружбу» кочевники забыли о прежних обидах, и вдруг их ошеломили приказом немедленно собирать пожитки и переселяться к реке Урал. Уныло заскрипели ногайские арбы, сопровождаемые казаками и солдатами, а позади ехал, наблюдая, будущий князь Итальянский. В Петербурге считали эоу хлопотное дело решенным, поэтому наградили Суворова орденом Св. Владимира.
Но едва успели переселенцы пройти сто верст, как из степи на конвоиров налетели всадники. Сопровождение рассыпался, и конвоируемые взяли в руки оружие. Суворов призвал ногайцев к миру и заверил, что они могут селиться, где захотят, однако без зазрения совести вызвал подкрепление. 31 июля россияне напали на скопление ногайцев в урочище Урай-Илгасы. У реки Малая Ея в замешанной лошадиными копытами грязи застревали арбы, застревали люди и скот, а россияне, воспользовавшись этим, методично расстреливали всех, несмотря на возраст и пол. В отчаянии ногайские мужчины убивали своих жен и бросали в реку младенцев, чтобы их не захватил враг. Так погибло около 3 тыс. несчастных, и только 60 стариков, женщин и детей попало в руки врага ...
Продолжение в следующем посте...
http://tyzhden.ua/History/125510
Страниц: 1 
