Владимир Михайлович Беринг (24 декабря 1897 — 8 октября 1937)— талантливый советский инженер-конструктор артиллерийского вооружения и прямой потомок того самого знаменитого командора Беринга. Закончил Михайловское артиллерийское училище в 1917г. и Артиллерийскую академию РККА в 1925г. Воевал на Первой Мировой и Гражданской войнах.
В 1928-1933 годах В.М.Беринг трудился на должности главного конструктора оборонного завода № 8 имени М. И. Калинина в подмосковных Подлипках, ныне в черте города Королев. В 1930 в его КБ была разработана 37-мм противотанковая пушка 1-К (образца 1930 года), она была запущена в серийное производство в 1931 году. Ее прототипом послужила пушка фирмы «РейнМеталл», приобретенная в Германии вместе с технической документацией и необходимым обрабатывающим оборудованием. Параллельно с работами по противотанковой пушке 1-К, конструкторское бюро во главе с В. М. Берингом разработало, также на основе немецкого образца, 76-мм зенитную пушку 3-К. Орудия 1-К и 3-К, запущенные в валовое производство, стали базовыми для дальнейших разработок КБ Завода № 8 в области противотанковой и среднекалиберной зенитной артиллерии.
В начале 1932 года конструкторы завода № 8 под руководством В.М. Беринга создали универсальную 45-мм пушку, принятую на вооружение РККА. Реввоенсовет обязал завод свернуть выпуск 37-мм ПТП и организовать производство «сорокапяток» под индексом 19-К. Вес в боевом положении вырос до 390 кг, бронепробиваемость — незначительно, зато 2,15 кг осколочный снаряд содержал 118 г взрывчатки и давал при разрыве около 100 осколков. На базе 19-К была создана 45-мм танковая пушка 20-К обр. 1932 г., которой было вооружено подавляющее большинство довоенных советских танков и бронеавтомобилей. Всего с 1932 по 1943 год было изготовлено свыше 60 тысяч противотанковых и танковых 45-мм пт пушек. «Сорокапятка» на дальности 500 м под углом встречи 90° пробивала броню толщиной 43 мм, а модернизированная образца 1942 года со стволом длиной 68,6 калибра пробивала броню толщиной 61 мм. Именно 45-мм пушка стала главным противотанковым средством РККА практически до середины Великой Отечественной войны.
21 февраля 1933 года главный конструктор завода В.М. Беринг за создание «сорокапятки» был награжден орденом Красной Звезды, а 10 августа его арестовали и заключили в Бутырскую тюрьму как руководителя «вредительской группы». В феврале 1934 года Коллегия ОГПУ приговорила В.М. Берингу к расстрелу, который заменили на 10 лет лагерей, и конструктор самой знаменитой и самой массовой пушки начального периода Отечественной войны отправился этапом в Сибирь. В 1937г. он был расстрелян в Норильлаге. Место захоронения до сих пор неизвестно. В 1957-58гг. В.М.Беринг был полностью реабилитирован по всем пунктам обвинения.
Из воспоминаний дочери В.М.Беринга Марины Владимировны Беринг:
"О жизни с отцом мама рассказывала немного. Она говорила, что те десять лет, которые они прожили вместе, были самыми счастливыми в её жизни. Огорчало только то, что папа почти не бывал дома. Мама говорила, что она занимала в его жизни второе место. Первое принадлежало «таньке» — танку, на котором устанавливалась пушка Беринга. Времени на семью у отца не оставалось. Десять лет он работал без отпусков и почти без выходных. Танки были его страстью, он относился к ним как к живым, и на испытательный полигон ходил как на свидание. Дома его редко видели, а когда приходил, был измотан до предела. Позже, находясь в заключении, он горько сожалел, что почти не уделял времени семье: «Эти годы работы на заводе прошли как в тумане. Всё работа и работа. Помню, как я приходил с завода вечером, ужинал и ложился «полежать». Это «полежать» продолжалось часов до 2-х ночи. Затем я вставал, читал и потом уже ложился спать как полагается. Такая жизнь, конечно, была ненормальной… Обязательно некоторую часть дня надо уделять семье» (из письма жене).
В тюрьме многих пытали; жены на свиданиях с мужьями при виде следов пыток падали в обморок. Мама не видела на лице и теле отца следов избиений и спросила: за что бьют его сослуживцев? Он ответил: «Они не признаются в шпионаже, а я признался, но приговор будет для всех один. Так зачем же еще терпеть такие муки?» Так и случилось. Все были расстреляны: одни раньше, другие позже.
Маму без конца вызывали в «органы», по ночам на квартиру к нам то и дело наведывались сотрудники НКВД, объясняя свой интерес тем, что якобы мой отец бежал из лагеря и они его ищут. Взяли подписку, что если отец объявится, мама сообщит. Днем, вызывая маму в НКВД, передавали ей приветы от отца. А сами к тому времени его уже расстреляли. Это была своеобразная форма издевательства – мол, не забывайте, кто вы есть. До 1944 года мы ждали папу, а потом я тайком от матери начала самостоятельные поиски. Тайны не получилось, теперь мама волновалась уже за меня. В 1945 году я написала первое письмо Сталину. Я ведь читала письма папы, верила в его невиновность и была твердо убеждена, что его арест — большая ошибка; товарищ Сталин разберется, и папу освободят. Очень скоро меня вызвали в НКВД. Приняла меня высокая, красивая, сытая женщина. Я стояла перед ней – маленькая, худенькая, одним словом, дитя войны, было мне тогда 15 лет. Она кричала мне в лицо, что мой отец — преступник, что он хотел убить товарища Сталина, после этого я тоже начала кричать. Меня зареванную вытолкали за дверь и там, в коридоре, подхватили люди, ожидавшие приема. Очнулась я лежа на стульях в окружении тех, кто пришел сюда искать пропавших в лагерях родных.
В марте 1953 года умер Сталин, а летом 1954 года я поехала в Москву, пошла в Военную прокуратуру СССР с заявлением о снятии с моего отца всех обвинений. Принимавший меня помощник военного прокурора сказал, что в 1933-1934 годах по этой статье не было виновных, но предупредил, чтобы я не надеялась на встречу с отцом, потому что вряд ли он еще жив. Сказал: если жив — вернется, если не вернется, то через год я получу документ о его реабилитации. Через год я получила документ о частичной реабилитации отца. Частичной, потому что в 1937 году отец работал в должности начальника механических мастерских Дудинского лагерного пункта Норильлага НКВД СССР, и его обвинили «во вредительской деятельности в целях срыва строительства Норильского комбината». Сначала мне прислали свидетельство о смерти отца по причине сердечнососудистой недостаточности. Я потребовала, чтобы указали действительную причину смерти. Мне выслали новое свидетельство в обмен на предыдущее. В 1955 году я получила справку о реабилитации отца по первому делу. И только в 1958 году — полную реабилитацию. Во время хрущевской оттепели стали появляться произведения о лагерях, где томились наши родные. В одной из таких книг мне встретилась фамилия генерала Тодорского, который помогал семьям репрессированных в поисках близких. Я написала ему письмо: сообщила, что у меня нет справки о смерти папы, но мне кажется, что он жив и работает в каком-нибудь секретном учреждении. В ответном письме генерал Тодорский спросил, не возвращалось ли нам наше письмо с надписью типа «адресат выбыл, освободился». По мнению Тодорского, это означало, что человека расстреляли. Такой конверт у нас был… Я перестала ждать, но не прекратила поиски. Теперь я искала место казни отца. Ответов на запросы не было. Я опять обратилась к Тодорскому, и он ответил, что я никогда не узнаю правды, потому что заключенных часто направляли на секретные объекты, которые и по сей день остаются засекреченными. И все же я узнала, где расстреляли моего папу. В апреле 1990 года управление КГБ по Красноярскому краю известило, что решением Тройки УНКВД Красноярского края от 27 сентября 1937 года отцу назначили высшую меру наказания – расстрел, приговор был приведен в исполнение 8 октября 1937г. в Дудинке. В связи с отсутствием документов место захоронения неизвестно. Мама так и не узнала, где расстреляли отца, она умерла в 1987 году."
Справка: чтобы скрыть масштабы сталинских репрессий, расстрельные мероприятия были тщательно засекречены. Внутренние инструкции НКВД-МГБ предписывали на запросы родственников о судьбе уже казненного человека отвечать, что он был осужден на длительный срок без права переписки и передач. Осенью 1945г. приказ был скорректирован: заявителям стали теперь писать, что их родственник умер в местах лишения свободы. 24.08.1955г. председатель КГБ при Совете Министров СССР издал приказ №108сс, который фактически продолжил данную практику. Родственникам выдавались свидетельства о смерти, в которых даты смерти указывались в пределах 10 лет со дня ареста, а причины смерти фальсифицировались. Эта практика была прекращена в соответствии с приказом КГБ при Совете Министров СССР №20сс от 21.02.63г. Родственникам казненных, обращавшимся за информацией в органы КГБ, начиная с этого момента начали устно сообщать о том, что их родственник расстрелян, однако тем, кому уже была сообщена ложная информация, правду так и не сообщали. Только приказ КГБ СССР №33 от 30.03.1989г. разрешил сообщать правду о судьбах расстрелянных людей.
Удивительны судьбы людские! Витус фон-Беринг жизнь отдал ради интересов России, сделал все для того, чтобы Россия получила выход к Америке, приросла территорией, завязала торговые и экономические связи с соседом, крепла и развивалась. Спустя два столетия его далекий потомок - Владимир Беринг - жизнью поплатился за укрепление военной мощи России.
Источники:
Беринг В.М. в справочнике г.Королева
http://www.geokorolev.ru/biography/biography_person_bering.htmlБеринг М.В. «Мой отец Владимир Беринг»
http://sjkrsk.ru/moj-otets-vladimir-bering-otkroveniya-docheri-vraga-naroda/2/
Страниц: 1
Забытые имена - Владимир Беринг (Прочитано 7490 раз)