На фотографиях советские военнопленные в лагере Stalag 350/Z "Саласпис" Рижский район, Латвийская ССР.
Цитата:Лагерь для советских военнопленных Stammlager 350/Zweiglager (Stalag 350/Z)
Находился в городе Саласпилс (Salaspils) Саласпилсского края Рижского района на трёх участках:
Первый участок. В районе улиц Нометню (Nometņu), Маза (Mazā), Берзциема (Bērzciema), Калнрозес (Kalnrozes), Малиенас (Malienas), Базницас (Baznīcas), Силмалю (Silmaļu), к югу от железной дороги. Участок под открытым небом. Площадь - 18,82 га. В 1969 году на юге участка (на братских могилах военнопленных) был сооружён мемориал. В настоящее время в центре и на севере участка развернулось широкомасштабное строительство жилых домов.
Второй участок. Между Московским шоссе (E 77, A 6) и водохранилищем Рижской ГЭС (Rīgas HES ūdenskrātuve) на реке Западная Двина (Daugava) в районе улицы Звиедру (Zviedru) в Саласпилсском парке (Salaspils parks). На участке были бараки. Площадь - 20,25 га. Участок никак не обозначен, памятники или памятные знаки отсутствуют.
Третий участок. Между Московским шоссе (E 77, A 6) и улицами Менесс (Mēness), Звану (Zvanu) и Ливземес (Līvzemes). Участок для пленных офицеров. На участке были бараки. Площадь - 10,28 га. В настоящее время участок никак не обозначен, памятники или памятные знаки отсутствуют. По неофициальной информации, на его территории начнётся строительство жилых домов.
В Stalag 350/Z погибло около 47 тысяч советских воинов. Они похоронены в Саласпилсе на двух участках:
- улица Нометню (Nometņu). Похоронена бóльшая часть погибших воинов. Могилы расположены на юге первого участка Stalag 350/Z. В 1969 году на братских могилах советских воинов был сооружён мемориал.
- улица Ливземес (Līvzemes). Похоронены погибшие в плену советские офицеры. Могилы расположены на братском кладбище советских воинов напротив саласпилсского гражданского кладбища.
http://zalizyaka.livejournal.com/228203.htmlЧтобы представить себе жизнь (если это можно назвать жизнью) советских военнопленных в немецких лагерях предлагаю прочитать несколько описаний этой жизни.
Цитата:Под Великими Луками в плен к немцам попал красноармеец Д. Е. Быстряков. Вот сцена, свидетелем которой он стал:
«Нас всех вывели из амбара и построили в одну шеренгу. Затем немецкие солдаты вывели из строя капитана и двух красноармейцев. Перед строем немецкие солдаты стали стрелять в упор в капитана, прострелили ему правую, затем левую руку, затем левую ногу и правую ногу. Когда капитан упал, один из немецких солдат нагнулся и ножом отрезал у него нос, затем уши и концом ножа выколол глаза. Тело капитана судорожно содрогалось, тогда другой солдат выстрелил ему в грудь и убил его.
С двумя красноармейцами немецкие солдаты сделали то же самое. Все немцы были пьяны.
После казни нам, оставшимся в живых, приказали закопать пленных, и нас опять загнали в амбар. Три дня нам не давали ни воды, ни хлеба. Ночью мы сделали подкоп и ушли»
Цитата:Германский хирург профессор Ханс Киллиан в своих мемуарах описал одну из маршевых колонн военнопленных следующим образом:
«То, что к нам приближается, оказывается стадом военнопленных русских. Да, именно стадом — по-другому это невозможно назвать. Поголовье насчитывает примерно двадцать тысяч. Их захватили во время последнего окружения... Они идут со скоростью не больше двух километров в час, безвольно переставляя ноги, как животные. Иногда слышатся окрики полицейских, то там, то здесь раздаются предупредительные выстрелы, чтобы внести в ряды порядок... Жуткая процессия, состоящая из привидений всех возрастов, проходит мимо нас. Некоторые обриты наголо и без шапок, у других на голове меховые шапки-ушанки... Встречаются среди них и старики с длинной бородой... Едва ли кто-то из них смотрит на нас. Мы замечаем, как какой-то изможденный человек, покачнувшись, падает на землю...»
Упавших и отставших ждала одна участь - расстрел.
Когда профессор Киллиан возвращался обратно, его водитель ориентировался по трупам военнопленных. «Слева и справа на обочинах дороги каждую секунду на глаза попадаются обнаженные тела мертвых русских, исхудавшие, с торчащими ребрами. Некоторые лежат прямо поперек дороги...» — вспоминал хирург. Свой рассказ об этом ужасном эпизоде он завершает рассуждением в типично нацистском духе: «Русский... выживет в самых примитивных условиях, в то время как мы умрем с голода или замерзнем»
Когда захваченных под Вязьмой военнопленных прогоняли через Смоленск, многие из них от побоев и истощения не в состоянии были держаться на ногах. «Их лица были настолько черны, что сына родного не узнала бы», — рассказывала впоследствии одна из местных жительниц. При попытке дать кому-либо из пленных кусок хлеба немецкие солдаты отгоняли людей, били их палками, прикладами и расстреливали. На Большой Советской улице, Рославльском и Киевском шоссе фашисты открыли беспорядочную стрельбу по колонне военнопленных. Трупы расстрелянных несколько дней валялись на улицах.
Это было только начало; в середине октября на участке дороги Ярцево — Смоленск произошло одно из самых массовых убийств военнопленных во время этапа. Немецкие конвоиры без всякого повода расстреливали, сжигали военнопленных, загоняя их в стоящие у дороги разбитые советские танки, которые поливались горючим. Пытавшихся выскочить из горящих танков тут же добивали. Ряды и фланги колонны «ровнялись» автоматными и пулеметными очередями. Немецкие танки давили пленных гусеницами. На повороте с автомагистрали Москва — Минск на Смоленск скопилось несколько больших колонн военнопленных, по которым немцы открыл огонь из винтовок и автоматов. Когда уцелевшие двинулись по шоссе на Смоленск, то «идти по нему 12 км было невозможно, не спотыкаясь на каждом шагу о трупы...»
Под Новгород-Северским при конвоировании колонны военнопленных в лагерь немцы отобрали около 1000 человек больных и истощенных, которые не могли идти пешком, поместили всех в сарай и заживо сожгли.
Пленных гнали из-под Умани. Части 1-й танковой группы фон Клейста и 17-й армии фон Штюльпнагеля замкнули там кольцо окружения вокруг не успевших пробиться к Днепру советских войск; в котле оказались остатки 6-й и 12-й армий. Это была первая действительно значительная победа на юге; 8 августа немецкое командование объявило о том, что под Уманью в плен попало более 100 тысяч русских. Однако немцы поторопились: окруженные советские части продолжали сопротивление. Лишь через две недели окончились отчаянные и безнадежные бои. Измученных и истощенных пленных было очень много; через спешно созданный пересыльный пункт Гайсин ежечасно прогоняли на запад тысячи пленных. К вечеру 27 августа на пересыльном пункте скопилось около восьми тысяч человек.
Они были согнаны на участке, на котором нормально могло разместиться в лучшем случае восемь сотен; без еды и воды.
Ночью обер-фельдфебель 101-го пехотного полка Лео Мелларт проснулся от криков и стрельбы. «Я вышел наружу и увидел, как стоящие недалеко две или три зенитные батареи ведут огонь прямой наводкой по находившимся в накопителе пленным, — вспоминал он увиденную им ужасную картину. — Ответственность за эту подлость, как мне тогда сказали, несет комендант города Гайсин. Как я узнал позднее от караульных, в результате было убито или тяжело ранено около 1000–1500 человек».
Это была настоящая бойня.
Оставшихся в живых погнали в созданный неподалеку лагерь для военнопленных. На территории бывшего кирпичного завода не было ничего, кроме навесов для сушки кирпича. В нормальных условиях на этой территории могло содержаться шесть-семь тысяч человек; на деле туда набили 74 тысячи. Большая часть пленных ночевала под открытым небом, на голой земле.
Внутри лагеря имелись две так называемые «кухни»: установленные на камнях железные бочки, в которых готовилась пища для военнопленных. При круглосуточной работе в этих бочках можно было приготовить баланды примерно на две тысячи человек; неудивительно, что пленные голодали. Дневная норма составляла буханку хлеба на шесть человек; впрочем, как впоследствии рассказывал один из немецких охранников, «это нельзя было назвать хлебом». При раздаче горячей пищи часто возникали беспорядки. Тогда охрана пускала в ход дубинки и оружие. Ежедневно в лагере погибало 60–70 человек.
«До того, как разразились эпидемии, речь шла в большинстве случаев об убитых людях, — показал впоследствии рядовой охранник Бингель. — Убитых как во время раздачи пищи, так и в рабочее время. И вообще людей убивали в течение всего дня».
Эта фраза — «людей убивали в течение всего дня» — с ужасающей постоянностью повторится в описании всех пересыльных лагерей. Речь идет не только о развлечениях охранников; именно в пересыльных лагерях айнзатцкомандами СД проводился так называемый «отбор военнопленных». Суть его была проста: все подозрительные либо непокорные военнопленные подвергались «экзекуциям», а в переводе на человеческий язык — расстрелам. В этой деятельности айнзатцкоманды руководствовались инструкцией от 17 июля 1941 г. Родившаяся в результате нежного взаимопонимания армейского командования и ведомства Гиммлера, инструкция гласила:
Цитата:«Начальники оперативных групп под свою ответственность решают вопросы об экзекуции, дают соответствующие указания зондеркомандам. Для проведения установленных данными директивами мер командам надлежит требовать от руководства лагерей выдачи им пленных. Верховным командованием армии дано указание командирам об удовлетворении подобных требований.
Экзекуции должны проводиться незаметно, в удобных местах и, во всяком случае, не в самом лагере или в непосредственной близости от него. Необходимо следить за немедленным и правильным погребением трупов»
А теперь вспомним, что Женевскую и Гаагскую конвенцию Германия подписала и обязана была относиться к военнопленным в соответствии с положениями этих конвенций, тем более, что СССР, хоть и не подписавший эти конвенции, все же участвовал в их ратификации.
Кто приказывал солдатам вермахта жечь, расстреливать, колоть штыками, расстреливать из зенитных орудий, травить собаками, пытать и еще всячески издеваться над военнопленными? Все это делалось абсолютно добровольно!!!
В пересыльных лагерях, где были деревья, русские солдаты, попавшие в плен от голода объедали кору с деревьев на высоту человеческого роста, а то и выше. Это видно на одной из приведенных фотографий. Местное население пыталось передавать пленным продукты питания. Очень часто это заканчивалось расстрелом тех, кто пытался хоть как-то помочь умирающим от голода военнопленным. Кто приказывал конвоирам морить голодом военнопленных? Кто им приказывал убивать мирных жителей? Сами! По своей собственной воле!!!
Это обычная армия? Нет! ЭТО СБРОД ГОЛОВОРЕЗОВ, САДИСТОВ И МАНЬЯКОВ, удовлетворявших свои извращенные потребности, бесчеловечно истребляя "славянских недочеловеков"!
Страниц: 
Немецкие войска в СССР 1941-1944 г. (Прочитано 139816 раз)