Dark_Ambient
|
Гильом де Рубрук «Путешествие в Восточные страны». Часть V.
В Каракоруме Рубрук тесно общается с местными несторианами, описывает их обряды, убранство и внешний вид церквей. Интересными деталями повествования у Рубрука является описание местных погодных условий, служащие лишний раз доказательством того, что Каракорум размещался непосредственно на территории монгольских степей. «Холод в тех странах бывает весьма резок, и с тех пор, как начнутся морозы, они не прекращаются до мая, а бывают даже и в этом месяце. Ибо всякое утро были заморозки, а днем от силы солнца таяло. Зимою же никогда не тает, но морозы продолжаются при всяком ветре. И если бы ветер там дул зимою так же, как у нас, то там не могло бы быть никакой жизни; но воздух остается тихим до апреля, когда поднимаются ветры. И тогда, когда мы там были, холод, поднявшийся с ветром, убил около времени Пасхи бесчисленное количество животных.» (с.136) Описанные чуть выше погодные условия, резкий перепад температур, резко континентальный климат, небольшое количество осадков хорошо локализуется с степным пространством Центральной Монголии. 10 января 1254 года, «спустя неделю после дня избиения Невинных младенцев», миссию посетили несториане, устроив импровизированный диалог на религиозные темы с чтением отрывков из Библии. После сего диспута, послов отвели в орду Мункэ, предварительно заставив пройти «фэйс-контроль» (выражаясь современным языком). Вот как описывает Рубрук его первую встречу с кааном: «Сам хан сидел на ложе, одетый в пятнистую и очень блестящую кожу, похожую на кожу тюленя. Это был человек курносый, среднего роста, в возрасте сорока пяти лет; рядом с ним сидела его молоденькая жена; а взрослая дочь его по имени Цирина, очень безобразная, сидела с другими малыми детьми на ложе сзади них.» (с.137). В честь послов устроили небольшой пир, в результате чего Мункэ, склонный к частой пьянке, быстро захмелел. Затем Рубрук вкратце поведал каану причины и ход его путешествия в Каракорум, ответив однако, что «ему не нравилось, что мы прибыли к Сартаху раньше, чем к нему». Вероятно, результаты первого разговора с Мункэ оказались смазанными, о чем свидетельствует следующая цитата: «Тогда я, видя непригодность толмача, замолчал, попросив только хана не принимать в дурную сторону того, что я сказал о золоте и серебре, так как я не говорил того, что он нуждается в подобных вещах или желает их, а хотел сказать, что мы охотно желали бы почтить его мирскими и духовными благами.» (с.138) Можно подметить, что Рубрук очень вежлив и осторожен в разговоре с кааном, словно примеря модель поведения к монарху, чьи нравы и обычаи францисканец абсолютно не знает. Как свидетельствует Рубрук, Мункэ в своих расспросах вел себя крайне надменно: «Они начали много расспрашивать нас про Французское королевство, водится ли там много баранов, быков и лошадей, как будто они должны были сейчас вступить туда и все захватить. И много раз и в другое время мне приходилось делать большое усилие, чтобы скрыть свое негодование и гнев.» (с.138) Судя по всем диалог послов и Мункэ не привел к какому-либо конкретному результату, но каан разрещил остаться послам в Каракоруме на два месяца. Последующее проживание в Каракоруме монах очерчивал исключительно в религиозных красках. К примеру, «И пока входили мы к себе в дом, явился сам Мангу-хан и вошел в церковь, или часовню; ему принесли золоченое ложе, на котором он сел рядом с госпожою против алтаря. Затем позвали нас, не знавших, что пришел Мангу, и привратники обшарили нас, ища, нет ли при нас ножей. Войдя в часовню, я имел на груди Библию и Служебник. Я сперва преклонился пред алтарем, а затем пред ханом, и, пройдя мимо его, мы стали между монахом и алтарем. Затем они приказали нам пропеть псалом, по нашему обычаю, и петь вообще» (с.144) Как видим, во взаимоотношениях Менгу и послов отсутствует четкая политическая подоплека, что, возможно, было связано с незначительностью миссии для монголов и разностью взглядов на проблемы взаимоотношений между Западом и Востоком. Как мы помним, послов сильно раздражали выражения о возможных будущих походах на Запад и о слабости европейских монархов. Также интересными представляются и исторические сведения, указанные в труде Рубрука. Так, кочуя вместе с ордой Менгу по степям, Рубрук отмечает, что когда он прибыл в ставку каана «до Катайи было 20 дней пути в направлении к юго-востоку, а до Онанкеруле, настоящей земли моалов, где находится двор Чингиса, было 10 дней пути прямо на восток и в этих восточных странах не было ни одного города.» (с.150) Расспрашивая монголов Рубрук неожиданно для себя опроверг некоторые географические мифы, свойственные средневековому Западу: «Предел северного угла неизвестен в силу больших холодов. Ибо там находятся вечные льды и снега. Я осведомлялся о чудовищах, или о чудовищных людях, о которых рассказывают Исидор и Солин. Татары говорили мне, что никогда не видали подобного, поэтому мы сильно недоумеваем, правда ли это» (с.150) Тем не менее Рубрук описывает сведения, которые чуть ранее отобразились в т.н. «Романе о Чингисхане», описывавшем вторжение последнего в маргинальные миры: «Он рассказал мне: в восточных странах Катайи находятся высокие скалы, на которых живут какие-то создания, имеющие во всем человеческий образ, кроме того, что они не сгибают колен, а ходят, не знаю, как-то подпрыгивая; ростом они всего с один локоть, тело их все одето волосами, живут они в недоступных пещерах.» (с.151) После кочевания с Менгу путешественники вновь прибыли в Каракорум, описание которого нам представляется интересным. Прежде всего отметим архитектуру города: «О городе Каракоруме да будет вашему величеству известно, что, за исключением дворца, он уступает даже (non ita bona) пригороду святого Дионисия, а монастырь Святого Дионисия стoит вдесятеро больше, чем этот дворец. Там имеются два квартала: один — сарацин, в котором бывает базар, и многие купцы стекаются туда из-за двора, который постоянно находится вблизи него, и из-за обилия послов; другой квартал катайев, которые все ремесленники. Вне этих кварталов находятся большие дворцы, принадлежащие придворным секретарям. Там находятся двенадцать кумирен различных народов, две мечети, в которых провозглашают закон Магомета, и одна христианская церковь на краю города. Город окружен глиняной стеною и имеет 4 ворот. У восточных продается пшено и другое зерно, которое, однако, редко ввозится; у западных продают баранов и коз; у южных продают быков и повозки; у северных продают коней» (с.161). Из вышеупомянутого отрывка можно судить, что прежде всего Каракорум был узловым торговым городом, куда направлялись торговцы из Китая, северных территорий, Улуса Джучи. Упоминание церквей различных конфессий свидетельствует о религиозной терпимости монголов, чему Рубрук был явно удивлен. Изучив город, послы вместе с Менгу отправились в ставку его матери, где познакомились с Ариг-Бугой, в результате общения с которым возникло нечто вроде религиозного диспута. Стоит отметить, что обращение к духовным ценностям, спорам на религиозные темы – одна из главных нитей повествования Рубрука. Дальнейшие главы книги опять-таки наполнены долгими религиозными спорами. Однако миссия Рубрука на Востоке подходила к своему логическому завершению, свидетельством которому стало приглашение Менгу 31 мая 1254 года в свою ставку: «В день Пятидесятницы сам Мангу-хан позвал меня пред свое лицо, равно как и того туина, с которым я имел прение. Раньше чем мне войти, толмач, сын мастера Вильгельма, сказал мне, что нам надлежит вернуться в свои страны и что я не должен противоречить Этому, так как он узнал про это наверное» (с.169) Обратный путь и промежуточные итоги миссии рассмотрим в заключительном обзоре.
|