4. «Воеже быть на Вселенной царю».(начало)
По всей видимости, средневековые европейцы прекрасно осознавали, кто их верховный Повелитель. А осознавали ли сами русские, кем является их царь? Вот что свидетельствует о русских австрийский посол Майерберг в 1661 г: «они предпочитают свое отечество всем странам на свете,
ставят самих себя выше всех народов, а силе и величию своего Царя, по предосудительному мнению, дают первенство пред могуществом и значением каких бы то ни было Королей и Императоров» (15). Как ярко: жители Московии считают своего государя Императором над всеми королями и другими императорами, а себя ставят выше всех народов. Тут нет никакого ура-патриотизма – просто таковы были реалии. Русские живут в метрополии огромной империи. Они ее создали и гордятся собой вполне заслуженно. При этом они прекрасно понимают, что их царь есть богом избранный Властелин Вселенной.
А как сами русские цари относились к своей миссии? У Карамзина в «Истории государства российского» находим слова царя Дмитрия Ивановича: "Я не только Князь, не только Господарь и Царь, но и
ВЕЛИКИЙ ИМПЕРАТОР В СВОИХ НЕИЗМЕРИМЫХ ВЛАДЕНИЯХ. СЕЙ ТИТУЛ ДАН МНЕ БОГОМ... И НЕ ВСЕ ЛИ МОНАРХИ ЕВРОПЕЙСКИЕ НАЗЫВАЮТ МЕНЯ ИМПЕРАТОРОМ?" (16). Русский царь ни на секунду не сомневается, что он великий император, а все европейские монархи есть его вассалы.
В чине заздравной чаши царя Бориса Федоровича говорится: «
И все бы окрестные государи послушны были превысочайшей степени их царского величества с рабским услужением, и все бы страны перед именем их трепетали, страшась потрясания меча их и храброго подвига. И царское бы их имя славно было по всей Вселенной. А еще бы устроил всесильный Господь Бог неусыпным попечением их царского величества святую нашу и непорочную христианскую веру превыше всех во Вселенной». Чин заздравной чаши – это обязательный церемониал на приемах у русских царей. Подобные тосты говорились во здравие всех русских самодержцев, в том числе и иноземными послами. За здравие Императора Вселенной пили ВСЕ, пили трепетно, «с рабским услужением». Таковы были каноны того времени.
Игнатий Римский-Корсаков, сосредоточившись на миссии православного царства, узрел в нем предзнаменование права русских царей на все народы Вселенной, "рассеянные" Господом по лицу земли при Столпотворении. Именно от этого и происходит сам термин Русь – Расея, от слова рассеяние, разбросанность. Поэтому титул Великий князь и царь ВСЕЯ РУСИ по сути означает повелителя над всеми людьми рассеянными по миру. Римский Корсаков пришел к выводу, что «православное Великороссийское государство — жребий самой Богоматери». В своем знаменитом труде «Слове благочестивому и христолюбивому российскому воинству» Римский-Корсаков отчетливо прояснил смысл издревле утвержденной идеи, что Российское царство есть Третий Рим, наследовавший это право от Византийских императоров.
Идея законного наследия Русью византийской императорской власти была главенствующей теорией первых русских церковных книжников. И не только их. В Уложенной грамоте, обращенной к царю Федору Иоанновичу, скрепленной подписью и печатью константинопольского патриарха Иеремии II мы находим: «...твое же, о благочестивыи царю, великое Российское царствие, Третеи Рим, благочестием всех превзыде, и вся благочестивая царствие в твое в едино собрася, и
ты един под небесем христьянский царь именуешись въ всей вселеннеи, во всех христианехъ». Сам константинопольский патриарх открыто признает за русскими царями право на избранность и главенство во всей Вселенной!
Помимо Третьего Рима, Русь еще именовали Новым Израилем, “избранным уделом Божиим”. Пророчество о Руси как “Новом Израиле” возникло еще в XI веке. Св. митрополит Илларион в “Слове о законе и благодати” утверждал грядущую избранность Руси: «Сбыться о нас языцех реченное: открыет Господь мышцу свою святую пред всеми языкы и узрят все концы земле спасение, еже от Бога нашего”. В “Повести временных лет” летописец упоминает предсказание апостола Андрея о судьбе Церкви Христовой на Руси: “На сих горах воссияет благодать Божия, имать город великий и церкви многи Бог воздвигнет имать”.
В древнейших русских источниках именно Русь называли Святой Землей. Поэтому термин Святая Русь имеет очень важный исторический смысл. Русь именовали новозаветным Израилем Царя земного, который есть земной образ Иисуса Христа, Помазанник Божий, пришедший во плоти. “Зачем побил сильных во Израиле”, - писал Курбский Ивану Грозному, прямо отождествляя Русь с Израилем. “Новый Израиль”, “чада Авраамовы” - называли себя русские люди того времени. Да и название русских людей крестьянами-христианами говорит само за себя. “В третьем же Риме, еже есть на русской земле - благодать Святаго Духа воссия”, - так писал архиепископ новгородский Геннадий в “Повести о белом клобуке”. Константинопольский патриарх Антоний Четвёртый (1388-1395) в своём Послании о едином Вселенском Богопомазаннике, говорил Великому князю Василию Димитриевичу, что он «
помазуется великим миром и поставляется Царём и Самодержцем всех христиан. На всяком месте, где только именуются христиане, имя Царя поминается всеми патриархами, митрополитами и епископами,
и этого преимущества не имеет никто из прочих князей или прочих властителей. Нет ничего хорошего, если ты говоришь: мы имеем Церковь, а не Царя. Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя!» (17). Как мы видим, уже Василий Дмитриевич именуется царем. При этом он не просто назван царем, а помазуется миром и получает власть над всеми христианами на земле. Странно, почему наши историки утверждают, что первым миропомазанным царем был Иван IV?
Определение русского царя единственным верховным правителем на Земле было незыблемым православным каноном. «
На земле может быть только один Помазанник Божий, покровитель Вселенской Христовой Церкви, защитник всего христоименитого народа, образ Царя Небесного, который, благодаря принятию церковного сана, перестает быть покровителем лишь своего природного племени, каковыми являются исторически все прочие государи христианских народов». (18) «Царь» и «Самодержец» — это титулы такого правителя, который способен и свою державу, и весь мир привести к победе истинной веры. (19). При этом титулом «царь» именуются все русские великие князья, начиная с Василия Дмитриевича, а вовсе не с Ивана IV, как нас уверяет ТИ.
В 15 в. все большее распространение получает признание и идея божественного Происхождения власти Государя. Одним из первых об этом заговорил Иосиф Волоцкий. В своих посланиях к Великому Князю Василию III он постоянно именовал его «Самодержцем», «царем» и «государем всея Рускыя земли». Более того, в "Послание царю о крестном знамении" Филофей прямо утверждает:
«Един ты во всей поднебеснеи Христианом царь», а в "Послании на звездочетцев" к Мисюрю Мунехину добавляет: "Так знай, боголюбец и христолюбец, что
все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, и это царство - Российское царство". То есть русский Царь – один законный властелин во всем мире. ВСЕ другие христианские государства влились в единую империю – Российское царство. Более того, Иосиф Волоцкий уподоблял земную миссию русского государя Божиему Промыслу: «Царь ведь естеством подобен вышнему Богу», ибо он «скипетр царствия принял от Бога». Сигизмунд Герберштейн свидетельствует, что во времена Василия III самого Великого Князя его подданные называли «ключником и постельничим Божиим» считали, что «...воля государя есть воля Божия и, что бы ни сделал государь, он делает это по воле Божией». (5)
Источники:
15. Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу, в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. М. Императорское общество истории и древностей Российских. 1874
16. Н. В. Карамзин. История государства Российского, Глава №6.
17. В. Сокольский. Участие русского духовенства и монашества в развитии единодержавия и Самодержавия. Киев. 1902.
18. Государственный катехизис. Составитель К.В.П. М.: Альманах “Жизнь вечная”. 1998.
19. см. Пс. 77,69-71