- Мкртчян Бениамин Шаваршович родился в 1922 году в селе Караундт в Армении в семье парикмах#ра. В 1923 году семья Б.Ш. Мкртычана переехала жить в город Баку, где Бениамин в 1938 году поступил в Азербайджанское государственное художественное училище. В 1941 году он был мобилизован в РККА и зачислен в звании младшего лейтенанта в 474-я стрелковую дивизию, формирование которой осуществлялось согласно Постановления ГКО № 935 от 22 ноября 1941 года в городе Ереване Закавказского военного округа (26 декабря 1941 года часть была переименована в 89-ю Армянскую стрелковую дивизию, получившую приказом № 31 от 9 октября 1943 года звание Таманской). С 10 августа 1942 года 98-я дивизия под командой подполковника Андраника Саркисяна принимала участие в битве за Кавказ. С 5 ноября 1942 года командование дивизией было возложено на полковника Арташеса Аршаковича Василяна. По данным военных историков, «18 сентября 1942 года 89-я дивизия в составе 390-го, 400-го, 526-го стрелковых и 581-го артиллерийского полков прибыла на Кавказский фронт с задачей занять оборону по правому берегу реки Терек в районе сел Аду-Юрт и Кень-Юртов, прикрывая с севера город Грозный. Участок обороны дивизии пролегал в стороне от главного удара немецко-фашистских войск, который пришелся западнее, в районе Моздока. На долю бойцов 89-й сд выпало только отражать отвлекающие удары врага и препятствовать работе его разведки. Однако и это оказалось для дивизии непосильным испытанием. При каждом проникновении противника на правый берег оборонявшиеся подразделения дезорганизовывались и несли неоправданные потери». В начале октября 1942 года дивизия, в виду низкой боеспособности, решением командующего Северной группы войск была отведена во второй эшелон. С 11 по 31 декабря 1942 года дивизия в составе 58-й армии участвовала в провальном наступлении соединений Закавказского фронта на южном берегу Терека, в ходе которого 89-я сд понесла большие потери и почти не имела продвижения вперед. С 10 января 1943 года 89-я дивизия находилась во втором эшелоне и не вела активных боевых действий. 9 февраля 1943 года 89-я сд была введена в первый эшелон с задачей наступления двумя полками на станицу Ново-Джерелиевскую, овладения ею и наступления совместно с 417-й сд на станицу Роговская, при этом одним стрелковым полком занять и оборонять район Поды, обеспечив левый фланг 58-й армии с востока и юго-востока. В ходе Малгабекской операции, ночью 9 февраля 1943 года 390-й стрелковый полк, 2-й дивизион, штабная батарея и штаб 351 артиллерийского полка, а также командование 89-й Армянской дивизии, вышли из хутора Гарбузовая Балка в направлении станицы Ново-Джерлиевская Брюховецкого района и к утру достигли МТФ (недалеко от нынешнего МТФ № 5 ЗАО «Победа»), в корпусах которого расположились они на отдых, не произведя разведку, не подготовив рубежей обороны и не выставив дозоры боевого охранения. Утром 10 февраля они были атакованы 8 танками, бронемашинами и пехотой противника. Должный отпор немцам руководство дивизии и полка не смогли оказать. «В результате части дивизии понесли большие потери в личном составе и материальной части. Убито, ранено и пропало без вести свыше 3000 человек, уничтожено свыше 11 орудий и т.д. Погиб командир дивизии полковник Василян» (выписка из журнала боевых действий 58-й армии за 11 февраля 1943 года, которой была придана 98-я дивизия). Со слов Мкртычана и других ветеранов дивизии, комдив-89 А.А. Василян погиб, пытаясь поднять солдат в атаку. Сам лейтенант Мкртычан Бениш Шаварш раненым попал в немецкий плен. Больше года он содержался в лагерях военнопленных и концлагерях на территории Украины, Польши и Франции. Весной 1944 года он бежал из концлагеря к французским партизанам, сражался в рядах Сопротивления под началом командира Армянского советского партизанского отряда во Франции Бардуха Петросяна (отца писательницы Алвард Петросян). Был награжден боевыми орденами и медалями СССР и Франции. Вернувшись на родину, окончил Бакинское художественное училище, работал художником-оформителем в театрах Баку и Степанакерта. А в 1950 году Б.Ш. Мкртычан был арестован и постановлением ОСО при МГБ СССР осужден по ст. 58 п. 1 «б» (измена Родине со стороны воинского персонала) на 10 лет заключения в ИТЛ. Дело в том, что в 1950 году органы МГБ получили неопровержимые доказательства о службе Б.Ш. Мкртычана в Армянском легионе вермахта (большинство батальонов которого в 1944 году располагались в Бельгии, Нидерландах, Нормандии и Южной Франции, что не исключает дезертирство Б.Ш. Мкртычана со службы в Армянском легионе и переход в отряд французского Сопротивления).  Известно, что в 1949-1950 годах в Армянской ССР проводилась спецоперация по аресту бывших членов партии «Дашнакцутюн» и лиц, служивших в Армянском легионе вермахта, а также высылке из республики членов их семей. Срок заключения Б.Ш. Мкртычан отбывал в Севураллаге и в Ивдельлаге, где работал на лесоповале и на строительстве гидролизного завода в составе 5-го отделения Ивдельского ИТЛ МВД СССР. Был освобожден досрочно в 1955 году и реабилитирован в 1962 году. После освобождения проживал в городе Баку, но в 1990 году был вынужден бежать, как и большинство армян, проживавших в Азербайджане, с семьей в Москву. В 1995 году выехал на ПМЖ в США, где издал в городе Сент-Луис книгу «Воспоминания».
- Ровнев Николай Вячеславович родился в 1912 году в городке Коротяк Воронежской губернии в семье потомственного дворянина и председателя Коротякской уездной земской управы - Вячеслава Николаевича Ровнева. Ровневы владели имением в районе села Богословка с мельницей и большим фруктовым садом, а также недвижимостью и мельницей с нефтяным двигателем в Коротяке. В 1918 году семья Ровневых покидает своё имение и вместе с отступающей белой армией уходит на Северный Кавказ, где некоторое время проживали у сестры В.Н. Ровнева - Галины Николаевны в Новороссийске. В 1920 году они выезжают в Югославию, поселившись в городе Нови Сад, Вячеслав Николаевич устроился на работу юристом, а его сын Николай обучался в учрежденном русскими эмигрантами Крымском Кадетском Корпусе, расположенном в городе Стрнище, а, после его окончания - поступил в армию Югославии… Ну а дальнейшая судьба Н.В. Ровнева имеет все признаки авантюрного или приключенческого романа: В феврале 1944 года он и Воинов Николай были задержаны в расположении одной из воинских частей Советской армии без документов, куда они забрели якобы в поисках работы. Н.В. Ровнев сообщил о себе, что является беженцем из города Чугуева Херсонской области, потерявшим документы при эвакуации. В ходе обыска, у Н.В. Ровнева в подкладке куртки был обнаружен зашитый аттестат выпускника кадетского Донского корпуса. В ходе проверочных мероприятий, проводившихся в фильтрационном лагере в Подмосковье, Н.В. Ровнев дал показания, что начавшаяся Вторая мировая война застала его во Франции, где он находился в 1940 году на стажировке от королевских войск Югославии. Вступив в ряды французского сопротивления был вынужден перейти на нелегальное положение. В 1941 году он был арестован немецкой военной полицией и более двух лет находился в концентрационных лагерях. Осенью 1943 года он якобы был переведен в лагерь для советских военнопленных, откуда бежал вместе Николаем Войновым, перебравшись через линию фронта южнее города Харькова. Однако, особый отдел фильтрационного лагеря располагал данными, что одна из жительниц села Богословка опознала Н.В. Ровнева, который служил в составе немецких оккупационных войск переводчиком на территории Воронежской области в 1942 году и посещал свое бывшее имение, вероятно, терзаемый ностальгией или намеревавшийся вернуть себе имение, заслужив это право верной службой вермахту и Великому Рейху. Сведения о службе Н.В. Ровнева в составе немецкой армии не нашли своего подтверждения, так как к этому времени свидетельница, опознавшая его в селе Богословка, скончалась, а органы контрразведки не располагали на тот момент времени агентурными или архивными данными о сотрудничестве Н.В. Ровнева с фашистским оккупационным режимом. В итоге Н.В. Ровнев был осужден в марте 1944 года в городе Москва постановлением Особого Совещания при НКВД СССР по ст. 58-6 ч.1 УК РСФСР на 8 лет заключения в ИТЛ за членство в белоэмигрантском движении. Для отбытия наказания он был направлен в Ивдельлаг НКВД СССР. Как пишет Виктор Лицуков в очерке «Забытые имена»: «Неизвестно, как сложилась бы судьба Николая, если бы не прекрасное музыкальное образование, полученное в кадетском корпусе. В один день лагерное начальство выстроило заключённых и приказали выйти из стоя тем, кто играет на музыкальных инструментах. И он сделал шаг навстречу облегчению своей участи. Шаг навстречу занятию, которому он посвятит всю свою жизнь. В роли ангела спасителя для Ровнева оказался великий советский музыкант, композитор, один из основоположников советской джазовой школы Варламов А.В, сам осуждённый в 1943 году по ложному доносу». И действительно А.В. Варламов в своих воспоминаниях упоминает, что Николай Ровнев играл в лагерном оркестре на саксофоне, а в личном деле Н.В. Ровнева имеется запись о том, что он содержался в 9-м ОЛПе Ивдельского ИТЛ, переведенный с общих работ в КВЧ лагерного подразделения на должность музыканта концертной бригады. После освобождения в январе 1951 года, Н.В. Ровнев был направлен в ссылку в город Джезказган (номер личного дела СЯ-725), а в 1956 году - переехал в Новороссийск, где окончил заочное отделение дирижерского факультета Краснодарской консерватории. В дальнейшем, он долгие годы работал руководителем оркестра в Туапсинском морском клубе. Был реабилитирован 18 мая 1976 года Военным Трибуналом Московского ВО (справка № 11-76), а в годы перестройки вступил в члены Московского дворянского собрания. В ходе нашей почтовой переписки, обсуждать вопрос о своей службе в немецкой армии Н.В. Ровнев не желал, а, проще сказать, игнорировал все мои наивные вопросы, возникшие после изучения его личного дела в архиве Учреждения Н-240/И.
- Стахов Николай Михайлович 1901 г.р. Согласно биографического справочника С.В. Волкова Н.М. Стахов «служил в звании корнета в ВСЮР и Русской Армии до эвакуации Крыма. Эвакуирован на корабле «Решид-Паша». Содержался в Галлиполийском лагере белых эмигрантов. Осенью 1925 года числился в составе Алексеевского полка на территории королевства Югославии». После начала Великой Отечественной войны, он добровольно поступил на службу в полицейские войска Немецкой армии, был включен в состав диверсионно-разведывательного отдела абвера «Цеппелин». 18 февраля 1944 года Н.М. Стахов был заброшен в составе диверсионной группы в Юрлинский район Молотовской (Пермской) области с целью проведения диверсий на оборонных предприятиях города Нижний-Тагила. В книге Владимира Кашина «На службе у государства. Органы госбезопасности города Нижний Тагил: люди, судьбы, факты», написанной по материалам уголовного дела в отношении членов Северной группы диверсионного отряда «Ульм» указано: «Сброшенных на парашютах диверсантов и их грузы раскидало по тайге в радиусе нескольких километров. Первым в ту ночь погиб радист Юрий Марков из белоэмигрантов. Запутавшись в кромешной тьме в ветках деревьев, он намертво затянул петлю парашютных строп на своем теле. Командир группы 35-летний Игорь Тарасов приземлился на родную землю жестко и обездвиженный вскоре обморозил ноги. Боясь окончательно замёрзнуть, он стал усиленно согреваться спиртом. От полного бессилия и одиночества принял решение отравиться штатным средством, но после спирта смертельный яд даже двойной дозы действовал как... слабительное. Вконец измучившись от поноса, обезвоживания организма и головокружения, он застрелился, оставив записку с описанием своих страданий и пожеланием: "Пусть сгинет коммунизм. В моей смерти прошу никого не винить". Бывший красноармеец-военнопленный Халим Гареев прыгал с тяжелой рацией, ударился об землю, промерз и вскоре покончил с жизнью. Четвертый диверсант, он же второй радист Анатолий Кинеев, дождался таёжного рассвета и некоторое время безуспешно пытался выйти на связь с разведцентром. Позже гангрена обмороженных конечностей и пуля "сердобольного" сослуживца оборвали его затянувшиеся мучения. Оставшихся в живых парашютистов настиг голод. Чтобы найти друг друга в условиях глубокого снежного покрова им понадобилось несколько суток.  От безысходности питались трупным мясом. Первым нашли и съели тело командира... Факты каннибализма были задокументированы смершевцами в ходе расследования. Иногда архивисты Свердловского Управления ФСБ между собой называют неординарные материалы с фотографиями человеческих останков - "делом людоедов". В начале июня, когда закончились все найденные немецкие консервы и подсохли лесные тропы, выжившие потопали к жилью в юго-западном направлении. Настороженное местное население отказалось продавать "лесным" красноармейцам продукты даже за приличные деньги. Одичавшая и деморализованная троица (Стахов, Андреев и Грищенко - Ю.Н.) вынуждена была сдаться властям на границе Бисеровского района Кировской области». Н.М. Стахов был осужден приговором Военного Трибунала войск НКВД Уральского Военного Округа на 25 лет ИТЛ. Для отбытия наказания он был этапирован в Ивдельлаг. Умер в заключении в 1950 году.

Ефремова (Фирсова) Ксения Герасимовна родилась в 1900 году в селе Губернское Кыштымской волости Екатеринбургского уезда. Губернское село, расположенное на границе Пермской и Екатеринбургской губерний на западном берегу озера Большие Ирдяги, было основано крестьянами из села Тютнярь или Дмитриевского Кузнецкой округи Саратовского наместничества, переселенных в дни Рождественского поста 1784 года на земли Кыштымской заводской дачи Николая Демидова. Из анкетных данных Ефремовой К.Г. известно, что она окончила земскую школу в родном селе. С 1919 года являлась членом РКСМ. Работала секретарем-машинисткой и библиотекарем, а после замужества – переехала на место жительства в станицу Старощербиновскую Азово-Черноморского края (с 13 сентября 1937 года - Краснодарского края), где работала заведующей отделом ЗАГСа и делопроизводителем Щербиновского райотдела НКВД. В 1940 году была принята в члены ВКП(б). 6 августа 1942 года Щербиновский район был занят частями 298-й немецкой пехотной и 6-й румынской кавалерийской дивизий. После прихода немцев, Ефремова К.Г. (с ее слов – из-за опасения за свою жизнь и жизнь членов ее семьи) поступила на службу в управление полиции Щербиновского района, сообщив данные на сотрудников райкома ВКП(б), райотдела НКВД, РКМ и членов их семей. Присутствовала на допросах арестованных бывших советских служащих и подозреваемых в подрывной деятельности против немецкой армии и оккупационной администрации в качестве переводчика. 5 февраля 1943 года район был освобожден частями 276-й стрелковой дивизии 58-й армии Северо-Кавказского фронта. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 года об образовании Чрезвычайной Комиссии СССР по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и Постановления СНК СССР от 16 марта 1943 года № 299, 29 апреля 1943 года была создана Краснодарская краевая комиссия, целью которой стало выявление злодеяний и учета материального ущерба, причиненного немецко-фашистскими оккупантами на территории Краснодарского края. В актах станичных и районных комиссий Щербиновского района, фиксирующих зверства и грабежи оккупантов, упоминаются комендант станицы Новощербиновской Кюкман, начальник гестапо станицы Старощербиновской Фриц Мюллер и районный комендант Карл Кельнер. Всего в Щербиновском районе немецкими оккупантами было расстреляно и замучено около 400 советских граждан, из которых только 8 сентября 1942 года было зверски замучено и расстреляно 200 человек мужчин, женщин и детей мирного населения, в том числе детей от 12 и до 1 года - 55 человек. Немецкими извергами была расстреляна председатель колхоза им. Димитрова Шевченко Александра Никитична и активистка колхозница Косенко Ксения Павловна. В станице Старощербиновской была убита депутат Щербиновского районного Совета Карлова В.С., которая после жестоких истязаний и пыток (раздроблена челюсть) вывезена за станицу и там расстреляна. Одновременно с работой комиссий, производились аресты фашистских пособников. Была арестована и Ефремова К.Г.
22 сентября 1943 года она была осуждена Военным Трибуналом Войск НКВД Краснодарского края по ст. 58.1 п.«А» УК РСФСР к 10 годам заключения в исправительно-трудовых лагерях НКВД с поражением в правах на 3 года. Назначенное наказания Ксения Герасимовна отбывала в Ивдельском ИТЛ и Севураллаге Свердловской области, а по окончанию срока – была направлена в ссылку – в совхоз «Диевский», расположенный в селе Диевка (ныне – Мырзаколь) Семиозерного района Кустанайской области. Последние два года ссылки работала поваром в молодежной комсомольской бригаде трактористов. 17 октября 1955 года она была освобождена из ссылки на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших в период Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г.» со снятием судимости и выехала в город Ленинград к дочери. А уже 6 декабря 1955 года она была реабилитирована Определением Военного Трибунала Северо-Кавказского военного округа № 2071 с отменой приговора Военного Трибунала войск НКВД Краснодарского края от 22 сентября 1943 года, как необоснованного.
Ну ладно амнистировали людей, не принимавших участие в расстрелах и пытках на оккупированной врагом территории – гуманный акт милосердия. Но зачем же их массово реабилитировать, готовя разоблачение культа личности «кровавого тирана»? По мне, так это плевок на могилы тех, кто, не щадя своей жизни, сражался на фронте, в подполье и партизанских отрядах, кто честно исполнял свой долг, сутками работая на колхозных полях и оборонных предприятиях. Это не честно даже в отношении лиц, необоснованно подвергшихся политическим репрессиям, которым приходилось жить и работать бок о бок с коллаборантами и пособниками фашистов. Вроде бы о ее реабилитации хлопотали влиятельные родственники мужа ее дочери, но разве в этом дело…

Мне периодически поступают вопросы, с какой целью я публикую данные на коллаборантов и пособников немецко-фашистских оккупантов, при этом указывая, что «оступившиеся» советские граждане понесли за свои преступления соразмерное наказание, что их судимости давно погашены и по данным правонарушениям срок давности истек много лет назад. Кроме того, меня обвиняют в действиях, направленных на возбуждении в общественном сознании ненависти и вражды, а также в унижении достоинства человека или группы лиц по политическим признакам. Спешу ответить на все подобные заявления: я не публикую «Позорные списки», а лишь пытаюсь вычленить из «многомиллионных» списков общества «Мемориал», региональных «Книг памяти» и «Музеев ГУЛАГа» десятки тысяч лиц, осужденных за реальные преступления против государства в период Великой Отечественной войны (полицаев, власовцев, бандеровцев и прочих лиц, запятнавших себя сотрудничеством с врагом в военное время). Что бы эти десятки тысяч не искажали статистику реальных политических репрессий в СССР. Что бы их именами не спекулировали политически ангажированные историки и общественные деятели. Кроме того, многие сайты, публикующие списки репрессированных, не раз были уличены в подлогах и распространении недостоверных сведений. Так сайт «Бессмертный барак» был не раз уличен в фальсификациях, когда они публиковали данные воров и бандитов, осужденных к расстрелу за уголовные преступления, выдавая их за жертвы «геноцида сталинского режима»… А я продолжу свою публикацию:    
- Буланов Михаил Алексеевич 1902 г.р. уроженец деревни Леонидовка Городищенского района Пензенской области, русский, образование высшее. Проживал в городе Ростов-на-Дону, где работал инженером на одном из городских предприятий. Во время Великой Отечественной войны Ростов-на-Дону дважды был занят немецкими оккупантами. Первый раз, немецкие войска заняли город 21 ноября 1941 года, но уже 29 ноября того же годы были выбиты советскими частями 56-й Особой и 9-й общевойсковой армий. Однако, 24 июля 1942 года немцы вновь захватили Ростов-на-Дону и хозяйничали в нем до 14 февраля 1943 года. За время немецкой оккупации было казнено около 40 тысяч ростовчан (из них 30 тысяч евреев) и более 50 тысяч советских граждан было вывезено на работы в Германию. Во время оккупации, Буланов М.А. работал консультантом в промышленном отделе городского бургомистерства и вместе с профессором геологии Владимиром Владимировичем Богачевым участвовал в разработке программы использования природных богатств Ростовской области и Северного Кавказа для нужд Великой Германии. Так же Михаил Алексеевич публиковал под различными псевдонимами статьи в коллаборанских газетах антисоветского содержания. После освобождения Ростова-на-Дону частями Красной армии, в числе пособников немецких оккупантов, был арестован и Буланов М.А. Он был осужден решением ОСО при НКВД СССР от 17 февраля 1943 года по ст. 58-10 ч.2 и ст. 58-11 УК РСФСР к 10 годам заключения в исправительно-трудовых лагерях НКВД и поражения в правах на последующие 5 лет. Для отбывания наказания Буланов М.А. был направлен в 6-й ОЛП Ивдельлага, где был повторно арестован 26 июля 1944 года по делам заведующего подотделом вероисповедания и библиотек бургомистерства Иванова А.И., а также регистратора представительства «Штаба Войска Донского» и секретаря редколлегии казачьей газеты «Донская волна» Чаусова А.И. По результатам следствия, Буланов М.А. был осужден 17 февраля 1945 года на 10 лет ИТЛ без зачета ранее отбытого срока. После суда – этапирован в Норильлаг, куда прибыл 16 июня 1946 года из Красноярской областной тюрьмы. 14 декабря 1950 года его перевели в Особлаг-2 Норильского ИТЛ (условное обозначение «Горный»). 8 апреля 1954 года Буланов М.А. был освобожден с зачетами за перевыполнение норм выработки и ударный труд и направлен в распоряжение горотдела Норильского МВД для определения места спецпоселения. Сведений о реабилитации Буланова М.А. не имеется, хотя его данные занесены в «Книгу памяти» Свердловской области и базу данных отделения общества «Мемориал» по Красноярскому краю.

         На днях, в одной из общественных программ НТВ, Борис Надеждин задал присутствующим в аудитории вопрос, почему он, полжизни бывший пионером, комсомольцем и до мозга костей советским человеком, в годы перестройки с легкостью поверил и верит до сих пор в лживость советской истории, в том числе в лживость историографии о так называемых героев, включая Зою Космодемьянскую. И дело не в том, что, уверовав в «правду», изложенную Солженицыным и «прорабами перестройки», он распространяет в обществе паутину лжи, сотканную из полуправды и откровенного вымысла. Все дело в дискурсе пропаганды, которая сладким елеем легла на сердце бывших советских граждан вроде Надеждина. Никакого отношения к исторической правде, конечно же, эта пропаганда не имеет. Она лишь обслуживает процесс реставрации капитализма в России, когда героизм во имя идеи объясняется психическими отклонениями, страхом заключения в лагеря ГУЛАГа или расстрела. Новым русским буржуям непонятно, как можно рисковать своей жизнью за абстрактную Родину, а не «свечные заводики» и барыши. А истинными героями Второй мировой войны они считают людей, сдававшихся в плен и перешедших на сторону врага ради выживания или ради приобретения материальных благ, так как, по их мнению, только такое поведение характерно для нормального человека. При этом, подавляющее большинство соратников Бориса Надеждина в армии не служило, в ликвидации последствий Чернобыльской аварии не участвовало, в горячих точках не воевало, их не искали пожарные и милиция чтобы вручить медаль «За спасение утопающих» или «За отвагу на пожаре». А если они и получали государственные награды в Кремле, то только за «частно-государственное партнерство» в разграбление страны, за создание антисоветских псевдонаучных трудов, лживых романов, фильмов или театральных постановок. Думаю, если бы Борис Надеждин однажды не впал в грех сребролюбия, то может и не уверовал бы в либеральную версию истории своей страны. Ведь поговорка «сытый голодного не разумеет» - это о том, что у каждого свой Бог, понятие о совести и справедливости… 
А теперь еще несколько историй о подлости, трусости и предательстве:

- Мельников Михаил Владимирович родился в 1919 году в русской крестьянской семье, прживающей в селе Анастасово Курмышскогого уезда Симбирской губернии (Порецкого района Чувашской АССР), расположенной в 160 км. от города Чебоксары, до 1861 года являвшимся поместьем Пановых. Местные жители Анасасово занимались земледелием, разведением скота и обжигом извести. С 1760 года в селе действовал храм Божией Матери Казанской, а с 1815 года – еще и храм Богоявления Господня. В 1875 году в селе, в дополнение к смешанному народному училищу, была открыта земская школа, в 1896 году преобразованная в смешанную школу грамоты. В середине 20-х годов село разделилось на Анастасово-Первое и Анастасово-Второе. В 1929 году в Анастасово-Первом был образован колхоз «Новый Путь», а в 1931 году в Анастасово-Втором – колхоз «Ударник». Мельников М.В., после окончания Порецкой колхозной школы, работал слесарем Порецкой МТС в своем родном селе Анастасово-Второе. В самом начале Великой Отечественной войны красноармеец Мельников М.В. попал в плен и был отправлен в Шталаг 310 Витццендорф.
         Shtalag XD (310) Wietzendorf был создан в июле 1941 года на окраине учебного полигона Мюнстер у села Витцендорф района Зольтау-Фаллингбостель федеральной земли Нижняя Саксония. В годы первой мировой войны на севере Мюнстера был построен завод по производству химического оружия Gasplatz Breloh, а на территории Люнненбургской пустоши - Мюнстерский полигон для испытания химических боеприпасов. В 1935 году Вермахт вновь открыл полигон Брело для испытания обычных и химических боеприпасов, переименованный в 1938 году в Мюнстерский испытательный центр Северной армии, часто называемым армейским испытательным центром Раубкаммера. До конца Второй мировой войны на этом полигоне Отделом испытаний оружия № 9 Управления вооружения проводились испытания химического оружия, разработанного в Лаборатории химической защиты армии. Именно на окраине этого полигона, много лет обрабатываемого ядовитыми газами и отравляющими веществами, и было отведена территория для содержания советских военнопленных. Десятки тысяч пленных солдат, размещенные на огороженном колючей проволокой опушке леса без единого строения, спасались от непогоды и наступивших осенью 1941 года холодов в земляных норах, шалашах и землянках, сооруженных голыми руками. Нечеловеческие условия содержания и скудное питание привели к тому, что в октябре 1941 года началась эпидемия сыпного тифа. До весны 1942 года больше 14 000 военнопленных умерло от голода, холода, сыпного тифа и других болезней. Из дневника одного из охранников лагеря известно, что истощенные голодом военнопленные содрали кору со всех деревьев и съели ее, несколько раз были зафиксированы случаи каннибализма. В июле-августе 1942 года Shtalag 310 был перемещен на оккупированную территорию СССР, а Витцендорфский лагерь был включен в состав лагеря Stamlag XB Штандбостель, принимая до августа 1943 года советских военнопленных, направленных для работ в Германии. В ноябре 1943 года лагерь был ликвидирован, а на его территории был создан Oflag 83, где с января 1944 года содержались военнопленные офицеры итальянской армии. В середине апреля 1945 года территория Нижней Саксонии, в том числе и Витцендорф, были заняты частями британских войск и до 1947 года в бывшем лагере для военнопленных содержались «перемещенные лица», ожидавшие возвращения на Родину.
       Исходя из имеющихся данных, Мельников М.В. осенью 1941 года добровольно поступил на службу в подразделение охраны лагеря Витцендорф и летом 1942 года был переведен в составе команды Shtalag 310 на территорию СССР, где продолжал службу по охране советских военнопленных. Осознав, что Германия проигрывает войну, Мельников М.В. покинул расположение части и, перейдя линию фронта, явился в ближайшую воинскую часть Красной Армии, заявив, что бежал из немецкого плена. После проверочных мероприятий, он был возвращен на военную службу в РККА. Однако, 17 февраля 1945 года он был задержан сотрудниками особого отдела на основании полученных данных о сотрудничестве с немцами во время нахождения в плену. По итогам проверочных мероприятий, он был арестован 17 февраля 1949 года и осужден Приговором Военного трибунала Приволжского ВО от 6 июля 1949 года - «Руководствуясь ст.158 и 175 УК РСФСР. Будучи в плену у немцев в лагере «Витцендорф», изменив Родине, добровольно служил в качестве полицейского. Пользовался привилегиями со стороны немецкой администрации. Активно выполнял приказы и распоряжения немецких карательных органов…На основании ст.58 п. «б» ч.1 УК РСФСР в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 года «Об отмене смертной казни» подвергнуть заключению в ИТЛ сроком на 25 лет, с поражением в правах по ст.31 п.п. «а», «б», «в» УК РСФСР на 5 лет, с конфискацией всего имущества. Лишить медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» Срок отбытия исчислять с зачетом времени с 17 февраля 1945 года» (РГУ ГИА ЧР. Ф.2669, Оп.2, Д.3037-3040). Мельников М.В. отбывал наказание в Ивдельлаге МВД СССР Свердловской области и был освобожден из заключения по амнистии 31 августа 1954 года. С наступлением «перестройки» и «нового мышления», он даже был награжден приказом министра обороны СССР от 6 ноября 1985 года в связи с 40-летием Победы Орденом Отечественной войны II степени (ЦАМО. Юбилейная картотека награждений, шкаф 38, ящик 7. Номер документа 183).
     Хочу напомнить, что десятки тысяч пособников фашистских оккупантов после окончания Великой Отечественной войны, отбыв сроки наказания за свои деяния, честно трудились на благо Родины, многие из них числились передовиками производства, занимали руководящие должности, вступали в члены КПСС. Заслуживают ли они прощения? Может и да, но только не реабилитации и включения в базы данных жертв политических репрессий. Если у кого-то имеется иное мнение по данному поводу – пусть подумают о миллионах советских граждан, замученных или убитых этими людьми или при их пособничестве.
          

- Петров Виктор Михайлович родился в 1904 году в русской крестьянской семье, проживавшей в деревне Никульники Кармановского района Смоленской области (Субботинской волости Гжатского уезда Смоленской губернии). В книге Счетчикова К.И. «Корчевская старина» о деревне Никульники укеазаны сведения: «Никульники деревня. В отказной грамоте 1688 года написано: «пустошь Сельцо Микульник на ручью, да на ней же пять мест дворовых, да на ней же пруд, да в ней пашни шестьдесят четей». Это описание подтверждает предположение, что здесь существовало селение, название которого после его исчезновения перешло к пустоши. В 1750 году Татьяна Петровна Орлова продала деревню Сорокопенино и пустошь Сельцо Микульник, доставшиеся ей в наследство от ее отца Петра Ивановича Ловчикова Алексею Александровичу Яковлеву. Никульники в конце XVIII века значатся как «пустошь Никульник». Отсюда длительное время брался лес для строительства и ремонта крестьянских построек в Клокове и Сорокопенино, владельцам которых она принадлежала. В 1920-е годы к находившемся здесь двум домам прибавился восьмиквартирный дом и несколько хозяйственных построек. Их строителями и жителями стали несколько переселенцев из бывшего Горицкого района. Так возникло небольшое селение, к которому перешло название бывшей лесной дачи «Никульники». В 1930 году в деревне был образован животноводческий колхоз «Никульники», состоящий из 12 хозяйств. В марте 1941 года два мелких колхоза «Новые Речицы» и «Никульники» объединились под общим названием «Новые Речицы»».
        До начала Великой Отечественной войны Петров В.М. работал бригадиром в колхозе им. Ленина, расположенном на территории Коробкинского сельсовета Кармановского района. 11 октября 1941 года район был занят частями германской армии и восемь месяцев находился в оккупации. Часть населения успела эвакуироваться на восток, а работники местного лесничества и военнослужащие Красной Армии, оказавшиеся в окружении, объединились в партизанский отряд, действовавший на большей части территории Кармановского района. Петров В.М., «имея умысел на измену Родине», добровольно поступил на службу к немецким оккупантам, получив должность сотрудника сельской полиции. Служил ли он новым хозяевам добросовестно?  Свидетельств его участия в казнях и карательных акциях против мирных жителей и партизан не имеется. Или они имелись, но не были выявлены в ходе следствия сотрудниками особого отдела. Несомненно однако, что в ходе исполнения своих служебных обязанностей, он был обязан выявлять граждан, подозреваемых в помощи партизанам, евреев, коммунистов, родственников командиров Красной Армии. Также он вручал постановления районной администрации о исполнении трудовой повинности и мобилизации на работы в Германии. Согласно рассекреченным к 60-летию освобождения Смоленщины от немецко-фашистских захватчиков архивным документам, из Кармановского района было угнано на работу в Германию до 12 000 человек. В Кармановском Дулаге зафиксирована массовая гибель советских военнопленных от холода, голода, болезней, тяжолого физического труда, пыток и истязаний. Как и в других районах Смоленской области, в районе были поголовно истреблены евреи и цыгане, массово совершались насилия над женщинами, устраивались казни мирных жителей, включая малолетних детей. В «Книгу памяти» по Кармановскому району занесено 328 мирных жителей погибших в период оккупации.
      Кармановский район был освобожден 23 августа 1942 года частями 5-й и 20-й армий Западного фронта в ходе проведения Ржевско-Сычевской наступательной операции, после чего особыми отделами была начата оперативная работа по выявлению советских граждан, «состоявших на службе немецких захватчиков и являлись пособниками злодеяний фашистских оккупантов». Петров В.М. был арестован 4 октября 1942 года и осужден постановлением ОСО при НКВД СССР от 17 февраля 1943 года по ст. 58-1 «А», 58-10 ч.2 УК РСФСР на 10 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях НКВД СССР. Для исполнения наказания он был направлен в Ивдельлаг. В заключении был повторно арестован 29 апреля 1946 года и осужден 27 сентября 1946 года на 6 лет ИТЛ. А 26 февраля 1993 года он был реабилитирован Прокуратурой Смоленской области по формальным основаниям пункта «б» ст. 3 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года № 1761-1 (архивное дело 26471-с).
     Дело в том, что согласно пункта «б» ст. 4 данного Закона, для отказа в реабилитации лиц, служивших в военных подразделениях вермахта, охранных частях и полиции, необходимы достаточные доказательства их участия в карательных и боевых действиях против Красной Армии, партизан и мирного населения. Наверное, с точки зрения справедливости, все-таки неуместно было уравнивать в правах солдат-победителей, жертв нацизма и тружеников тыла с сотнями тысяч пособников фашистских оккупантов. Вероятно, России требуется не только пересмотр итогов приватизации, но и пересмотр итогов реабилитации…