Не могу не запостить. Слушайте его, фошысты.
Цитата:Слушайте меня, фашисты. Вы каждый раз открываете и открываете новые ворота ада, а потом каждый раз удивляетесь - почему да за что. Ну, так слушайте.
Есть в России такой человек, Лидия Мониава. Лет десять назад она занялась детским хосписом в Москве, которого то ли вообще не было, то ли он был в чудовищном состоянии. И за эти десять лет сделала что-то невероятное. Я не знаю, как она это делает. Сколько смертей она провела через себя. Я не смог бы. Я бы уже умер от инфаркта. А она тянет и тянет. Отказавшись от себя. От своей жизни. Делая просто какие-то фантастические вещи. Практически бесплатно. Заменяя собой государство. Самое поразительное - что не сотрудничая с ним. На общественных началах.
Теперь про Дом с Маяком знают, наверное, все.
Это детский хоспис. Где облегчают страдания неизлечимо больным детям. Где героизм, подвижничество - не пафосные слова, а самые обычные будни.
При всем при этом Лида - антипутинист. Антиимперец. Антишовинист. Она ходила на все марши протеста. Выступала против аннексии Крыма. Против войны. За свободу и независимость Украины. Выступала в поддержку крымских татар. Что делали в России совсем уж немногие.
Лида не боялась даже мою русофобию лайкать, что делали там совсем уже единицы.
До недавнего времени.
Потом перестала.
Потом перестала сами писать посты в поддержку и против.
Сосредоточилась исключительно на работе. Ушла в свой «Дом с Маяком» как во внутреннюю эмиграцию. Хоспис вне политики. Все равно уже изменит ничего нельзя. Остается только помогать тем, кому еще можно помочь.
А потом Лида сама взяла под опеку ребенка. Десятилетнего Колю. С жутким ДЦП. Он не ходит, практически не может сидеть, у него ножки в разные стороны, но что-то он все же понимает.
И возилась с ним, как с родным. Возила его, где он никогда не был. И никогда не побывал бы. Через весь этот ад с вокзалами, аэропортами, креслами, очередями и российской действительность.
Коле очень хотелось побывать на море. И в октябре Лида отвезла его на море.
В Крым.
Ну, да, да, в Крым. Антипутинистка. Просто невероятный, фантастический человек. Тянувший невозможное. выступавший против войны. Все равно уже все понятно, осталось только помогать тем, кому еще можно помогать.
Фрау Мюллер из общества защиты детей Рейха привезла десятилетнего парализованного Фрица Кюмке в санаторий на Балтийском побережье Польши. Когда-то в этом городке жили еще и евреи, но, говорят, открылось какое-то новое место, Аушвиц…
Россия, а ты понимаешь вообще, что ты делаешь?
Дети наших друзей, которые десять лет назад на кухне тоже были недовольны Путиным, выросли. Их призывают в армию. Одного отправили служить в Крым. Это ОООЧЕНЬ близкий нам человек. Очень.
Вы понимаете, что я все равно буду собирать на тепловизоры, на средства для максимально эффективного убийства одетых в чужую форму людей по ту сторону линии фронта, даже зная, что один из этих солдат - пацан, который рос у меня на коленях?
В нашей семье первые двое детей были приемными. Только третья появилась своя. Потом все получилось так, как получилось, и влиять на их жизнь за тысячи километров я уже никак не мог. Телевизор сделал свое дело - я узнал про какой-то военно-патриотический клуб, что одной из девчонок нравится туда ходить. Фотографии с какими-то шевронами и в камуфляже. Сборка и разборка автомата. По ту сторону. В той форме. В ТОЙ форме.
Вы понимаете, через ЧТО вы меня провели? Через КАКУЮ ВНУТРЕННЮЮ мясорубку вы протащили меня?
Чего мне стоят те мои решения, которые я вынужден принимать?
Вы понимаете, что я буду собирать на украинскую армию, зная, что по ту сторону может оказаться мой приемный ребенок?
За что вы нас так ненавидите…
Вы там все страдаете по репрессиям Сталина, по ГУЛАГУ, по гражданской войне. Ахаете и охаете, пытаясь осилить, какая же это трагедия, когда брат на брата.
Ну так смотрите. Ваша страна сейчас делает то же самое.
Ваша страна сейчас делает все ровно то же самое!
Если вы думаете, что это какая-то моя уникальная история - блин, у каждого третьего украинца такая история. У каждого третьего тут был брат-сват-кум-родственник в России, в которого он теперь будет стрелять.
И если вы думаете, что нам эти решения дались вот так вот легко, по щелчку пальцев - то я уверяю вас, то, через что вы нас протащили, приведя к этому решению, это отдельная тема, которая не забудется не меньше, чем пытки, казни и убийства, которые ваша страна творила на этой земле.
Вы даже представить не можете, через что вы протащили целую нацию, бывшую когда-то одной из близких.
И потом они удивляются - почему нас так ненавидят. В Польше. В Чехии. В Венгрии. В Афганистане. В Сирии. В Чечне. В Литве. В Эстонии. В Украине. В Беларуси скоро. Почему везде по периметру, везде, куда мы дотянулись, нас ненавидят тихой белой каленой ледяной выжигающей ненавистью.
То, что вы своих детей вырастите солдатами, и они снова придут на эту землю убивать, когда у вашей родины случится очередной пароксизм величия или, наоборот, экономический крах - придут, придут, не отводите глазки, не стройте из себя девочек - это мы все уже поняли и осознали. Нет, здесь нет людоедов. Просто математическая осознанность - мы знаем это и готовы к этому. Готовы встретить. И вас, и ваших детей, и ваших внуков. Когда вы попретесь сюда. Когда бы ни поперлись.
И любая трагедия в вашей стране воспринимается исключительно с этой математической осознанностью - минус три потенциальных оккупанта. Минус десять. Минус двадцать.
Если бы Доржи Батоманкуев - бурятский танкист - сгорел бы в каком-нибудь вашем очередном пожаре в шестнадцать, он не пришел бы в восемнадцать расстреливать вырывающиеся из Дебальцево по дороге жизни БТР и сжигать в них живьем чужих детей.
Да, да, у других тоже есть свои дети. Если вы не знали.
У меня есть своя дочь.
Ничего личного.
Но вот была одна категория населения в вашей стране, которая в эту математическую осознанность не подпадала. Пациенты хосписа. Дети инвалиды. Дети с ДЦП. Со спинальной мышечной атрофией. С боковым амиотрофическим склерозом. С муковисцидозом.
Потому что они гарантированно не пришли бы на чужую землю убивать.
И вот на них это «а за что вы нас так не любите» не распространялось.
К ним относились, как к детям. Как к больным детям, которые страдают, и им нужна помощь, и они не заслуживают ничего, кроме поддержки.
Это было исключение, единственный светлый лучик, который оставался там еще у вас в вашем Мордоре.
Россия…
Скажи мне.
Ты понимаешь, что ты даже своего парализованного ребенка сделала оккупантом?
Нет, к Коле мое отношение не изменилось. И если я смогу чем-то помочь эту ребенку, чем-то облегчить его страдания или улучшить его жизнь - я сделаю это. Несмотря на все то, что вы творите здесь.
Но вот какая-то - кажется, уже последняя - ниточка оборвалась окончательно.
И никак иначе быть не могло. И не будет никак иначе. В итоге вы все станете строителями Рейха. Будете возить парализованных детей в Крым - ну, надо же помогать тем, кому еще можно. Собирать деньги вашим врачам. Которые травят ваших же лидеров и закрывают глаза на сломанные позвоночники ваших политузников. Волонтерить на сбор для посылок вашим мальчишкам-солдатам за тридевять земель. Сделав перед этим из них оккупантов. И отправив служить на завоеванные земли.
Потому что другого пути нет. Рейх может быть только кристальным.
И он им будет.
Вас предупреждали.
Али, Хатидже и Усние. Запомните эти три имени. Али, Хатидже и Усние.
Так зовут детей Решата Аметова. Али, Хатидже и Усние.
Али, Хатидже и Усние.
Вы ж наверняка не знали их имена, правда?
Вы ж даже уже и не вспомните сейчас, кто такой Решат.
Ваша армия убила его первым, в Крыму, крымского татарина, похитила и убила, за протест против оккупации, пятнадцатого марта две тысячи четырнадцатого года. Оставив троих его детей сиротами.
А теперь на ту землю, где закопан их отец, изуродованное тело которого искали три дня, вы привозите парализованного ребенка, чтобы он осуществил свою мечту и посмотрел на море.
Вы понимаете, что вы делаете вообще?
Вы понимаете, что такие вещи в принципе делать нельзя? Что вот последние, кого можно вмешивать в эту ситуацию, кого нужно держать на пушечный выстрел от неё - это дети-инвалиды? Что нельзя выгнать с этой земли одних детей, а потом везти туда лечиться других? ПОТОМУ ЧТО НЕЛЬЗЯ ЭТОГО ДЕЛАТЬ!!
Вы понимаете, что нельзя, б##дь?
Пятьдесят тысяч беженцев. Пятьдесят тысяч. Десятки тысяч семей бежали из Крыма, бросив там все. С детьми. С голой задницей. Без ничего. Бежали не в райские кущи - в страну, разрушенную войной и оккупацией. На грани дефолта. В нищете. Если вы думаете, что это слова - нет, это всё не слова. Это реальность. Я видел это все.
И вот вы захватили их земли, их дома - в которых жили их дети, в которых остались еще вещи их детей, игрушки, в которые они играли - и привозите туда на лечение своих парализованных детей из столицы нефтеносного Рейха.
Я не могу уложить это в голове.
Ну это как увидеть в ленте, что Колю привезли отдохнуть в Северное Бутово. В твою бывшую квартиру. Где раньше жил я. В комнату моей дочери. Где раньше жила она.
Где я полочки для учебников делал для неё своими руками.
И наслаждаться видами из окна.
У меня там были хорошие виды.
Не хотите? Дам адрес.
Экстраполируйте. Всегда экстраполируйте.
На себя.
И ладно бы, там под Гурзуфом были какие-нибудь невероятные соляные ванны, которые только одни бы на всей планете могли бы его спасти. Нет же. Точно такой же Новороссийск, Анапа, Сочи, Адлер, что угодно. Двенадцать морей. Два океана. В октябре что Кенигсберг, что Гурзуф - совершенно без разницы.
Но нет.
Просто погулять по побережью. В захваченном Крыму. Из которого выгнали других детей.
Полюбоваться на оккупированное море.
Я не понимаю, что творится у вас в головах. Потому что то, что вызывает у меня шок, предынфарктное состояние - вы ж даже не понимаете, о чем вам говорят. Лида вот сейчас не может понять, почему ей пишут в комментах про Крым.
И в комментариях выясняется, что у «Дома с Маяком» есть программа по вывозу больных детей в Крым.
А сейчас «Дом с Маяком» начинает какую-то совместную программу с крымским детским хосписом.
Ну, сделать все равно уже ничего нельзя, нужно помогать тем, кому еще можно помочь.
И только дети евреев стоят за колючей проволокой Аушвица и смотрят, как Фрау Мюллер из Берлина привозит Фрица Кюмке на побережье поиграть на детских площадках, на которых когда-то играли они.
Я не знаю, поймете ли вы когда-нибудь, что вы делаете. Что вы сделали. Что вы наделали.
Но…
А, ладно. Хренли там говорить.
В рамках проекта "Журналистика без посредников".
К сожалению, каждый раз я вынужден напоминать - за текст с двумя-тремя тысячами лайков и полутысячей репостов приходит всего несколько переводов. Возможно, каждый думает, что и без него уже неплохо перевели. Но нет. Голодные дети плачут, папка, дай макаронинку.
Если кто считает, что свою писательскую жизнь я живу не зря, что мои тексты заставили задуматься, пересмотреть какие-то решения, принять их, взглянуть на мир по-новому, засмеяться, заплакать, сопереживать, улучшить свои навыки по критическому восприятию информации или иным способом были полезны, то все как всегда.
Не сдерживайте себя, братцы.
Страниц: 
Российская Федерация (Прочитано 319344 раз)