Beshenets
Продвигающийся
Вне Форума
Сообщений: 54
Пол: 
|
Тема скользкая, но любопытная.
У всех интересующихся этим временем неизбежно встает вопрос о причинах столь массовых репрессий в эти годы. Версий тут есть множество. Я хотел бы оставить в стороне крайние варианты – от паранойи Сталина, которая неожиданно в 36-м возникла и в 38-м исчезла, и до версии про заговор первых секретарей, ни одного подтверждения которому нет.
Мне кажется, ближе всех к истине был Сергей Кудряшов (шеф-редактор «Вестника Архива президента РФ»):
Вот историки уже довольно много знают про, скажем так, репрессивные волны 30-х годов. Так можно смело сказать, что значительная часть этих репрессий вышла из-под контроля высших органов власти. То есть была дана команда, волна пошла, и вы знаете, они не могли ее остановить. Они думали, что они так будут манипулировать, и все будет правильно, и что Сталин всегда будет знать, как и что остановить, а волна пошла, пошла, пошла – и на местах было много-много "маленьких Сталиных", которые готовы были бежать впереди паровоза. Поэтому частично и даже во многих случаях прямо можно сказать: репрессивная волна вышла из-под контроля высших органов государственной власти, включая политбюро и лично Сталина.
Причины террора:
Подготовка к войне.
Молотов:
«1937 год был необходим. Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны».
7 июля 1941 г. Посол США в СССР Джозеф Е.Девис занес в свой дневник: «Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты действовали повсюду, даже в Соединенных Штатах и Южной Америке. Немецкое вступление в Прагу сопровождалось активной поддержкой военных организаций Гелена. То же самое происходило в Норвегии (Квислинг), Словакии (Тисо), Бельгии (де Грелль)... Однако ничего подобного в России мы не видим. «Где же русские пособники Гитлера?» – спрашивают меня часто. «Их расстреляли», – отвечаю я».
Чистка партийной верхушки.
Секретарем обкома Западной области был Румянцев. Как и некоторые другие секретари обкомов, он был еще и членом ЦК партии. В смоленских архивах есть сведения о предвыборных собраниях по выборам секретаря обкома. На пяти страницах говорится, что положение в области было вполне удовлетворительным. Затем следовали девять страниц жесткой критики, которая показывала, что ничего хорошего, вообще-то, не было. Вся критика, с которой Центральный Комитет обращался против внутрипартийной бюрократии, составляла основу в критике Румянцева: произвол при исключениях из партии, постоянное уклонение обкома от рассмотрения жалоб рабочих, недостаток внимания к экономическому развитию области, руководство без опоры на массы и т.д.
Те же вещи имели место и почти во всех крупных городах. Криницкий, первый секретарь Саратовского обкома, подвергся критике со стороны Жданова в партийной прессе. Однако он сумел добиться своего переизбрания. Под огнем критики, как от центрального руководства, так и от масс, областные "владыки" все-таки были способны устоять. Они должны были быть искоренены Большой Чисткой 1937-1938 годов.
В начале 1937 года областные руководители, подобные Румянцеву из Западной области, равной по территории западноевропейской стране, не могли быть убраны с поста в результате критики масс. Он был снят сверху, за связи с военным заговором, как пособник Уборевича.
Это понятно. Но возникает вопрос о причинах массовых репрессий, которые коснулись не военно-партийной верхушки, а простых людей.
Сотрудник НКВД тех лет Рыбин вспоминал: "Осмысливая в разведывательном отделе следственные дела на репрессированных в тридцатые годы, мы пришли к печальному выводу, что в создании этих злосчастных дел участвовали миллионы людей. Психоз буквально охватил всех. Почти каждый усердствовал в поисках врагов народа. Доносами о вражеских происках или пособниках различных разведок люди сами топили друг друга".
Сталин и его соратники постепенно утрачивали контроль над репрессиями. Хотя приговоры на видных деятелей страны утверждались наверху, большинство решений о расстрелах принималось без ведома высших руководителей страны.
Ежов нагнетал обстановку картинами сетей троцкистских заговоров и шпионских гнезд. Троцкий подкреплял эту картину сообщениями об успехах мощной сети троцкистского "антисталинского подполья".
Инициатива на местах.
В середине 1937 года в магазинах Чапаевска и Сызрани вдруг не стало спичек, но проверка показала, что ящики с этим товаром штабелями лежат на складах. Торговые руководители объяснили, что продукция не отгружается в магазины по приказу Постышева, который при изучении спичечной этикетки нашел в линиях на ней отчетливый профиль Троцкого. Затем в августе, перед началом учебного года, в ряд районов перестали поступать школьные тетради. И уж совсем неожиданностью для всех стало изъятие из продажи в продовольственных магазинах любительской колбасы. Оказалось, какой-то доброжелатель сообщил Постышеву, что на разрезе колбасы, в ее середине, отчетливо проступают контуры фашистской свастики. По поводу всех этих фактов на пленуме Фрунзенского райкома ВКП(б) областного центра Постышев высказался так: «Я предлагаю прокуратуре и НКВД посадить человек 200 торговых работников, судить их показательным судом и человек 20 расстрелять»
Выход из-под контроля НКВД
После падения «регионалов» Ежов почувствовал себя самостоятельной фигурой и, что называется, вошел во вкус командования грандиозным аппаратом тайной полиции. Очевидно, он хотел сделать тайную полицию некоей доминирующей ветвью власти, а репрессии превратить в механизм постоянной и планомерной организации жизни страны. Террор для него становился уже самоцелью. Он стал рассматривать его как некий производственный процесс, который должен постоянно наращиваться и повышаться в качестве.
В конце концов, Ежов решил замахнуться на членов сталинской команды. Существуют данные о том, что он готовил репрессивную акцию против Кагановича. По крайней мере, показания на него уже стали выбиваться. Так, директор Харьковского тракторного завода Бондаренко дал в НКВД показания на «контрреволюционера» Кагановича.
После ареста Ежова в его сейфе нашли досье, составленное на Сталина и лиц из его ближайшего окружения.
НКВД стал предпринимать сепаратные акции, направленные против лиц, лояльных по отношению к Сталину и пользующихся его полным доверием. В 1937 году ростовские чекисты подготовили арест писателя М.А. Шолохова, который пользовался покровительством Сталина. Однако, некто Погорелов, заместитель начальника местного управления НКВД Когана, предупредил писателя о готовящейся акции. Шолохов и Погорелов тайно выбрались в столицу, где и добились встречи со Сталиным, на которой тот решительно взял великого писателя под свою защиту.
"Кардинашвили, один из тех, с кем я работал в тесном контакте, разговаривал с Берией как раз перед назначением Берии главой НКВД. Кардинашвили спросил Берию, что если Сталин не ослеп от страха, вызванного столь большим числом казней - то был ли он не осведомлен о том, что террор зашел настолько далеко, что идет уничтожение самих себя; люди на высших постах удивляются, не проникли ли нацистские агенты в НКВД, чтобы использовать свое положение для дискредитации нашей страны.
Берия ответил, что Сталин хорошо знает об этом, но он столкнулся с техническими трудностями: быстрое восстановление "нормальности" в централизованно управляемом государстве таких больших размеров, как СССР, было очень непростой задачей".
|
Страниц: 1 
Репрессии 1937-1938 годов. Причины. (Прочитано 243470 раз)