Нашел вот крайне интересный и полезный материал по проблеме голода в РИ (помнится кто-то выкладывал мухинские бредни мол каждый год по паре миллионов гибло, теперь можно посмотреть, что происходило в действительности.)
Автор работы http://afanarizm.livejournal.com/ Поехали:

«Голод» в Российской Империи (1890-1910-е гг.)

По не вполне ясным причинам тема голода в Российской Империи позднего периода не пользуется большой популярностью среди современных учёных, чьи усилия, как кажется, в основном сосредоточены на изучении голодовок советского периода. Эта «незакрытость» темы имеет следствием образование многочисленных мифов относительно последних десятилетий существования Империи и даёт пищу для многочисленных спекуляций, которые в целом сводятся к тиражированию старых тезисов советской пропаганды о «беспросветной, голодной» жизни крестьян при «царизме».

Я, отнюдь не претендуя на «закрытие темы», попытался в меру сил разобраться в «голодной» проблематике России 1890-1910-х и представляю вниманию уважаемых читателей результаты. Исследование состоит из 6 частей: вкратце обрисован фон, на котором имел место быть «голод», установлены «голодные» года и территории, описана существовавшая на государственном уровне система продовольственного капитала, призванная обеспечить население продовольствием в период трудностей, разобраны меры правительства Империи и усилия общественности по преодолению последствий «голодов», наконец, исследована тема смертности и разобрана популярная в определённых кругах фальшивка, связанная с этой последней темой. Ну и совсем вкратце выводы.

Получилось очень много букв, так что не обессудьте.

1. Фон

Верхней границей моего исследования будет 1911 как год последнего в Российской Империи серьёзного недорода. Нижняя же граница — 1891, год самого крупного в последние десятилетия её существования голода. Советский историк Егиазарова на начало 1890-х определяет пик аграрного кризиса, захватившего Россию в начале 1880-х [1, c. 85]. Надо сказать, что этот кризис вообще-то был общемировым, затронув Англию, Францию, Германию, восточные штаты США и другие страны, но до нашей страны дошёл с примерно десятилетним запозданием.

Кризис совпал с серьёзными изменениями в структуре земледелия. Постепенная миграция крестьянского населения в лесостепную и степную зоны привела к резкому увеличению сборов зерна в южных чернозёмных районах (и падению зернового производства в районах традиционного земледелия — Центрально-чернозёмном и Центрально-нечернозёмном). Однако отсталые методы хозяйствования, характерные для общинного земледелия, привели к быстрому истощению осваиваемых почв — удобрения же (даже естественные, вроде навоза) крестьянами почти не использовались. Вторым важным фактором стал природный — на осваиваемых территориях состояние погоды играло определяющую роль в сборе хлебов (часты были засухи, суховеи).

Всё это предопределило то, что если ранее от неурожаев страдали преимущественно северные и северо-западные губернии, то с 1880-х их эпицентр стал перемещаться на юго-восток и восток, с 1890-х захватил и чернозёмный центр.

2. Когда и где

Начать опус считаю уместным с прояснения одного из главных вопросов: в какие же годы в царской России был неурожай (=«голод»), а в какие всё-таки не было. И когда был, то на каких именно территориях. Итак:

1890 год был в плане урожая в принципе неплохим, однако именно тогда проявились первые признаки трагедии следующего года: засуха, затем зимой сильные морозы при полном бесснежье из-за сильных ветров — поэтому весной 1891 не было половодья, отчего пострадали заливные луга. С мая 1891 началась сильная засуха наперерыв с холодами, а летом — уже настоящая жара, на юге и юго-востоке сопровождавшаяся суховеями. В результате этого полный неурожай постиг губернии Воронежскую, Вятскую, Казанскую, Курскую, Нижегородскую, Оренбургскую, Орловскую, Саратовскую, Симбирскую, Тамбовскую, Тульскую и Уфимскую, а также Область войска Донского; кроме того, им были охвачены территории губерний Архангельской, Астраханской, Калужской, Олонецкой, Полтавской, Костромской, Тобольской, Харьковской, Херсонской и областей Акмолинской, Тургайской и Уральской [2, c. 102]. По масштабам это до сей поры был самый крупный неурожай.

Правда, надо иметь в виду, что в то же самое время случился обильный урожай в урожай хлебов в губерниях Малороссии, Новороссии, на севере Кавказа, Юго-западе и в Прибалтике.

Неурожай продолжился в 1892-м — он охватил полностью губернии Воронежскую, Курскую, Полтавскую, Самарскую, Тульскую, Харьковскую, Херсонскую и частично — Рязанскую, Саратовскую, Киевскую, Подольскую, Бессарабскую [2, c. 133]. Всего в период 1891-92 голодало 30 миллионов человек.

1893-1896 годы были «исключительно урожайными» [3, c. 226], хотя последствия небывало сильного, «выходящего из ряда» неурожая 1891-92 сказывались весьма неиллюзорно. Это и резкое сокращение хлебных посевов (ниже уровня 1880-х) вплоть до 1896, и большой урон скотоводству.

Новый удар стихии случился в 1897-м и сказался в губерниях Воронежской, Калужской, Курской, Оренбургской, Орловской, Пензенской, Псковской, Рязанской, Ставропольской, Тамбовской, Тульской, Уфимской, Харьковской, в Области войска Донского и Акмолинской, частично затронул Подольскую и Киевскую губернии. На сей раз причины были различны: где-то засуха, где-то неблагоприятная зима, где-то нашествие насекомых-вредителей [2, c. 144].

Усугубил положение неурожай 1898-го, случившийся в 18 губерниях, преимущественно на Востоке и Юго-Востоке: в Вятской, Казанской, Пермской, Самарской, Саратовской, Симбирской, Уфимской, в меньшей степени — в Воронежской, Калужской, Курской, Нижегородской, Оренбургской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Ставропольской, Тамбовской, Тульской [2, c. 153]. В 1897-98 голодало 27 миллионов человек.

Интересно, что Егиазарова на конец 1897 относит окончание всероссийского аграрного кризиса… [1, c. 164]

Далее «исключительно урожайными» были 1899 и 1900 [3, c. 226], а в 1901 случились очередная засуха (с середины мая до середины августа) с пожарами и, как следствие, недород, от которого пострадали 24 губернии и области Империи [2, c. 255], однако «отнюдь не выходивший за обычные рамки» [4]. Годы с 1902 по 1904-й оказались благоприятны, впрочем, затем примерно столько же лет подряд не удались. Это объясняется общим аграрным кризисом, охватившим Европу в середине 1900-х.

Летом 1905 определился недород в среднечернозёмных, приволжских, заволжских и восточных губерниях: Астраханской, Владимирской, Вологодской, Воронежской, Вятской, Казанской, Нижегородской, Орловской, Псковской, Рязанской, Самарской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской, Тверской, Тульской, частично Херсонской. От неурожая пострадали в основном традиционно земледельческие районы, занимавшие, по официальным данным МВД, до 43% всех пахотных земель в России [2, c. 273, 277]. Этот недород стал самым крупным с 1891-го [14, c. 113].

Зато в тот же год отличный урожай случился в губерниях Екатеринославской, Оренбургской, Пермской и Уфимской [2, c. 277].

Виды на урожай 1906 года были отличными, однако — засуха с суховеями, затем, в сезон уборки, целый набор природных катаклизмов: проливные дожди, градобития, бури, а также нашествие вредных насекомых. «Неурожай оказался, несомненно, исключительным по размерам»: он затронул 49 губерний и областей Европейской и Азиатской России [2, c. 312]. Здесь необходимо отметить, что на сей раз лишь немногие губернии пережили сплошной неурожай — в большинстве он был «пёстрым»: в одних уездах не уродилось ничего, в других же (порой даже соседних) урожай вышел удовлетворительный, а то и прямо хороший.

Зима 1906-07 оказалась необычно суровой, весна наступила поздно, урожай в результате был весьма неудовлетворителен в 19 губерниях. Наконец, не оправдал надежд и 1908-й, хотя картина урожая предстала крайне пёстрой. «Сколько-нибудь обширного района сплошного неурожая в 1908 году не было, в 19 губерниях России урожай был средним (то есть более или менее соответствовал среднему за предыдущее пятилетие), в 33 губерниях Европейской России и Сибири был выше среднего, в 20 же губерниях и областях был ниже среднего, то есть более или менее неудовлетворителен» [2, c. 577]. Среди этих последних губерний: Бессарабская, Воронежская, Иркутская, Калужская, Киевская, Курская, Московская, Орловская, Подольская, Полтавская, Саратовская, Смоленская, Ставропольская, Таврическая, Тамбовская, Тверская, Херсонская, Черниговская, а также Акмолинская область и Келецкая губерния Царства Польского.

1909-1910 годы дали необыкновенно обильный урожай, который принёс России значительные средства на внешнем рынке. Последний «царский» неурожай случился в 1911 — он был отражением серьёзного общеевропейского неурожая на зерновые из-за засухи. Летом наблюдались сильная жара, горячие ветры-суховеи, тяжело проявившиеся в Поволжье и на Дону. Суровая зима с буранами и необычный весенний разлив рек также ухудшили положение. Неурожай охватил обширную территорию всего Поволжья (от Нижнего Новгорода до Астрахани), Кавказ, Камский район, Приуралье и Западную Сибирь, Степной и Приморский края, так или иначе затронув 60 губерний (особенно сильно Самарскую, Оренбургскую, Пермскую и Область войска Донского) с населением более 20 миллионов человек [5, c. 124]. В пострадавших районах собрали только 1/3 урожая зерновых против среднего.

Впрочем, были и изобильные территории: в Уфимской, например, губернии избыток хлеба составил свыше 55 миллионов пудов [6, c. 165]. В целом же по стране сбор зерновых превысил аналогичные цифры по всем предыдущим недородным годам (1897 — 626,5 млн. пудов, 1901 — 657 млн., 1906 — 727 млн., 1911 — 743 млн.) [2, c. 114]. К тому же, урожай гороха составил 101% от среднего за 1906-1910, ячменя — 104%, кукурузы — 120%; картофеля уродилось на 3,7% больше среднего за пятилетие 1906-1910 [7].

Затем положение выправилось и все годы вплоть до 1917-го были в отношении урожаев благополучны (к примеру, за 1911-1915 по сравнению с 1901-1905 производство пшеницы выросло на 12%, ржи — на 7,4%, овса — на 6,6%, а ячменя — на целых 33%).

Теперь, когда мы знаем неурожайные годы и районы, перейдём к основной части повествования.

3. Система оказания помощи при неурожаях

В этом пункте я опишу систему, которая мало кому известна, к сожалению. А между тем, она играла важнейшую роль в смягчении последствий недородов и иметь представление о ней необходимо, дабы не попадаться в ловушку ушлых публицистов.

О создании системы помощи крестьянам в период неурожаев власти России задумались ещё при Петре I, тогда же были приняты первые решения по этому вопросу. Однако решительный шаг сделал Николай I после сильных неурожаев начала 1830-х — 5 июля 1834 вышло Положение о запасах для пособия в продовольствии, которым официально формировалась система продовольственного капитала. Если ранее каждая губерния сама определяла, делать ли натуральные хлебные запасы или же создавать запасные денежные капиталы, то теперь устанавливалось совместное действие этих двух мер во всех губерниях. Натуральные хлебные запасы формировались в каждом крестьянском обществе через взносы его членов, складировавшиеся в особых сооружениях — магазинах. В неурожайные годы из этих магазинов нуждающимся выделялись ссуды, которые те должны были погашать с новым урожаем (в случае невозможности должника вернуть ссуду вопрос рассматривался на крестьянском сходе). Эта система действовала для государственных крестьян, помещики были обязаны в неурожайные годы снабжать своих крепостных крестьян хлебом. Денежные капиталы формировались на губернском уровне и могли расходоваться только на закупку хлеба в неурожайные годы.

Первоначально продовольственный капитал носил губернский характер (то есть формировался каждой губернией по своему усмотрению), но в 1841-м был объединён в единый Общеимперский продовольственный капитал.

Впрочем, надо отметить, что пострадали не одни только крестьяне — наблюдалось массовое разорение помещичьих хозяйств, в основном средних и мелких. В 1892 по 66 губерниям России (включая привисленские, прибалтийские и Кавказ) было заложено около 20% всех имений и до 40% всего частного землевладения [1, c. 117].

Трудности с подвозом продовольствия в пострадавшие районы обусловили второй после времён Александра II бум железнодорожного строительства, причём в ещё больших масштабах. С 1893 по 1899 ежегодно открывалось от 1668 до 5248 километров железнодорожных линий [1, c. 52], за 1896-1900 было построено 15 тысяч вёрст железных дорог [13]. «За последние десятилетия XIX века были завершены линии, связавшие с рынком хлебородные районы Востока, Юга и Юго-востока Европейской России… Доведена в начале 1890-х до Челябинска железная дорога Самара-Златоуст… Закончены вслед за тем линии Царицын-Тихорецкая-Новороссийск и Саратов-Уральск» [3, c. 232], «построены линии, связавшие центр с Поволжьем, железные дороги Вологда-Архангельск, Пермь-Котлас и др.» [1, c. 52]. Благодаря этому «подвоз хлеба в нуждающиеся местности в XX в. уже не встречает тех затpyднений, как в старое время... в настоящее время с развитием жел.-доp. сети в Европейской России едва ли найдутся такие местности, которые голодали бы из-за невозможности подвезти хлеб из ypожайных районов» [15]. Развивался и водный транспорт, на долю которого в конце XIX века приходилось около 1/3 всего объёма грузовых перевозок [1, c. 53].

На неурожаи 1897-98 реагировали уже более слаженно: в 1897 из Общеимперского капитала отпущено ссуд на сумму 5,4 миллиона рублей, в 1898 — 35,2 миллиона (как на продовольствие населения — хлеба закуплено 34,4 миллиона пудов — так и на поддержание скотоводства крестьян) [2, c. 144, 153], организованные общественные работы на сей раз были проведены более успешно и, в частности, включали перевозку крестьянами закупленного правительством для голодающих хлеба на места. Ермолов отмечал, что «общественные работы встречаемы населением весьма сочувственно и при умелой организации приносят значительную пользу» [2, c. 245]. Вызванный нехваткой кормов падёж лошадей компенсировали закупкой у степных жителей лошадей тамошних пород (как наиболее выносливых) и поставкой их на льготных условиях к началу полевых работ (этим путём в 1898 распределено 70 тысяч лошадей [8, т. 17, c. 457] ), льготной доставкой сена по железным дорогам, кроме того, снабжение населения кормами для скота производилось на весь период зимнего содержания, а Министерство земледелия открыло для выпаса крестьянского скота казённые угодья и разрешило бесплатную заготовку сена на казённых лугах. Снабжение кормами нуждающихся хозяйств производилось на «ссудных началах» (с выплатой в течение 3-5 лет), в 1898 на эти нужды было израсходовано 7 миллионов рублей.

В открытых Красным Крестом столовых кормилось до 1,5 миллиона человек, в основном женщины, дети, старики и немощные, но в исключительных случаях и работоспособные мужчины (при отсутствии заработков), паёк же получили свыше 2 миллионов [2, c. 156]. Начало действовать созданное по инициативе Императрицы Александры Фёдоровны Попечительство о домах трудолюбия и работных домах. Среди частных благотворителей особенно отличился бессарабский помещик В.М. Пуришкевич — благодаря его кипучей деятельности на собранные пожертвования удалось открыть около 20 столовых и спасти тем самым от голодной смерти сотни людей. Кстати, благодаря этому его заметили и оценили в Петербурге [16].

Повторившийся сильный недород вызвал серьёзную озабоченность в верхах и в 1898 в Комитете министров по инициативе государственного контролёра Т. Филиппова и с санкции Николая II был поставлен вопрос о «чрезмерном напряжении платёжных сил сельского населения, особенно в центральных губерниях». В 1899 было сформировано Особое совещание под председательством А.И. Звягинцева, задачей которого было исследование экономического положения Центрально-Чернозёмных губерний. Это совещание выделило «группу риска», так называемый регион оскудения, подвергавшийся наибольшей опасности при неурожаях: Воронежская, Курская, Орловская, Пензенская, Рязанская, Саратовская, Симбирская, Тамбовская и Тульская губернии. Положение населения в них, как констатировалось, полностью зависело от результатов земледельческой деятельности [17, c. 240].

Значение земств в продовольственном деле к концу XIX века сильно уменьшилось. Довольно неумело проведённая в 1891-92 закупка хлеба сильно увеличила долги крестьян и подорвала их доверие к земствам. Родилась идея отвести последние от непосредственного руководства продовольственным делом, что и было сделано в июне 1900 Временными правилами по обеспечению продовольственных потребностей, изданными Министром внутренних дел Сипягиным. Согласно этим правилам, общее руководством делом обеспечения населения продовольствием и семенами переводилось в ведение МВД, на местах им руководили губернаторы и генерал-губернаторы. Земства же отныне должны были наблюдать за состоянием запасных магазинов, правильным составлением списков нуждающихся, расчётом размеров необходимой помощи и т.д. Несколько корректировалась и сама система продовольственного капитала: она разделялась на общественные хлебные запасы и денежные капиталы четырёх видов (общественные, частные, губернские, Общеимперский). Общине теперь полагалось определять способ обеспечения своих нужд: продовольствием, деньгами, либо тем и другим вместе. Члены общин были обязаны участвовать в составлении хлебных запасов (выделяя 0,5 пуда хлеба в год с каждой наличной души), сельские же обыватели иных сословий — делать взносы деньгами.

Новая система получила шанс показать себя уже в 1901-м, когда состоялся очередной заметный неурожай. Ситуацию предвидели и успешно подготовились к ней: Министерство финансов заблаговременно закупило хлеб для создания продовольственного запаса (этой операцией руководило специально созданное Временное управление по правительственной закупке хлеба). Денежных средств на помощь жителям пострадавших территорий было израсходовано свыше 32 миллионов рублей, общее количество выданного хлеба составило свыше 58 миллионов пудов [2, c. 253]. В общем, несмотря на популярные ныне в Руснете байки, недородом всё и окончилось, оперативность действий государственных органов позволила провести период до следующего урожая без потерь.

Тем не менее, весной 1902 имели место первые прецеденты крестьянских волнений — в Полтавской и Харьковской губерниях. Крестьяне громили и разбирали хлебозапасные магазины, мотивируя тем, что «мы голодны и будем забирать хлеб, а за хлеб не могут наказывать, так как каждому нужно есть» [18, c. 216]. Товарищ Джугашвили спустя 30 лет дал решительный отпор подобным гнусным измышлениям, но пока у нас «кровавый царизм»™ и представители администрации, как пишет тот же т-щ Анфимов, не решались препятствовать крестьянам в их действиях. Более того — на высшем уровне для нового обследования социально-экономического положения Центральной России была создана т.н. «Комиссия Центра», которая в ходе своей работы выделила не 9, а уже 18 губерний «зоны риска» (Воронежская, Казанская, Курская, Нижегородская, Оренбургская, Орловская, Пензенская, Полтавская, Рязанская, Самарская, Саратовская, Симбирская, Тамбовская, Тульская, Уфимская, Харьковская, Черниговская плюс Область войска Донского) [17]. И пока на заседаниях Комиссии (а затем сменившего её в 1904 Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности) дискутировали о путях вывода этих территорий из кризиса, с подачи Императора продолжалось списание долгов с населения — за 1901-04 было снято около 25 миллионов рублей [2, c. 266]. В 1904 издан Высочайший манифест о сложении со всех крестьян недоимок выкупных, земских и других сборов, накопившихся на день его издания (11 августа). В 1905 вышел Высочайший указ Правительствующему Сенату о сложении продовольственных долгов крестьянства Государственному Казначейству.

Новым серьёзным испытанием для государственных структур стал период 1905-07, который, по оценке Ермолова, вплотную приблизился по тяжести к голоду 1891-92. Как и тогда, в большинстве губерний запасы общин обнаружили сильную недостачу, из-за чего Госказначейство вынуждено было экстренно выделять средства на закупку хлеба (77,5 миллионов рублей выделено, куплено на них свыше 75 миллионов пудов хлеба [2, c. 285]). Министерство путей сообщения разрешило внеочередную перевозку закупленного хлеба в пострадавшие губернии, а Министерство финансов установило льготные тарифы на перевозку. «Борцы за народное счастье», исходившие, как всегда, из постулата «чем хуже, тем лучше», как раз к этим мерам приурочили очередное, осеннее обострение ситуации: железнодорожные стачки, террор против представителей власти, волнения в городах. Однако решительные меры по усмирению бунтовщиков позволили своевременно доставить продовольствие в пострадавшие районы.

После создания Государственной Думы госструктуры (МВД, Казначейство) вынуждены были испрашивать её согласие на ассигнование средств на все внеочередные траты. Однако прошение МВД перед первой Думой в 1906 о выделении 50 миллионов рублей на борьбу с голодом было отклонено: «народные избранники» согласились выделить лишь 15 миллионов, насчёт же остальных средств предложили Министерству «войти с ходатайством» вторично [8, т. 17, c. 462], что процесс оказания помощи сильно затягивало. К счастью, возмущённый Государь негодную Думу распустил и МВД получило средства в полной мере (и даже большую сумму — 55 миллионов). В 1907 было выделено свыше 71 миллиона рублей [2, c. 347]. Кроме того, правительство пошло на увеличение хлебного импорта и сокращение экспорта. Так, вывоз хлебов с 1905 по 1908 упал на 92,5%, ввоз же (из США и Аргентины) увеличился с 3,015 тысяч пудов в 1905 до 13,733 тысяч пудов в 1908 [2, c. 575-576]. Всё это позволило правительству провести, к примеру, такую меру, как ежемесячная выдача 40 фунтов муки всем лицам младше 18 и старше 59 лет [20].

Руководство продовольственно-ссудной операцией, согласно Правилам 1900, находилось в руках правительства, а именно МВД, осуществлявшего общее руководство. На местах им руководили губернские присутствия, уездные съезды и волостные правления. Хлеб на 1/3 закупался МВД, остальное закупали губернские присутствия. Земства ведали подсобными видами помощи: организацией общественных работ, поддержкой хозяйств и скота крестьян, врачебной частью (борьба с эпидемиями и болезнями на почве недоедания). Впрочем, средства на эти виды помощи всё равно поступали по линии МВД. В публикации «Помощь народу хлебом и кровом», посвященной ликвидации голода 1905, сообщалось о правительственной помощи голодающим Поволжья: повсюду для детей, женщин и неспособных к труду открывались пункты питания, в каждом из которых питалось до 1000 человек [20].

По мнению наблюдателей, «продовольственная кампания 1906-1907 гг. была проведена Продовольственной частью МВД с таким успехом, который при данных условиях и при действии существующего закона только и был возможен» [2, c. 386].

В то же время активно оказывали помощь голодающим благотворительные организации. К сожалению, политика оказывала на их работу серьёзное влияние. Так, официальные организаторы благотворительной помощи — Красный Крест, Комиссия по борьбе с чумою, Попечительство о трудовой помощи — поддерживались Государственным казначейством (хотя одновременно собрали значительные суммы путём пожертвований). Один Красный Крест при содействии местных властей открыл бесплатные столовые и питательные пункты, выдавшие за время бедствия 270 миллионов обедов и пайков [21].

Однако «революционная интеллигенция» отказывалась сотрудничать с «реакционерами», группируясь вокруг земств. По инициативе последних в декабре 1905 образовано Общество помощи голодающим, которое объединило 22 общественные организации, среди которых были Крестьянский союз, Всероссийский союз медицинского персонала, Железнодорожный союз, Учительский союз и другие.

Единственное исключение в этом плане (маргинальное, правда) — книга Китаниной. Вот полная цитата из неё, касающаяся смертности: «Голод 1891 г. унёс миллионы жизней. «С 1891 г. голодовки стали гигантскими по количеству жертв» [цитата: «Ленин», ПСС, т. 6, с. 278 — первоисточник: газета «Искра», №17, 15 февраля 1902]» [5, c. 75]. И всё. Однако если в советские времена ссылка на «Ленина» равнялась ссылке на истину в последней инстанции, то сейчас требуются не речёвки, а доказательства: архивные материалы и т.п. Увы — авторша никаких подобных ссылок не приводит, что её заявление понятным образом обесценивает.

Точно так же нет никаких данных в советской справочной литературе. Наиболее информативной является статья «Голод» в первом издании Большой советской энциклопедии: в ней подробно описываются объёмы затрат за закупки правительством хлеба для жителей пострадавших от недорода территорий, общественная активность в помощи нуждающимся (естественно, с максимально критических позиций) — однако даже упоминания об умерших в результате голодовки 1891-92 мы не найдём. Это тем более скандально, что в той же самой статье наличествуют пассажи о «небывалом даже в летописях русских голодовок 1921-22 гг.», когда «от г. и его последствий погибло около 5 милл. человек, при этом особо тяжкие потери понесла беднота» [8, т. 17, c. 463]. То есть, даже тогда крыть было нечем. Не нашлось чем крыть и в последующих изданиях БСЭ — в них статьи о голоде носят весьма общий характер и вообще лишены каких-либо цифр (а в списках литературы по теме предлагается изучать исключительно труды Маркса, Энгельса и «Ленина»).

Приходится сделать неутешительный вывод: несмотря на доступ к огромным массивам статистической и делопроизводственной документации государственных и общественных учреждений России, несмотря на наличие довольно заметного числа работ дореволюционных авторов историки советских времён не обладают какими-либо цифрами, подтверждающими тезис о смертности «от голода» в Империи.

Нет данных о голодных смертях и у советских/постсоветских демографов, работы которых были изучены под конец. А.Г. Рашин в своей очень богато документированной работе приводит составленную им таблицу естественного движения населения 50 губерний Европейской России. Данные из неё показывают в рассматриваемый нами период 1890-1913 на удивление стабильную картину понижения смертности: от 36,7 умерших на 1000 населения в 1890 до 27,4 на 1000 населения в 1913. Единственный серьёзный скачок смертности приходится на 1892-й — 41 на 1000 населения. Неурожаи, как следует из цитируемых им документов соответствующих госструктур, влияли на соотношение умерших и родившихся, но выражались в сокращении рождаемости, а не в росте смертности [23, c. 158, 160].

В книге имеется интересная цитата из «Отчёта о народном здравии за 1892-й»: «Отчётный 1892 г. по смертности и рождаемости, а также болезненности населения Российской империи является наиболее неблагоприятным из десятилетия с 1883 по 1892 год. Неурожаи двух предшествующих лет значительно усилили заболеваемость и смертность населения. В первой половине 1892 г. в губерниях по низшему и среднему течению р. Волги и её притоков упорно держался сыпной тиф, а затем во второй половине года ослабленное население поразила азиатская холера при особом её развитии главным образом в Среднеазиатских областях, на Кавказе и в губерниях по течению рр. Волги и Дона. Усиление смертности и понижение рождаемости замечалось почти по всем губерниям...» [23, с. 158]. Из таблицы на стр. 208 можно узнать, что от холеры в тот год умерло 300,3 тысяч человек.

В то же время, согласно приводимым данным естественного прироста населения по 50 губерниям Европейской России по пятилетиям, период с 1896 по 1910 давал рекордные показатели (в млн. чел.): 1896-1900 — 8,307,6, 1901-1905 — 8,642,9, 1906-1910 — 9,162,0 [23, с. 162]. Также постоянно росло среднегодовое число родившихся.

Самый известный советский демограф Б.Ц. Урланис называет (по своему обыкновению) более высокую цифру: говоря о голоде 1892, он указывает, что умерло 500 тысяч человек [24, c. 83] и добавляет, что значительная доля смертей приходилась на группу детей до 1 года (младенцев), коэффициент смертности которых превысил 30%. Впрочем, приводимая им таблица детской смертности по губерниям Европейской России показывает медленное, но всё же снижение её показателей в последующие годы: от 26% в 1897 и 27,9% в 1898 до 22,5% в 1907 и 23,7% в 1911 [24, с. 91].

Показательно, что более вопрос «голодных смертей» применительно к годам царствования Николая II Урланисом не поднимается.

Не подтверждаются «огромные потери» от голода и позднейшими изысканиями демографов. Так, классический расчёт ЦСУ СССР, проведённый Р.И. Сифман и основанный на изучении и корректировке расчётов Управления Главного врачебного инспектора МВД, показывает следующую динамику населения Империи (в миллионах человек, без Финляндии): 1909 — 156, 1910 — 158,3, 1911 — 160,8, 1912 — 164, 1913 — 166,7 [25].

В солидном многотомнике «Население России в ХХ веке» совершенно однозначно указывается, что «во всех регионах Европейской России к 1913 население дало значительный прирост. По сравнению с 1897 число жителей Центрального промышленного региона увеличилось на 32,4%, Северо-западного района — на 37%, Среднего и Нижнего Поволжья — на 34,3%, Центрально-Чернозёмного района — на 38,8%. Самый большой прирост наблюдался на Северном Кавказе — 68,4%» [26, c. 25]. То есть, как мы видим, Черноземье и Поволжье, якобы постоянно «выкашиваемые» голодоморами-миллионниками, дают одни из самых высоких показателей прироста населения. Чудеса, да и только!
Если брать голодные года, то в 1907 зарегистрирован очень высокий естественный прирост населения (18,1%), немногим ему уступали якобы «катастрофические» 1911 (17%) и 1912 (16,9%). Низший за первые 15 лет ХХ века прирост зарегистрирован в беспокойном 1905 (13,9%) [26, c. 26-27].

Как с этим согласовать «регулярные миллионные цифры умерших» — совершенно непонятно. Они дали бы однозначную отрицательную динамику и свидетельствовали бы о вымирании населения! Между тем, даже в период якобы «гигантского голода» 1911-1912 население выросло более чем на 3 миллиона человек. Для сравнения, можно поднять данные о годах советских голодоморов (1921-22, 1931-33, 1946-48): полное прекращение роста населения страны, а затем и уход показателей роста в минус + резкое падение показателей ожидаемой продолжительности жизни.

Иностранные исследователи тоже уделяли проблеме голода в России внимание. Уже упоминавшийся Ричард Роббинс вычислил избыточную смертность в период «кризиса 1891-92»: около 400 тысяч смертей сверх нормы, большая часть — из-за разразившейся в 1892-м эпидемии холеры [12] (ею в 1892 оказалось поражено 77 губерний — самый высокий на тот момент показатель в истории страны). Другой американский исследователь, С.Л. Хок, проведя дотошное изучение метрических книг в Тамбовской области (приход Борщёвка), «находящейся в самом центре Центрально-Чернозёмного сельскохозяйственного региона, часто описываемого как беднейшая часть Российской империи во второй половине XIX века» (эта область была непременным фигурантом всех недородов в описываемый период), пришёл к однозначному выводу: «С самого начала наблюдений, с 1830 г., неурожаи в Борщёвке никак не влияли на смертность. За десятки лет до развития транспортной системы в России и до дискуссий об улучшении гигиены крестьяне Борщёвки уже не умирали от голода» [27]. Третий американец, Аркадий Каган, в обширном списке российско-советских голодовок (который обнимает период с начала XIX века до 1965) относит к «famine» (голод, влекущий за собой массовую смертность) только 1892 (из рассматриваемого здесь периода) — и это при его весьма критическом настрое к официальной аграрной статистике Империи [28, c. 139-142]. Наконец, работающий во Франции демограф С. Адамец исчерпывающе характеризует ситуацию:
«Голод 1892 г., усиленный эпидемиями холеры, оспы и тифа, вызвал последний острый кризис смертности в Российской империи. В годы таких кризисов продолжительность жизни опускалась до 26-28 лет у женщин и до 25 лет у мужчин. Однако в начале XX в. кризисы смертности стали слабеть. Неурожаи конца XIX в., 1906, 1909 и 1911 гг., так же, как и новая эпидемия холеры в 1910 г., слабо отразились на продолжительности жизни, которая у женщин не опустилась ниже 30, а у мужчин — ниже 28 лет» [29].

То есть мы пришли к тому, с чего и начали — после «Царь-голода» 1891-92 более ни один недород в Российской Империи не повлёк за собой «голодных смертей». На этой мажорной ноте можно было бы и поставить точку в повествовании.

6. Фальшивка

Однако прежде разберу одну куриозную штучку, которая для современных приверженцев левой идеологии является краеугольным камнем в рассуждениях о «гигантской смертности от голода»(с) при «проклятом царизме»™.

Многим знаком вот этот текст [30]:
Миф первый: “Россия была настолько сыта, что хлеб приходилось вывозить”. Ежегодно Коллегия Лейб-Канцелярий, в составе которой входили врачи, инженеры, специалисты сельского хозяйства, готовили для царя отчет, озаглавленный “Полное сообщение о положении дел в Империи Российской”. В таком докладе от января 1913 года говорится: “Урожайность в России на круг - 18 пудов 30 фунтов с десятины, в Малороссии - 37 пудов 20 фунтов”. (То есть, в переводе на современную систему мер, три центнера с гектара в России и шесть - на Украине. Для сравнения: в 1970 году на Украине и в Центрально-Чернозёмном районе России - до 30 центнеров с гектара, по остальной части России - 13,58 центнеров с гектара). Смотрим тот же доклад далее: “Произведено 30 пудов на душу населения” - то есть около 480 килограммов в год. По данным того же доклада, 53 % урожая продано за границу. Посчитайте сами, что же народу оставалось? Неудивительно, что за вторую половину XIX века было свыше двадцати “голодных годов”, причем (по данным доклада царю за 1892 год): “Только от недорода потери составили до двух миллионов православных душ” (то есть, считали только тех, кого отпевали в православных церквах, а свидетельства о количестве умерших “инородцев” и старообрядцев нет вообще). По данным доклада за 1901 год: “В зиму 1900-1901 гг. голодало 42 миллиона человек, умерло же их них 2 миллиона 813 тыс. православных душ”. А в 1911 году (уже после столь расхваленных столыпинских реформ): “Голодало 32 миллиона, потери 1 млн. 613 тыс. человек”. Причем, в каждом докладе подчеркивалось, что сведения составлены на основе данных, поставляемых церквами, а также сельскими старостами и управляющими помещичьих имений. А сколько было глухих деревень?

В разных вариациях он кочует из одного ЖЖ-поста в другой, гуляет по бесчисленным форумам и вгоняет в ступор «сторонников» Российской Империи (сейчас, слава Богу, всё меньше). Между тем, достаточно ознакомиться с названием первоисточника — газета «Большевистская правда», — чтобы как минимум заподозрить неладное. Первоисточник, впрочем, замылен и концы находятся с трудом (за установление оного выражаю благодарность уважаемому corporatelie), ну да кого этим смутишь. Нет в тексте никаких ссылок (для газеты, впрочем, простительно). Но цифры и буквы ведь должны быть верифицируемы (проверяемы)? Должны. Вот и давайте проверим на достоверность.

Уже заход — «Коллегия Лейб-Канцелярий» — повергает во смущение. Это что ещё такое? Коллегии в Российской Империи приказали долго жить с образованием министерств в 1802, «лейб-канцелярий» же и вовсе не было. Ну вот так, не было и всё. Была Собственная Его Императорского Величества Канцелярия — но афтар явно имел в виду не её, ибо пишет далее: «в составе которой входили врачи, инженеры, специалисты сельского хозяйства, готовили для царя отчет». Вообще-то, для Государя отчёты (точнее, доклады) готовили чиновники высшего уровня — министры и губернаторы. Врачи (все, надо думать?), инженеры (тоже все?), «специалисты сельского хозяйства» (обратно все?!) — они могли что-то готовить по своим сферам для докладов на «своих» Обществах, но для Императора? Глупости.

Не совсем понимаю, что авторы статьи пытаются доказать или опровергнуть?  Здесь ставиться под сомнение один из известных нам источников, но окромя это го документа имеются еще множество других свидетельств о тяжелом положении и русской деревни.  Автор пытается свести все причины только к климатическим. Но тогда и причины голода 20-х и 30-х годов можно свести к одной только засухе.  И если ставить под сомнение факт «Смертности от голода в прочие годы (1897-98, 1901-02, 1905-07, 1911-12)» то, как же объяснить свидетельства очевидцев?
Например, князь Багратион, на статью которого ссылался Меньшиков (М.О. Меньшиков МОЛОДЕЖЬ И АРМИЯ 1909 г.), писал, о том, что: «С каждым годом армия русская, становится все более хворой и физически неспособной. До трех миллионов рублей ежегодно казна тратит только на то, чтобы очиститься от негодных новобранцев, «опротестовать» их. Из трех парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. И, несмотря на это, срок солдатской службы все сокращается. Хилая молодежь угрожает завалить собою военные лазареты. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, — вот причины физического истощения» Так же говоря, о Царь голоде, часто цитируют строки из дневника графа Ламздорфа, который писал: «От просящих хлеба нет прохода. Окружают повсюду толпой. Картина душераздирающая. На почве голода тиф и цинга».  Подобное писал в своих воспоминаниях и Наумов: «Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны». При этом, насколько мне известно, последняя цитата относится никак не к голоду 90-х гг. 19 века, а ко времени куда более позднему. Уж не будете ли вы утверждать, что эти довольно часто цитируемые фразы тоже Не совсем понимаю, что авторы статьи пытаются доказать или опровергнуть? Здесь ставиться под сомнение один из известных нам источников, но окромя это го документа имеются еще множество других свидетельств о тяжелом положении и русской деревни.  Автор пытается свести все причины только к климатическим. Но тогда и причины голода 20-х и 30-х годов можно свести к одной только засухе. И если ставить под сомнение факт «Смертности от голода в прочие годы (1897-98, 1901-02, 1905-07, 1911-12)» то, как же объяснить свидетельства очевидцев?
Например, князь Багратион, на статью которого ссылался Меньшиков (М.О. Меньшиков МОЛОДЕЖЬ И АРМИЯ 1909 г.), писал, о том, что: «С каждым годом армия русская, становится все более хворой и физически неспособной. До трех миллионов рублей ежегодно казна тратит только на то, чтобы очиститься от негодных новобранцев, «опротестовать» их. Из трех парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. И, несмотря на это, срок солдатской службы все сокращается. Хилая молодежь угрожает завалить собою военные лазареты. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, — вот причины физического истощения» Так же говоря, о Царь голоде, часто цитируют строки из дневника графа Ламздорфа, который писал: «От просящих хлеба нет прохода. Окружают повсюду толпой. Картина душераздирающая. На почве голода тиф и цинга».  Подобное писал в своих воспоминаниях и Наумов: «Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны». При этом, насколько мне известно, последняя цитата относится никак не к голоду 90-х гг. 19 века, а ко времени куда более позднему. Уж не будете ли вы утверждать, что эти довольно часто цитируемые фразы тоже небрежно сляпанная фальшивка?

Вижу, что дискуссии не получиться. Жаль. Все равно попытаюсь изложить некоторые свои соображения по поводу этой статьи. 

С этой статьёй уже сталкивался несколько раз. Пытался задать несколько уточняющих вопросов автору, но, к сожалению, не смог найти координат (может плохо искал).
Причитал статью внимательно несколько раз. Вердикт:
1. Передергивает.
2 многое недоговаривает или попросту замалчивает. 
3. Отдельные моменты могут «пустить пыль в глаза», но в целом надрывно, невнятно и неубедительно.

1. Недород, а не голод!

Вообще сложилось впечатление, что автор просто «запутывает» читателя (или попросту держит читателя, т. е. нас за полных неучей) и старается заретушировать сам факт того, что в РИ голод был нормальным явлением. Ах да, как же я мог забыть, это же не голод, это ВСЕГОЛИШ НЕДОРОД. Разуметься автор не посчитал нужным поведать в тексте об одной маленькой детали - цензура не позволяла тогда применять слово голод и его успешно заменили термином недород. Но, автор не посчитал нужным упомянуть об этой маленькой детали. Ну, да ладно,  оставим это на его совести.

2. Норма жизни……

Первый и самый главный аргумент автора состоит в том, что официальные учреждения не фиксировали (так сказать) «смертей сверх нормы». Возникает первый вопрос - а что собственно считать нормой? Но не будем забегать вперед.
Первое, что привлекло внимание в этой статье это-то, что автор пытается поставить под сомнение сам ФАКТ того, что после 1891-2 гг. «Царь голод» повторялся неоднократно. На первый взгляд довольно убедительным кажется утверждения автора о том, что голод (да, как же я забыл не голод, а НЕДОРОД ) не повлиял на смертность. И пытаясь доказать данное умозаключение автор дал некоторый обрывочный обзор исследований демографов в данном вопросе. Правда стоит отметить, что один более чем известный источник автор не упомянул. Это статья Население из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона. В которой есть маленькая, но очень интересная статья «Население» в которой написано, что «В 50 губерниях Европейской России в 1892 г. (после неурожая 1891 г.) умерло 3563398 человек (3,92% всего Н.), тогда как за семилетие 1884—90 гг. умирало всего по 2820363 человека в год (3,34%).» - таким образом, ясно, что избыточная смертность 743 000 чел.. а не как не 400 000. Но это так, к слову.

Более странно-то, что автор почему-то не посчитал нужным затронуть такой немаловажный момент как детская смертность.  А вместе с тем общеизвестный факт, что в РИ был чудовищный процент детской смертности.  Если верить цифрам приведенных в работе Рубакина (Н.А. Рубакина  «Россия в цифрах» С-Петербург, 1912 год) то в России из 1000 рожденных детей 272 ребенка умирали еще в младенчестве. И это только в Целом по России (т. е. обо всем и не о чем), если брать отдельные регионы, то ситуация вообще катастрофическая.
Собственно более подробно, об это страшной НОРМЕ для России начала XX века коротко и доступно изложено в одной неплохой статье:
http://skaramanga-1970.livejournal.com/121048.html

В общем, ориентируясь на данную статистику логично сделать вывод, о том, что основной причиной детской смертности являлось именно недоедание больших сегментов населения.
Здесь очень уместно процитировать строки А. Н. Энгельгардта  [Из деревни. 12 писем. 1872–1887. СПб.,1999. С.351–352, 353, 355] -
«Имеют ли дети русского земледельца такую пищу, какая им нужна? Нет, нет и нет. Дети питаются хуже, чем телята у хозяина, имеющего хороший скот. Смертность детей куда больше, чем смертность телят, и если бы у хозяина, имеющего хороший скот, смертность телят была так же велика, как смертность детей у мужика, то хозяйничать было бы невозможно. А мы хотим конкурировать с американцами, когда нашим детям нет белого хлеба даже в соску? Если бы матери питались лучше, если бы наша пшеница, которую ест немец, оставалась дома, то и дети росли бы лучше и не было бы такой смертности, не свирепствовали бы все эти тифы, скарлатины, дифтериты. Продавая немцу нашу пшеницу, мы продаём кровь нашу, то есть мужицких детей».

Можно конечно оспаривать данную цитату тем, что она относиться к несколько более раннему периоду. Однако в монографии известного советского экономиста Кондратьева (Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции М.: Наука 1991 г.), довольно убедительно, доказывается, что ситуация с рынком хлебов не сильно изменилась и за годы правления Николая 2. По-прежнему  «Развитие экспорта базировалось на относительно низких нормах потребления широких масс населения» (с. 95).

Но, так или иначе, умозаключения автора выглядели БЫ рационально, ели бы не одна самоубийственная (пожалуй, для всей статьи) цитата, после которой лично я просто рыдал:

Цитата:


Разумеется, он даже не подумал напомнить о том, что в Швеции к началу 20 века  мужчины жили  по 50,96 женины по 53,65 во Франции 45-48 лет, в германии 40-43 года и т. д. Особенно стоит отметить неудовлетворительное  санитарное положение населения в России, которое хорошо описано в статье  В. Хлопина и Ф.Ф. Эрисмана (в энциклопедический словаре “Россия” 1898 года). Нормальный расклад.

Так же неубедительно выглядят попытки «списать» некоторые всплески смертности на эпидемии. ТО, что мор и голод идут рука об руку друг за другом общепризнанная закономерность! Или нет? 

В таких условиях остается только удивиться такой колоссальной способности русских крестьян  к размножению. Даже в самые тяжелые годы, так или иначе, шел прирост населения. Что, в общем, то всегда было характерно для сельского населения. Если быть полностью объективным, то всплески рождаемости при крайне низком уровне жизни сегодня как раз таки характерны для стран третьего мира. Чего нельзя сказать о сытой Европе рождаемость, в которой, на сколько мне известно, сегодня крайне низкая. Так ведь.


В общем и целом считать, что народ в РИ от голода не страдал после 1982 г. лишь за счет того, что не наблюдалось смертей «сверх нормы» по меньшей мере, БЕЗГРАМОТНО. Потому, что в России в принципе отсутствовала нормальная смертность, в том смысле, который мы сегодня вкладываем в это понятие. Народ от голода страдал. И на смертности это отражалось, через: частые эпидемии, высокую детскую смертность и малую (относительно ряда европейских государств) продолжительность жизни.

3.Кто виноват и что же все-таки делалось?

Автор выделяет две причины столь бедственного положения крестьян.

Главная причина это, конечно же, плохой климат. Была плохая погода! – Одна из стандартных отговорок для казнокрадов и разгильдяев во все времена. Хоть под триколором , хоть под красным знаменем - одна порода и у тех и у других.

Цитата:


Хоть с этим спорить не стал.  Впрочем, с этим спорить в принципе бесполезно. Крайний низкий уровень земледельческой технологии отмечен практически во всех исследованиях по данной теме.….. Только вот, разве доля вины за столь большую отсталость русской деревни не лежит на самодержавии?

Так же в статье с нескрываемым упоение рассказывали о том, как героически государство с этим самым голодом боролось.
Хотя в той же зачитаной-перечитанной статье из словаря Брокгауза и Ефрона можно найти некоторые любопытные данные:
«Если воспользоваться  данными о выдачах из общеимперского продовольственного капитала,  то окажется, что за период  с 1891  по 1908 гг.  60% всех выдач (294 млн. руб.) поглотили  восемь  приволжских  губерний,  24% (117 млн.  руб.) падает на шесть центральных черноземных,  6% на две приуральских губернии, 5% на новороссийские, 3% на приозерные,  а на остальные районы израсходовано менее чем по 1% выданного капитала.»  сколько там у нас губерний голодало?
Конечно, бедолагам Сибири никто особо помогать не рвался:
http://www.sakhaopenworld.org/ilin/2000-1/72.htm

Так же ни слова не было сказано: об известной истории с гнилой мукой (в помощь голодающим) главным «героем» которой был председатель самарской губернской земской управы Алабин, успешно оправданный в суде за свои злодеяния (сам он возможно и не был виновен, но сам факт того, что никто не был наказан, говорит о многом). Известная история со срывом поставок зерна,  по вине господина Лидваля. В прочем можно конечно, списать эти факты на отдельные единичные случаи. Только вот сам факт того, что вся Европейская Россия в скором времени заполыхала в крестьянских восстаниях на единичные случаи со счетов.                        
Согласно распространенному мнению, причиной этих выступлений был земельный вопрос, но он в свою очередь неразрывно связан с проблемой продовольствия. 
Давайте рассмотрим некоторые цифры.

По переписи 1897 года  125 640 тыс. человек.  Из них 77 % крестьяне. К 1914 году население составило  175137000 (Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник). В одной статье явно монархического характера (Б. Л. Бразоль «Царствование Императора Николая II в цифрах фактах (1894-1917 гг.») мы видим, что к 1916 году в руках крестьян было около 172000000 десятин земли. Цитата: «Гражданам же всех других сословий принадлежало лишь около 85.000.000 десятин» (85.000.000  всего лишь …… для 15 % населения. Этот делец от науки сам очевидно не внимал того, что писал).
Людям хоть немного знакомым с математикой будет не трудно сопоставить цифры и прикинуть сколько в среднем на одного крестьянина и сколько на помещика.

Вот какое «справедливое» у нас было распределение земли.
Более подробно можете рассмотреть проблему в справочнике «Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник». Хотя тема земельного вопроса, уже настолько «затерта» в исторической литературе, что доказывать сам факт несправедливого распределения земли попросту неактуально.

И вот возникает вопрос: А разве вина за столь несправедливое распределение земли не лежит на правящей верхушке? Моё личное мнение по данному вопросус весьма однозначно. Хотя это тоже очень спорно.

Современники и очевидцы

Вообще говоря, о статистике, несомненно, трудно сегодня точные цифры по ВСЕЙ империи, ибо учет в Российской империи был поставлен из рук вон плохо. Напомним, что до переписи населения 1897 года вообще отсутствовала достоверная картина полной демографической ситуации в стране.  Поэтому точную и беспристрастную статистику  в целом по стране, за голод 1891-2 гг. маловероятно, что вообще кому-либо найти удастся.
Зато, в публицистике того времени  можно найти множество свидетельств очевидцев тех страшных событий, уважаемых людей, живших там и описывавших то, что видели все своими глазами. А это порой важнее любых официальных сводок.
Л. Н. Толстой (его уж точно нельзя обвинить в том, что он «продажный советский историк»)
«Всегда и в урожайные годы бабы ходили и ходят по лесам украдкой, под угрозами побоев или острога, таскать топливо, чтобы согреть своих холодных детей, и собирали и собирают от бедняков кусочки, чтобы прокормить своих заброшенных, умирающих без пищи детей. Всегда это было! И причиной этого не один нынешний неурожайный год, только нынешний год все это ярче выступает перед нами, как старая картина, покрытая лаком. Мы среди этого живем!»
В. Г. Короленко (крайне антисоветский элемент надо отметить) «В голодный год»:
«Это была как бы программа дальнейшей невежественно консервативной лжи по вопросу о голоде: вместо голодающего народа в ней выдвигался образ лентяя, обманщика, пьяницы и попрошайки. Вслед за этим крестьяне были обвинены в поджогах, и обвинитель спрашивал, неужели продовольствие будет доставляться и в те селения, которых жители "с увлечением предаются истреблению уцелевших запасов?"  Все это шаг за шагом было опровергнуто фактами и цифрами из самых компетентных источников. Местный губернатор написал о железной дороге: оказалось, что на ней нет отбою от рабочих, хотя плата совсем не так выгодна, как казалось господину Фету; земский начальник Землянского уезда реабилитировал мужиков от повального пьянства и увлечения поджогами.»
«Удивительно, как эти господа, так много кричащие ныне о пороках нашей деревни,-- не замечают, что все они покрываются с избытком одной этой удобной для них добродетелью,-- этим удивительным запасом неистощимого терпения и кротости... А господа уездные политиканы и вояки, как мы уже видели, пускают ее в игру, в виде "спокойствия уезда", угрожаемого со стороны излишней сытости, баловства и каких-то грозных пришельцев... Между тем, земледельческое население голодающих уездов проявляло удивительное долготерпение. Широкая все-таки, хотя, быть может, и не всюду достаточная помощь -- принята, когда ее дали, с благодарным удивлением... "Продышим теперь",-- не раз приходилось слышать эти слова! Только бы продышать, только бы пробиться, только бы прокормить детей и скотину до того времени, как сойдут снега, как зазеленеют поля, как господь опять проявит свою милость. "Только бы как-нибудь" -- и пахарь все вынесет и никого не обвинит в своей невзгоде, все забудет,-- и над свежими могилами потянется опять вечная непрерывная волна никогда не умирающей жизни...»
Можно конечно сказать о том, что все эти примеры относяться к голоду 1892 года. Но ка быть с другими свидетельствами?
В своих предыдущих комментариях я уже приводил цитаты из доклада князя Багратиона, взятые, правда, не из самого доклада, а из статьи известного черносотенца Меньшикова. В прочем повторюсь:

«С каждым годом армия русская, становится все более хворой и физически неспособной. До трех миллионов рублей ежегодно казна тратит только на то, чтобы очиститься от негодных новобранцев, «опротестовать» их. Из трех парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. И несмотря на это, срок солдатской службы все сокращается. Хилая молодежь угрожает завалить собою военные лазареты. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, — вот причины физического истощения» - что тоже подделка?!?!?!?

Собственно, лучше читать все целиком:
Л.Н. Толстой
ГОЛОД ИЛИ НЕ ГОЛОД?

http://www.rvb.ru/tolstoy/01text/vol_17_18/vol_17/01text/0353.htm

Л.Н. Толстой
О ГОЛОДЕ
http://www.kulichki.com/inkwell/text/hudlit/classic/tolstoj/publ/o_golode.htm
Л.Н. Толстой
«Не могу молчать»

В. Г. Короленко  «в голодный год»
http://az.lib.ru/k/korolenko_w_g/text_1040-1.shtml

Так же  можно порекомендовать записки Н.Энгельгардта но их в электронном виде найти не удалось.

Конечно, было бы крайне необъективно считать, что голод в РИ был только на стыке 19-20 вв. Голод и низкий уровень жизни были ВСЕГДА характерны для России. (Об этом доступно и вполне объективно написано в книге Милова Л. В. «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса», которую всем кто с ней еще не знаком очень рекомендую прочитать.)
Но сбрасывать со счетов сей факт, как одну из главных причин революций нельзя. Более того, попытки как-то "замазать" или вовсе оспорить «Царь голод» как ФАКТ, по своей преступности нужно приравнивать к попыткам переписать такие страшные страницы нашей истории как террор в годы гр. войны. или преступления фашизма.

Цитата:


Пожалуйста. Всегда к вашим услугам.


На самом деле это далеко не самая полная картина и сюда можно много чего добавить:

- и про резервный фонд зерна (или систему прод. капитала), который, как выясняется при более детальном изучении, существовал только на бумаге (к сожалению малодоказуемо).
- и про тысячи несчастных Столыпинских переселенцев, которых толпами (КАК СКОТ) загоняли в товарные вагоны и вывозили в Сибирь едва ли не под открытое небо.
- и про финансовую структуру хлебных рынков (цены, механизмы изъятия у населения, пресловутые кредиты,и т. д.)
- и про уровень (реальный) благосостояния простых граждан, относительно передовых Европейских стран.
- и про личную реакцию Николая второго на это.
- и про освещение проблемы в краеведческой литературе, в отдельных регионах.

Так, что одно здесь было подмечено, верно:

Цитата:
- перестраховался таки, чертенок.

Тема никак не закрыта, и ещё очень не скоро удасться им "вырвать" эту страничку в нашей исторической памяти.

Палыч писал(а) 28.07.2010 :: 17:49:20:

Мне тоже этот момент безумно понравился, неблагодарные крестьяне позжигали усадьбы кормильцев, т.е. вырубили сук, на котором сидели - во тупые
Перечитал статейку, там ещё есть в таком же духеСармат писал(а) 18.06.2010 :: 19:34:30:

По сути все ...асы, а царь - дАртаньян. Крестьяне виноваты, депутаты виноваты, голодом, сволочи, хотели задушить, а ещё там есть момент о клятых железнодорожникахСармат писал(а) 18.06.2010 :: 19:34:30:

Т.е. получается, чсто рабочие хотели с какого-то перепугу заморить голодом крестьян, учитывая что многире рабочие - вчерашние крестьяне, это выглядит как-то странно.
Сармат писал(а) 18.06.2010 :: 19:34:30:

И эти - тоже сволочи, есттественно. Вообще-то это будущие народные избранники, принадлежащие разным партиям.
Вообще напрашивается вывод:
Царь, несмотря на сопротивление крестьян, рабочих и интеллигенции, т.е. по сути почти всех подданных, решал вопросы с недородом весьма эффективно
Ну и от большой эффективности произошло вот это:
Сармат писал(а) 18.06.2010 :: 19:34:30:

Т.е. опора самодержавия разорялась, а автор статьи это отмечает как-то мимоходом, ну подумаешь, мелочи, зато с недородом справлялись.

Ещё интересны ссылки на Розу Исааковну Сифман. Эта барышня написала что за годы правления Николая 2 население РИ выросло на 40 миллионов.
http://demoscope.ru/weekly/pril.php
Здесь можно найти перепись 1897 года и 1926, сравнив эти данные выходит что за ПМВ и ГВ потери составили миллионов 30.
По таблице возрастного состава по переписи 1926 года подростки 15-19 лет, т.е. которые родились в 1907-11 гг. насчитывают почти 17млн человек. В тог же время дети до 4 лет включительно насчитывают без малого 22,5 млн.
Понятно, что многие ровесники 19-летних погибли в ГВ, ну не миллионами же они гибли.
Интересно, что 40-44 летних на тот период насчитывается аж 7 миллионов, 35-39 летних - 8,5 млн Т.е. их вместе насчитывается намного меньше, чем детей до 4-х лет.
40-44летних уменьшилось в два раза, когда им было 7-11 лет, то их насчитывалось примерно 14,5 миллионов.
Из 4 с лишним миллионов, родившихся в 1897 году дожило до 1926 года 1,6 млн человек. Даже при всех статистических погрешностях, всё равно впечатляет.

Большие цифры и большие смложности - это конечно синонимы, но вот дело в том, что с этими цифрами работает руководство страны, ну и нам не грех. Я почему не брал всякие проценты и пр. Вот есть данные: сколько людей, какого пола, городское и сельское население и пр. Есть и по регионам, потому переписи - материал интересный. Т.е. это цифры вполне конкретные, а вот со средними цифрами полностью солидарен.

Палыч писал(а) 29.07.2010 :: 14:37:03:

Понял, спасибо.

Палыч писал(а) 29.07.2010 :: 14:37:03:

Какие-то документы, наверняка есть, просто, этим вопросом, насколько я понимаю, никто всерьез не занимался, поэтому и документы не известны. В архивах наверняка есть, не могу только сообразить, где именно хранятся. Пока можно предположить, что в фондах Министерства внутренних дел.

Меня, к слову, вот этот комитет:
Цитата:

заинтересовал - обычно деятельность императорской семьи (и комитетов, во главе которых они стояли) довольно широко освещалась в прессе, а вот про этот комитет мне ничего не встречалось (может быть, конечно, просто не попалось). И ссылка не совсем понятная.
Известно что-либо о нем?