Очень интересно слушать и читать свидетелей войны. Сейчас когда нет цензуры всегда промелькнёт в воспоминаниях что-то новое, необычное, яркое. В №16(64) "Ковровской газеты" (Т.Король) опубликованы интересные воспоминания о военном времени Полины Фоменко:

Родилась и жила я в государстве СССР, в республике Украина.
Помню, что почти вся семья была дома, когда по радио объявили о начале войны. Хотя мне на ту пору исполнилось 16 лет, я не понимала, что это может означать. Мама, поскольку застала Первую мировую, переполошилась.
Люди, конечно, встревожились и стали запасаться солью, спичками, керосином.Когда стала нарастать паника, то шли грабить продуктовые склады. Мы таскали мешками кукурузу, жито. Те, у кого были лошади и подводы, успели запасти много.
В октябре 41-го к Донецку подступили немцы. Запомнила это потому, что тогда копали картошку. В семи километрах от нашего села, в Михайловке и Ивановке, шли страшные бои. Многие из Орловки погибли и пропали без вести, когда ходили узнать о судьбе родных из этих деревень.
Вскоре нас оккупировали немцы. В нашей хате они ремонтировали мотоциклы. А мы были вынуждены жить в сарае. Забирали у нас все продукты, скотину...
Война проявила характеры людей. Директор нашей школы стал полицаем, а завмаг - старостой. А вот "учитель немецкого языка, по-матери немец, вёл подпольную работу.
Предателей потом осудили, но директор успел сбежать, а завмагу дали 11 лет лагерей.
Я видела расстрел дядьки Максима, он скрывал у себя наших солдат, а жена выдала его немцам.
Коммунистов и комсомольцев в яме расстреливали, а выдавали их наши же. Лишь некоторых успел спасти учитель немецкого.

Помню, как перед приходом американцев, нас, пятерых девчат, направили рыть окопы в 20 километрах от Нойштадта. Когда возвращались в лагерь, налетела авиация, бомбила. Мы забежали в лесок, там было что-то вроде блиндажа. Надзиратель, что был с нами, втолкнул нас в него, а сам погиб.
Когда мы добрались до города, это было странное и страшное зрелище. Врезалось в память, как от дома осталась лишь одна стена, а на ней тикают ходики...
Американцы всё вокруг сровняли с землёй. Куда идти? Мы бродили, пока не нашли тех, кто не разбежался из лагеря. Потом узнали, что разбомбили склады, ринулись туда, стали набирать красивую одежду.
Шёл русский воин, сказал: «Эх, девчата! Вы что, тряпки есть будете!». Побросали мы всё и набрали мешок перловки. Только благодаря этому и выжили - американцы, когда вступили в город, нас не кормили две недели.
Держали полтора месяца и не передавали русским. Всё уговаривали в Америку ехать. Агитировали хорошо, многие согласились. А мне захотелось родную Украину повидать, маму обнять.
Решили мы с подругами сами добираться в СССР. Идём, а навстречу военный: «Стоять! Кто? Куда?» .Представился сотрудником НКВД. Проверил наши американские справки и препроводил на ферму. Так мы ещё 8 месяцев в Германии для наших солдат коров доили.
Как же я плакала от счастья, когда в 46-м оказалась в родной Орловке! Паспорт мне сразу не дали, таких, как я, считали предателями. Отправили на штрафные работы в колхоз. Только после этого выдали документы.
Работали после войны много, а вволю наелась я только в 48-м году. 41-й - начало войны, потом лагерь, 46-й - неурожай, 47-й - голод, карточная система...
А дальше пошла мирная жизнь. Не знаю, нужны ли сейчас мои воспоминания молодым, но помнить о войне нужно. Хотя бы для того, чтобы не допустить такого впредь.

PS. Так навсегда и  осталось неизвестным - что было на уме у надзирателя при бомбёжке Нойштадта. То ли он хотел спасти "подопечных", то ли боялся, что они убегут...

PSS. Видимо, чтобы не продолжились неприятности у героини, "Ковровская газета" убрала данный материал со своего сайта. Я тоже пожалею бабулю и изменю её имя и фамилию.