михель гофман
Продвигающийся

Вне Форума
Сообщений: 11
Колумбийский университет
|
Тоталитарное общество может примириться с тем, что люди говорят одно, а думают другое, достаточно того, что они подчиняются. В условиях демократии всегда существует опасность того, что независимая мысль может превратиться в силу в политической сфере. Поэтому важно уничтожить опасность ещё в зародыше. В тоталитарных обществах люди сопротивлялись, не всегда осознано, системе идеологического нажима. Америка же страна демократическая, она не использует приёмы грубой и откровенно лживой пропаганды, она воспитывает интересы, мнения и потребности, используя совершенные формы убеждения, и самые талантливые лингвисты, журналисты и сценаристы работают именно в этой сфере.
В период Великой Депрессии средства массовой информации уделяли огромное внимание деталям жизни гангстера Диллинджера. Говоря о жизни великого грабителя, они уводили публику от опасной темы, причин экономического краха. Миллионы лишились средств к существованию, но мало кто понимал систему обмана, проведённого финансовой элитой. Фигура грабителя-одиночки заслонила собой фигуры тех, кто ограбил всё общество.
Открытая ложь неэффективна, она вызывает сопротивление, поэтому массовая культура использует мягкие, малозаметные, терапевтические приёмы, направляющие чувства, желания, мысли в необходимое русло, она представляет красочный, многообразный, насыщенный действием и эмоциями мир, в котором сложность и противоречивость жизни выражается элементарными формулами, легко воспринимаемыми людьми любого образовательного ценза, и они закрепляются в массовом сознании благодаря профессиональному мастерству создателей и впечатляющей эстетике.
В условиях демократии не существует государственной цензуры, прямая цензура не эффективна, гораздо действеннее самоцензура работников индустрии информации. Отклонение от единственно верной линии наказывается исключением из профессионального круга. Попытки представить своё мнение, противоречащее общепринятому, воспринимается, как непрофессиональное поведение. Профессионал служит заказчику и не должен кусать руку, которая кормит.
В Советской России, подавляющая часть творческой интеллигенции была истинно профессиональной, она служила режиму, а своё мнение выражало на домашней кухне, точно также, как это делает американская интеллектуальная элита, правда, её “кухней” являются специализированные издания для узкой группы профессионалов.
В условиях рыночной демократии специалисты в системах информации не работают на государство. Они не подчиняются “высшим инстанциям”, но их благополучие полностью зависит от умения чувствовать, в чём нуждаются те, кто обладает реальной властью. Для этого не нужен приказ, цензор, лишь чуткая, к атмосфере негласных требований дела, самоцензура.
Тем не менее, существуют независимые издания, существуют независимые мнения, но они где-то на далёкой периферии, их нужно искать. Средний потребитель же часто не только не может, он и не хочет затруднять себя пониманием всей сложности комплексных взаимосвязей политики, экономики и культуры с проблемами его повседневной жизни. Он не желает тратить свою энергию на что-либо, что лежит вне его повседневных дел. Интересы поставщиков информации и интересы потребителей информации, таким образом, смыкаются.
Даже если кто-то чувствует, что им манипулируют, что то, что ему предлагается средствами массовой информации, умно подстроенная ловушка, что его убеждают сделать “правильный выбор”, который, по существу, совсем не в его интересах, он впитывает все те же лозунги и формулы, выглядящие чрезвычайно привлекательно.
Но даже если не только чувством, но и сознанием он начинает сомневаться в том, что он слышит и видит, мысли эти остаются только в его голове. Он вряд ли решится поделиться к кем-то своими крамольными мыслями, он боится быть не как все, вполне возможно, что что-то не в порядке с ним самим. Все не могут быть неправы.
«Принцип американского равенства накладывает запрет на мнение, отличающееся от общепринятого, он имеет две тенденции, одна движет к принятию, другая ведёт к отказу от собственных размышлений», писал Токвиль в начале XIX-го века
А так как в массовом обществе мало кто решается вступать в конфликт с общепринятым мнением, защищая, по Токвилю, «непроверенные истины», средний человек «отказывается от каких-либо размышлений», и выражает “собственное мнение” стереотипным набором общепринятых клише.
Через 150 лет после Токвиля историк Гор Видал: «Гений американской политической культуры, начинающий свою историю с отцов-основателей, сумел создать мощную систему манипуляции гражданского мышления, позволившую убеждать люей действовать против их собственных интересов.»
Манипуляция общественным мышлением постоянно совершенствовалась и во второй половине ХХ века начала приобретать новые формы, новые методы. Традиционная пропаганда манипулировала сознанием, но в постиндустриальном обществе она уже не обладает достаточной силой воздействия.
«Чтобы добиться поддержки публикой той или иной инициативы, исходящей от экономической или политической элиты, необходимо использовать новую технику пропаганды»,- говорил политический обозреватель 40-ых - 50-ых годов прошлого века, Уолтер Липпман.
Новая техника пропаганды, о которой говорил Липпман, техника манипуляции подсознанием, но новизна её относительна. Манипуляция подсознанием, правда без современной технической базы, проводилась нацистским Министерством Пропаганды.
Немецкий учёный, ученик Фрейда, Эрнст Дихтер, эмигрировавший в США в 1938 году, занимавшийся психологией рекламы: «Основные приёмы манипуляции подсознанием, которые сегодня широко используются средствами массовой информации, были разработаны гитлеровской машиной пропаганды. Гитлер понимал, как никто другой, что самым мощным инструментом манипуляции массами является не воспитание логического мышления, а манипуляция подсознанием. Её и использовала нацистская пропаганда. Впоследствии она получила научное обоснование и стала называться “Perception-altering technologies”, технология изменения восприятия, и сегодня уже неважно, кто был создателем системы промывания мозгов. Термин “промывание мозгов” вызывает неприятие, термин “perception-altering technologies” принимается безоговорочно, ибо освящён авторитетом науки.»
Нацистская пропаганда играла на скрытых страхах, скрытых надеждах, беспокойстве и разочаровании единой этнически немецкой нации. Американские средства информации обращаются не к массам, страна не представляет собой единое целое, это конгломерат миллионов индивидов, поэтому масс-медиа используют разнообразие индивидуальных желаний, иллюзий и страхов, существующих в различных слоях общества.
Индустрия информации ставит перед собой одну задачу - выпустить как можно больше продуктов, информационных продуктов. Доходы производства зависят от объёма выпущенных продуктов, качество же продукта второстепенно, оно лишь должно отвечать общепринятому стандарту. В конкурентной борьбе выигрывает не тот, кто поставляет самый высококачественный продукт, а тот, кто поставляет больше продуктов на рынок информации, так как потребитель принимает только стандартный продукт в привычной упаковке, а информационный продукт с новым и непривычным содержанием вызывает настороженность и недоверие.
На читателя, зрителя обрушивается водопад фактов, мнений и в этом водопаде он теряет ориентацию, перестаёт понимать, что важно а что неважно, не состоянии отделить одно от другого он перестаёт реагировать, т.е. задавать вопросы.
Социолог А.Моль говорит о том, что действенность пропаганды определяется не столько её прямым обращением к массам, сколько тем, что «множество мелких направляющих тем, идей, выстраивают широкий фронт атаки в формировании необходимого мнения, и эта тактика эффективнее прямого удара. Капсулы информации направляют общественное мнение в нужное русло, и они настолько коротки, что средний человек не в состоянии зафиксировать их сознанием.»
Все факты, как правило, верны, они тщательно проверяются, информация достоверна, но достоверна также, как может быть достоверны сотни фотографий человека, где видны отдельно его лицо, тело, руки, пальцы. Каждая часть человеческого тела просматривается во всех мельчайших подробностях, из фотографий составляются разнообразные комбинации, но портрета самого человека нет. Это взгляд через микроскоп, а в микроскопе не видна картина в целом, видны только части, детали, атомы информации. Кроме того, скорость передач, скорость смены одних фактов, одних тем на другие, уничтожает не только значимость событий, но и их смысл.
Потребитель не в состоянии переварить огромную массу фактов и мнений и они вываливаются из его памяти, как из дырявого решета, для того чтобы на следующий день заполниться очередным информационным мусором.
Потребитель фактов попадает в состояние ментального ступора, полной анестезии, он не в состоянии выстроить свою концепцию, свой взгляд, безоговорочно принимая тот скрытый смысл и значение, которые заложены в них создателями информационных программ. А мнение, стержень, уже существует, в отборе фактов, их последовательности, их длительности, в форме подачи. Смысл фактов осознаётся, лишь когда обнаруживаются связи между ними, когда факты ставятся в логический ряд, а этим логическим рядом манипулируют поставщики фактов. А потребитель информации не имеет навыка к системному подходу, у него нет стержня, на которые эти факты можно было нанизать, организовать, нет идей. Обладание фактами, их накопление, их количество, представляется ему более, чем достаточным для понимания.
Назначение информации, выполняющей социальный заказ, состоит в том, чтобы отвлечь внимание от реальных, глубинных механизмов общественной жизни, и её воздействие настолько эффективно, что, как писал Оруэлл в 60-ые годы прошлого века: «Следующее поколение уже не будет ставить под сомнение правильность всего происходящего. Атмосфера общественной жизни будет такова, что невозможно будет даже задать вопрос, правильно это или нет.»
|