Цитата:И тут не сомневаюсь, что неграм иногда так было лучше.непонятное возражение.
Ну как бы тут на моей стороне все философы человечества, которые постулировали высшую ценность свободы, в том числе - самостоятельно распоряжаться своим телом. А не быть быком в загоне, которого могут и по холке погладить, а могут и на убой.
Цитата:«Увозили нас из Сталино, набив битком вагоны. Только на третьи сутки надумали покормить. Раздали бумажные стаканчики и черпаками разливали бурду. Эти же стаканчики с гоготом предложили использовать по нужде. Но на этом наши мучения не кончились. Все только начиналось.
Однажды поезд остановился на полустанке. Всех выгнали из вагонов. Девушки и парни умоляли разрешить им разойтись по разные стороны эшелона, но наши мольбы не действовали. Делать нечего… А они, цивилизованные звери, ходили с фотоаппаратами и снимали наш позор. Да при этом еще приговаривали: „швайн“.
Один за другим к нашему строю подходили респектабельные господа. Присматривались, выбирая самых крепких, сильных. Ощупывая мускулы, деловито заглядывая в рот, о чем-то переговаривались, ничуть не считаясь с нашими чувствами. Я был маленького роста, хилый и остался среди десятка таких же нераспроданных заморышей.
Но вот высокий покупатель в потертой куртке презрительно оглядел нас, что-то пробурчал себе под нос и пошел в контору платить деньги. За всех оптом. Ох, и скрупулезно они отбирали себе рабов, особенно те, кому нужно было мало людей, человек по 10–15. Одна фрау раза три требовала выставить в ряд человек 50 и выбирала. Сразу отобрала тех пятерых девчонок из Бобруйска, которых я видела на вокзале у вагона. Они были чистенькие, явно городские, сопровождал их немецкий офицер. Чьи они были дети, что пережили до этого и как сложилась их судьба после — Бог весть. Одна из них прижимала к груди подушку и вытирала об нее слезы. Лицо этой девушки я запомнила надолго. Я приметила немца, который стоял в сторонке и спокойно ждал своей очереди. Мне показалось, что лицо у него доброе и неплохо было бы попасть к нему. Так и вышло — он забрал всех, кто остался, человек 200, и повез в сопровождении охранников в небольшой лагерь в городе Бланкенбурге… Уже по дороге мы поняли, с кем предстоит иметь дело. Мое первое впечатление „о добром шефе“ оказалось ложным. На правой руке у него висела резиновая дубинка, и она то и дело прохаживалась по нашим спинам, когда кто-то позволял себе заговорить чуть погромче».
Здесь вот неповезло с добрым хозяином.
А тут еще и кормили хуже чем в советском тоталитарном аду:
Цитата:«…Живем мы совсем плохо. Дорогие родные, пишу письмо, а сама и бумаги не вижу за слезами. Пришла с работы, еле в барак залезла. Я шла, а голова у меня болит и кружится, и такая тяжелая, что падает с плеч, руки и ноги болят, в сердце колет, горло заложило, что я еле дышу, а смотрю будто сквозь туман.
Дорогие родные, шли мы на работу, выпили по одной кружке чая, чуть сладенький, и 200 граммов хлеба. Всего хлеба нам дают 300 граммов. Родная мамочка, разве я у тебя так когда-нибудь кушала летом, когда теперь есть помидоры, огурцы и разные фрукты и разные другие продукты! А мы не то что не кушаем их, но абсолютно и не видим. В такой прекрасный летний день очень долго ждать такого обеда. Придешь в барак, скушаешь кусочек хлеба и черпак силоса, то так печет в груди, что места не находишь. А работать заставляют, а не работаешь, в затылок так дадут, что и в глазах засверкает, хотя в них сверкает и без него. Нас считают тут самыми последними, смеются как только кто хочет. За что мы так мучаемся в наши молодые годы! Некому пожалеть, никто не спросит — кушали ли вы, здоровы ли вы! Когда украинцы здесь болеют, то говорят, что они притворяются и не хотят работать. Для нас у них врача нет. От такой жизни, от такого климата мы не гарантированы, что проживем зиму. Хоть домой поедем на зиму, а хоть подохнем. Хлеб нам дают ржаной, по 300 граммов, только он смешан с сосновыми опилками, а муки лишь 25%, кушаешь его как полову, — так и шелестит. Мамочка, готовят нам такое, что наша свинья не ела бы такого супа и такого картофеля. И больше абсолютно никакого приварка не видим. Сегодня как раз три месяца, как мы здесь работаем, и нам чем далее, все хуже и хуже.
Ваши дочери Шура и Галя»
Страниц: 
Сталин Иосиф Виссарионович (Прочитано 262063 раз)