«В будущем будет создана такая форма контроля над обществом, аналога которому не знает история.... бесчисленное множество людей, равных и одинаковых, будут  жить в постоянной погоне за все новыми и новыми удовольствиями. Они полностью подчиняться той силе, которая эти удовольствия поставляет. И сила этой власти будет абсолютна и незыблема.» Олдос Хаксли.

  О каких удовольствиях говорит Хаксли? Каким образом удовольствия могут стать средством контроля? И что это за сила которая эти удовольствия поставляет?
Когда в ХХ веке на авансцену истории вышли массы, весь цивилизованный мир, вне зависимости от политической системы каждой страны, встал перед вопросом, как контролировать эти миллионы, и направить их энергию в безопасное русло.  Политические и экономические механизмы регулирования общественных процессов были недостаточны. Церковь, как идеология и основной институт воспитания общественного сознания, начала утрачивать свои позиции, и роль церкви, как воспитателя масс, должна была взять на себя культура, новая культура.
 
Новая культура поставила на конвейер огромный поток книг, журналов, кино, музыки, в количествах, во много раз превышающих все, что было создано когда-либо раньше. И, прежде всего, телевидение. По определению французского философа Ги Дебор, телевидение, став основным источником развлечений, превратило искусство в «бесконечный поток банальностей, представленных со страстью шекспировских трагедий.» 
 
Традиционная культура, выросшая из религии, была в своей основе идеалистической, но в ХХ веке индустриальное общество ставило перед собой задачи сугубо материальные и новая культура должна была воспитать новое материалистическое мировоззрение. Образы искусства обладают большей силой воздействия нежели политические лозунги, прямая пропаганда и искусство превратилось в инструмент воспитания масс.  Традиционная культура была предназначена для образованной элиты, отвечала ее интересам - познанию мира, его истории, человеческой психологии и требовала многолетнего воспитания.  Она содержала высшие духовные ценности без которых невозможно истинное усовершенствование общества и человека, она была аристократична, обращалась к ценностям духовным, доступным только тем кто не тратил всю энергию на выживание, высшим классам. Литература, театр, опера, балет предназначались для узкого круга образованных людей, культура была предметом роскоши.
 
Новая культура, массовая, должна была стать предметом ежедневного потребления  и только индустриальный метод ее создания мог обеспечить доступный по цене культурный продукт. Новая культура для масс должна была соответствовать запросам миллионов простых людей, живущих в сугубо материальном, физическом мире, в котором духовные ценности не более чем абстракция, ценность личности достаточно сомнительна, а ценность культуры в её способности развлекать. 
 
Традиционные народные развлечения стали фундаментом на котором развивалась массовая культура, уличное зрелище, цирк, рыночный балаган, ярмарка. Они с их праздничностью, зрелищностью, жизненным оптимизмом удовлетворяли незатейливые вкусы городских низов которые стали основными потребителями новой демократической культуры рыночного общества.

Можно было бы предположить, что культура для масс впервые появилась в странах рыночной демократии, но это произошло впервые в Советской России 20-ых годов прошлого века, в которой она имела, правда, другое название, «пролетарская культура». Искусство стало принадлежать народу. В Советской России создавались массовые зрелища на огромных городских площадях, и советские идеологи этого времени, раньше чем идеологи Запада и точнее, откровеннее их, формулировали задачи массовой культуры. Искусство должно было «служить народу», т.е. тем идеологическим целям, которые определяла руководящая элита. Главной из всех целей пролетарской культуры был подъем экономики которая была важнее морали, эстетики и духовности идеалистического искусства прошлых веков.
 
Эпицентром интереса многовековой культуры был человек во всем многообразии его проявлений, сложности внутренней жизни человека, богатства материального и духовного мира. Но у массового общества другие задачи и цели. Не становление личности, а формирование нового человека. Как писал Горький: «Человек не цель культуры, а eё объект. Цель культуры создание нового человека». Новый человек это, прежде всего, человек труда, созидатель, строитель нового мира. Экономика в нем видишь лишь инструмент, ценный только тем что он создает. В процессе созидания действие человека важнее многообразия и сложности его внутреннего мира.
 
Осип Брик, один из наиболее влиятельных советских идеологов 20-ых годов:  «Мы ценим человека не потому что он переживает, а по той роли, которую он играет в нашем деле. Поэтому интерес к делу, к действию, у нас основной, а интерес к человеку производный.»  Арватов, один из лидеров «Пролеткульта», следующим образом определял задачи мастеров искусств: «....художник проникается идеей целесообразности, обрабатывая материал не в угоду субъективным вкусам, а согласно объективным задачам производства, Организуя общий продукт. Руководствуясь не личными побуждениями, а выполняя задания класса...» 
 
Работники западной индустрии массовой культуры никогда не делали таких откровенных заявлений, но они также, как и как советские “инженеры человеческих душ”, выполняли задание управляющего класса, формирование нового сознания, необходимого системе восприятия мира, соответствующего интересам заказчиков.  Целью воспитания нового массового сознания была : «... дрессировка масс, чтобы они не были обеспокоены вопросами, угрожающими стабильности общественного порядка. ... бесполезно обращаться к разуму и интуиции людей, нужно обработать их сознание таким образом, чтобы сами вопросы не могли быть заданы. ... задача социальных инженеров, социологов и психологов, находящихся на службе у правящей элиты, создание оптического обмана колоссальных размеров, в сужении всего объема общественного сознания до тривиальных, бытовых форм.» Оруэлл. 
 
Индустриальное производство нуждалось в средствах для восстановлении сил работника в свободное от работы время и культура должна была стать «культурой досуга», давая работнику возможность на время уйти от проблем каждодневной жизни и отвлекать от «ненужных вопросов», давая те ответы которые соответствуют целям руководящей элиты. До появления массовой культуры, низшие общественные классы не имевшие доступа к  образованию, прививающее интерес к культуре, видели в плотских радостях жизни, еде, вине, сексе не только компенсацию за тяжелый труд, но и единственно доступные им формы отдыха и развлечений.
 
Но, на определенном витке развития экономики, когда индустриальная цивилизация превратилась в цивилизацию технологическую, потребовавшую полной вовлеченности работника в трудовой процесс, эти формы проведения свободного от работы времени стали восприниматься как отклонение от новых норм жизни.

Они отнимали энергию работника, который должен был все свои человеческие ресурсы использовать для эффективного труда в течении рабочей недели.    «Культурный досуг» стал той формой проведения свободного времени, которая сохраняла жизненную энергию работника, экономила его силы для интенсивной работы и отвлекала от попыток понять или изменить свою жизнь.  Культурный досуг, о котором так много говорила советская пропаганда, ограничивался несколькими газетами, несколькими сотнями книг, одним фильмом в неделю, говорившим, по преимуществу, только о трудовом энтузиазме, поэтому подавляющее большинство проводило свое свободное время с «бутылкой на троих». Как и вся советская экономика народного потребления, индустрия досуга создавала дефицит всех продуктов культуры. Тем не менее, хозяева жизни понимали значение которое играет культура в воспитании масс. Заказывая музыку исполнителям, они вооружали их необходимыми техническими средствами. Особое внимание было уделено кинематографу, как говорил Ленин, - «Самым важным из всех искусств для нас является кино, так как наше население по преимуществу безграмотно.» 

Советские фильмы 20-ых годов, «Броненосец Потемкин», «Октябрь», «Конец Санкт-Петербурга», «Юность Максима», были не только шедеврами киноискусства, но и шедеврами манипуляции массовым сознанием, исторической фальсификацией, принятой массами как единственно возможная трактовка событий революции. Шедевром был фильм классика американского кино Гриффитса «The Birth of a Nation», Рождение Нации, (1915 год), с необычайной художественной силой провозглашавший идеологию  Кук-клукс-клана, как двигателя цивилизации. Шедевром был также и фильм Лени Рифеншталь «Триумф Воли», пропагандирующий идеи фашизма. 
 
Идеологический гламур возник не в ХХ веке, глянцевые картинки, декорирующие сложную реальность, создавались и раньше. «Пятнадцатилетний капитан» Жюль Верна показывал колонизацию африканского континента, превратившую свободные племена в почти бесплатную рабочую силу для европейских предпринимателей как триумф прогресса, несущим высокие гуманистические ценности «отсталым народам». Приключения трех мушкетеров Дюма проходили во времена трагической эпохи европейской Реформации, но в романе центральной была история алмазных подвесок королевы. Многие поколения читателей были воспитаны на подобных книгах, а их влияние на формирование массовых представлений было гораздо более значительным чем занудные работы профессиональных историков. 
 
Популярное искусство имеет свою специфику, оно не ставит свой задачей показ реальной жизни, ее назначение развлекать, но развлекательная литература и искусство прошедших эпох существовали на периферии культурных интересов общества. Обращенная к образованному классу традиционная культура приобщала индивида к богатству чувств и мнений мировой цивилизации, она помогала индивиду в процессе поиска истины найти свой уникальный, индивидуальный путь, подталкивала все общество к осмысленному подходу к проблемам жизни. Культурой также определялась принадлежность к социальной иерархии, что придавало ей в глазах низших общественных классов престиж, ценность ее обладанием.
 
Массовая же культура ХХ века сменила приоритеты, рынок культуры определил иерархию ценностей в которой культура как развлечение получила доминирующую роль, а сложность и глубина традиционного искусства потеряли свой былой статус.  Массовая культура использовала новые технические средства, кино, радио, а впоследствии телевидение, создала новую эстетику, небывало широкую по своей палитре. Новые представления, новые нормы поведения, нормы жизни благодаря технологии производства продуктов культуры, давшей в руки создателей огромный набор средств психологического воздействия, внедрялись в общественное сознание более эффективно нежели образы традиционной, лимитированной в средствах, не технизированной культуры.
 
Работник индустрии культуры не озабочен созданием шедевров он выполняет задачи которые перед ним ставит производство, работодатели, а их цель не расширение объема знаний и понимания происходящих общественных процессов, а создание такого продукта который бы отвечал на запросы рынка и проводил общие идеологические установки заказчика.  Недаром Голливуд называли фабрикой общественных иллюзий, а советское производство фильмов «Кинофабрикой». На индустриальной основе создавалась новая мифология, мир фантазий, мир эскепизма, уводящий от повседневной реальности, от жизненных проблем. Ни советская пропаганда, ни пропаганда Голливуда не говорили о реальных проблемах с которыми сталкивался средний человек, а то, что не имеет своего образа в средствах массовой информации, выталкивается на периферию сознания. 
 
Теоретики постмодернизма называют творения массовой культуры “симулякрами”  в которых факты жизни не более, чем игровой материал. Из гигантского объема фактов, образов, идей формируется динамичный и эффектный калейдоскоп, его логика, логика игры, а назначение игры отвлечь от ненужных вопросов, отвлечь от попыток создать осознанное восприятие мира.