продолжение

В Читу к своим мужьям уже приехали Александра Григорьвна Муравьева, урождённая графиня Чернышева, а также Нарышкина и Ентальцева. "Александрина Муравьева, оставив троих малолетних детей на попечение свекрови, в двадцать три года, не колеблясь, обрекла себя на добровольную ссылку во имя высочайшего нравственного долга - разделить тяготы неволи с горячо любимым Никитой. Она была уверена, что никакие дурные помыслы не могут прийти в голову её Никитушки. На Сенатской площади он не был. Но она не знала, что втайне он работал над проектом будущей российской конституции. При аресте она говорила:
-Я верю, я знаю, ты ни в чём не виноват. Помни, я люблю тебя и всегда буду любить. Какая бы участь тебя не постигла, я везде буду с тобой, мой бесценный, мой единственный!" (2)
Она любила.

Любила ли Мария Волконская своего Сергея? У неё времени-то не было полюбить его всей душой, перед арестом они пробыли вместе всего три месяца. Да и разница в возрасте около двадцати лет не всегда предполагает преданной девичьей любви. Она поступила по велению своего высочайшего нравственного долга - не оставить в беде мужа, данного ей богом и её горячо любимым отцом - генералом Николаем Николаевичем Раевским.

Екатерина Ивановна Трубецкая, урождённая графиня Лаваль,познакомилась со своим мужем в Париже. Вышла замуж по большой любви. Воспитанная среди роскоши, она пользовалась всеобщей любовью и нежностью, как родителей, так и прочих родных. Её поездка была продиктована велением сердца.

В Чите свидания разрешались два раза в неделю, жилищные условия были легче, чем в
Благодатском. Собранные в одной тюрьме, 71 человек, декабристы большей частью свободного времени занимались самообразованием, и, благодаря женщинам и переписке, собирали библиотеку.

Ещё "в мае 1826 года, когда следствие по делу участников декабрьского восстания подходило к концу, адмирал Мордвинов - единственный из членов Верховного Уголовного Суда, отказавшийся впоследствии подписать смертный приговор, - обратился к царю со смелым и неожиданным проектом - образовать Сибирскую Академию наук с привлечением в неё государственных преступников.

"...Участники недавнего заговора умерли для Европейской России и никогда не должны пользоваться в ней гражданскими правами, - писал Николай Семёнович в своём докладе, - но все они , за исключением немногих, получили тщательное образование; все они обладают необходимыми данными для того, чтобы снова стать людьми, приносящими пользу государству, а приобретенные ими познания могут способствовать овладению другими, ещё более полезными... Большинство из них занималось поэзией, отвлеченными политическими теориями, метафизическими науками, которые развивают одно воображение, вводят в обман разум и зачастую развращают его. Сибирь не нуждается в этих науках. Зато механика, физика, химия, минералогия, металлургия, геология, агрокультура - положительные науки - могут способствовать процветанию Сибири, страны, которую природа щедро наградила своими дарами. Те же преступники могут стать преподавателями этих наук и возродиться для общественной пользы... Можно было бы образовать из них Академию, при условии, чтобы её члены занимались лишь вышеназванными науками и чтобы в библиотеке Академии находились только книги, посвященные положительными знаниями".

Император отверг это, как он выразился, "прожектёрство старца, выжившего из ума".(2)
Желание царя формально было осуществлено. Но на практике оказался прав адмирал Мордвинов.

Еще в Читинском остроге обдумывалась программа освоения Сибири и делались предпосылки образования Сибирской Академии наук. Именно декабристы были первыми, которые блестяще справились с этой задачей, вопреки строжайшему указанию Николая I нигде и никогда не упоминать имена декабристов в научных работах и трудах. Будучи на поселении декабристы активно занимались изучением края и внедрением своих проектов в жизнь. Это делалось в тех условиях, когда было трудно не только заниматься научной деятельностью, но и просто жить.

"Тёплым апрельским днём 5 числа 1828 года в маленьком местечке Чита произошло событие, всколыхнувшее всех его жителей. Венчались государственный преступник Иван Анненков и приехавшая к нему француженка Полина Гебль. С раннего утра у Михайло-Архангельской церкви толпился народ, ожидая появления молодых. В церкви находились и жёны декабристов. Среди них генерал С.Р. Лепарский, и Н.Д. Фонвизина, исполняющие роль посажённых родителей молодых.
Оживлённое настроение исчезло, когда к церкви в оковах привели жениха и двух шаферов.
Бряцанье кандалов вернуло всех к действительности.
Жених и шаферы в кандалах, невеста-француженка, едва понимавшая по-русски, её подруги, знатнейшие дамы Петербурга, коляска коменданта тюрьмы, царского генерала, солдат с винтовкой - вся эта необычная обстановка производила на собравшихся тягостное впечатление.На паперти, перед входом в церковь, кандалы сняли.
В грустном молчании окружающих обряд венчания был совершён.

Брак этот оказался счастливым. Свою любовь молодые смогли пронести через всю жизнь, были и радостью, и поддержкой друг другу до самой смерти". (3)

В Чите с каторжан наконец сняли кандалы. А в августе 1830 года им предстоял полутора месячный путь к новому месту - тюрьме в Петровском Заводе. Жёны следовали в общей колонне вслед за мужьями.

Петровский каземат принёс свои огорчения и свои радости. Тюрьма была построена на болоте, в ней не было окон на наружных стенах.
Недалеко от тюрьмы были расположены дома женщин, приехавших за мужьями.
На Дамской улице, теперь уже не Дамской*
Луна бросает взгляд на тихий дом,
И лик Луны в той тишине прекрасен,
Как вечно жив их мужественный сон.
(* С 2000 года улица вновь носит название Дамская)

"Из всех домов женщин выделялся один- двухэтажный. Это был дом княгини Е.И. Трубецкой.
До восстания на Сенатской площади Екатерина Ивановна часто горевала, что у неё не было детей, а после обрадовалась - в Сибирь с детьми не пускали.
Именно в изгнании её посещает материнское счастье. В Чите рождается дочь Сашинька, в
Петровском Заводе - Елизавета, Зина, сыновья Иван и Никина. "...Не могу тебе выразить, какое счастье дают нам наши дети. Мы заботимся о них, поскольку можем, они составляют наше постоянное, я бы сказала почти наше единственное занятие, и даже огорчения и утомление, которые они нам доставляют, являются для нас источником наслаждения" (Из письма к Зинаиде в Неаполь 1834 года.)
Позднее в письме к сестре Зинаиде в Неаполь Екатерина рассказывала о своём доме в Петровском Заводе так: "У нас двухэтажный дом. В нижнем - комната для служанки и кладовые. В верхнем этаже три комнаты. Я сплю в первой из них с Никитою и его кормилицей. Другую - занимают малышки и их няня, а средняя служит гостиной, столовой и кабинетом для учебных занятий Сашиньки. Окна наши выходят на тюрьму и горы, которые нас окружают" (1836 г.) (5)

Всего В Сибири в семьях декабристов было рождено двадцать четыре ребенка, выжить из которых удалось четырнадцати.

"Камилла Петровна Ивашева, урождённая Ле Дантю, - француженка по национальности. К своему будущему мужу - декабристу Василию Петровичу Ивашеву Камилла приехала 9 сентября 1831. В это время он находился в каземате Петровского Завода. Камилла, добравшись до цели своего путешествия, как явствует из писем С.Р. Лепарского и М.Н. Волконской, проехала прямо в дом к Марии Николаевне, с которой подружилась за долгие месяцы переписки. Здесь же, в доме княгини Волконской, состоялось и первое свидание после длительного перерыва Камиллы Петровны с Василием Петровичем. Причем Камилла очень тревожилась перед свиданием. Ей начинало казаться, что тоненькая ниточка, соединяющая их сердца, может легко оборваться: прошли уже не месяцы, а годы с момента их последней встречи, она изменилась, подурнела от постоянных недугов, да и он, возможно, не тот, что жил в её сердце. Красивый, умный, начитанный, блестяще исполняющий на фортепиано строгие и сложные пьесы и пикантные петербургские песенки, сам сочиняющий куплеты о симбирских знакомцах, остроумный красавец офицер, приезжавший в отпуск к родителям в деревню Ундоры Симбирской губернии, где они увидели друг друга.
Свадьба состоялась 16 сентября 1831 года. Посаженными были генерал С.Р. Лепарский и М.Н. Волконская.
"Я радовался, - писал Н.В. Басаргин, - видя его вполне счастливым, и нашел в его супруге другого себе друга. Им позволили прожить у себя дома около месяца. По происшествии этого месяца она, по примеру других дам, перешла с мужем в его номер и оставалась тут до тех пор, пока всем женатым позволили жить у себя".
Брак Ивашевых оказался очень удачным. В годовщину свадьбы, 16 сентября 1832 года, Камилла Петровна писала матери: "Год нашего союза, милая матушка, прошел как один счастливый день".(3)

Так, разрываясь между мужьями, проживающими в камерах тюрьмы, и детьми, проживающими в построенных или нанятых домах, в житейских радостях и буднях, протекала сибирская жизнь добровольных изгнанниц в Петровском Заводе.

Рассказ о них был бы неполным без упоминания об Александрине Муравьевой.
"Отличительная черта в Александре Григорьевне была теплота сердца, разливающаяся почти независимо от неё самой на всех её окружающих, - такими словами вспоминал Александрину декабрист Иван Дмитриевич Якушкин. - При первом случае, когда она кому бы то ни было могла быть на пользу, она забывала всех своих и себя. Довести до сведения Александры Григорьевны о каком-нибудь нуждающемся - было всякий раз оказать ей услугу, и можно было остаться уверенным, что нуждающийся будет ею успокоен. Часто хворая, она мало обращала на себя внимания и только иногда соглашалась ложиться и на некоторое время оставаться дома, но и тут лишь только доходил до неё слух, что кто-нибудь болен или огорчен, она забывала предписание врача и собственную хворь, спешила к страждущему. И как она умела своим сочувствием к нему облегчить его положение. В такие минуты она была воплощенная любовь, и каждый звук её голоса был обворожителен."(3)

Она угасла в 28 лет и похоронена на кладбище в Петровском Заводе (ныне Петровск- Забайкальский)

"По указу от 14 декабря 1835 года Никита Муравьев был освобождён от каторжных работ и обращён на поселение в село Урик Кудинской волости близ Иркутска, где прошли последние семь лет его жизни.
В день их отъезда шёл проливной дождь, оставшиеся в Петровском Заводе Волконская, Трубецкая, Давыдова и Юшневская провожали их. Дошли до часовни, где покоилась Муравьева, поклонились её праху и со слезами на глазах простились...
Тяжелая впечатление произвело на всех прощание Никиты Муравьева с дорогой его сердцу могилой жены. Казалось, он вторично переживает свою утрату. Уже и семилетняя Нонушка понимала, что оставляет в Петровском Заводе мать. Она стала на колени у плиты могилы и положила на нее букетик полевых цветов." (3)

В Иркутске, в ограде Знаменского монастыря покоятся княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая и трое ее детей.

10 августа 1863 года на руках своих детей, которых она так боготворила, в имении дочери Воронках, Черниговской губернии под Киевом, скончалась Мария Николаевна Волконская, про которую ее отец, генерал Н.Н. Раевский, в 1829 году, сказал: "Вот самая удивительная женщина, которую я знал".

Может быть, с этим согласился бы и Пушкин,который в посвящении к поэме "Полтава", обращаясь к Марии Волконской, написал:
Тебе - но голос музы тёмной
Коснется ль уха твоего?
Поймёшь ли ты душою скромной
Стремленье сердца моего?
Иль посвящение поэта,
Как некогда его любовь,
Перед тобою без ответа
Пройдёт, непризнанное вновь?
Узнай, по крайней мере, звуки,
Бывало, милые тебе -
И думай, что во дни разлуки,
В моей изменчивой судьбе,
Твоя печальная пустыня,
Последний звук твоих речей
Одно сокровище, святыня,
Одна любовь души моей."

Современные стихи о декабристах:

http://www.stihi.ru/2009/09/27/2820