Цитата:

Я одной гречкой питался, потому что родителям по полгода не платили зарплату. И это было не только у нас, а у жителей всего городка. Помню нашел под кроватью 10 рублей (сейчас один рубль) обрадовался и побежал в магазин, купил куринный бульонный кубик и изгрыз. Утром надо было занимать очередь за дешевым обратом. Так и выжили, с грехом пополам, пока картошку с огорода не убрали. Даже когда была перестройка и талоны - так хреново не было.

Константин Ф писал(а) 27.12.2017 :: 19:06:11:


Опять лапшичка развесистая, Константин, нехорошо-с ..

Константин Ф писал(а) 24.12.2017 :: 19:56:24:


и, вот на это. Типа, "экономике" были нужны деньги. Сейчас "экономике" деньги не нужны?

scriptorru писал(а) 27.12.2017 :: 19:19:26:

Zealot писал(а) 27.12.2017 :: 20:05:59:


Понимаете, я это знаю не понаслышке. У меня бывшая в детском саду работала. Если в 1985 году у неё ЗП была около 85 руб. то после того как она защитила 1-ю категорию в 1997 году у неё ЗП стала в районе 1,4 млн. руб.
Сравните цены: в 1985 году мясо 2 руб. по талонам и 4 руб. на рынке. масло сливочное 3,7 руб. молоко 28 коп.
а в 1997 году: мясо 20 тыс. без талонов, масло 25 тыс. молоко 3700 руб.
Получается ЗП воспитателя в ДС в 1997 году была в районе 100-140 руб. в ценах 1985 года. Где тут ухудшение? Даже сохранения ЗП на одном уровне и то нет, рост однозначно и рост ЗП не маленький. Я уж не говорю про отсутствие очередей и дефицитов и расширение ассортимента в магазинах до небывалого по советским меркам уровня.
gks.ru/free_doc/new_site/prices/potr/Cen_god.xls

Константин Ф писал(а) 27.12.2017 :: 20:51:27:


а я его не увидел

Константин Ф писал(а) 25.12.2017 :: 07:18:28:


А что такое "дефицит" денег? Чукча не писатель, чукча не понимает. Я не видел нигде и никогда, чтобы всем хватало денег. Или любых иных товаров. Не хватает ресурсов для их приобретения. И будет не хватать всегда. Ресурсы всегда и везде ограничены. Ну, иначе, потребность не имела бы рыночную ценность

Богатырев Артур писал(а) 25.12.2017 :: 10:54:23:


Я там бывал в 90-е. Легкости не заметил. Заметил крайнюю нищету, когда за три рубля мне белорусы и хохлы были готовы ##пу облизать, году в 95-м. У нас такого не было.

Руританин писал(а) 27.12.2017 :: 21:17:39:


Я не про это говорил

"Дефицит денег" это не устоявшийся термин, а образное выражение, мне показалось удачным его использование

Существует потребность в деньгах для денежного обращения, для накопления и т.д.
И существует предложение денег. В нормальных рыночных условиях деньги создают банки. Но, и у любого предприятия есть возможность создать "свои деньги", например товарный кредит, бартер и т.п.
У денег товарные свойства, существует спрос на деньги и предложение денег, и стоимость денег определяется соотношением спроса и предложения.


Если мы посмотрим на уравнение Фишера:
MV = PQ 
то увидим что переменные в уравнении не одинаковые по своему качеству. M, P и Q измеряемые величины, их можно измерить. А вот  V  измерить напрямую не получится. Скорость  обращения денег можно только рассчитать, зная M, P и Q. Т.е. V выступает в роли балансира уравнения.

Так вот если мы посмотрим как же менялось соотношение ДМ и ВВП (PQ с оговорками можно приравнять к ВВП) то в 1991 году это соотношение было 95%, к концу 1992 года упало до 26%, а к 1995 году упало до 14%
Это значит что спрос на деньги в 1992 году упал почти в 4 раза, и за последующие годы ещё упал почти в 2 раза.
Соответственно упало и предложение денег ("Соответственно" - потому что формула является уравнением, там есть знак равенства, а V как раз и обеспечивает выполнение этого равенства)
Почему же падение  соотношение ДМ и ВВП не прекратилось в 1992 году? Потому что инфляционные ожидания продолжали усиливаться. Вера в то, что инфляция - это надолго, продолжала укореняться. Соответственно и бегство от денег увеличивалось.

Но, ведь нельзя же совсем убежать от денег, как предприятиям друг с другом рассчитываться совсем без денег? Деньги нужны, но если "банковские деньги" утратили доверие, то есть и альтернатива - "небанковские самолепные деньги". К тому же в 1993 году ЦБ предпринял лобовую кавалерийскую атаку на инфляцию. Решил ограничить рост ДМ, решил ограничить предложение денег. Понятно, что если один из конкурентов ограничивает предложение своего товара, его место займут другие конкуренты. Так и получилось с "банковскими" и "небанковскими" деньгами.

В обычных условиях низкой инфляции производители "небанковских денег" не конкуренты банковской системе. И старания ЦБ по сокращению предложения денег достигают цели. Но это не сработает в условиях когда сформировались устойчивые инфляционные ожидания.

Правильно было бы поступить так, как предлагал Гайдар в начале 1992 года - воздержаться от компенсаций населению и индексаций тарифов, зарплат, пенсий, стипендий и т.д. Главное не допустить формирования устойчивых инфляционных ожиданий. А затем когда инфляционные ожидания не сформируются, когда эта опасность пройдёт, можно проиндексировать и зарплаты и пенсии и всё остальное и это не вызовет гиперинфляцию.

Ну, не пошли по этому пути.
А в середине 1990-х подавить инфляцию в условиях сформировавшихся инфляционных ожиданий было уже очень непросто, и инфляция пришла в Россию надолго.

Вы, Константин, продвигаете взгляд на развитие ситуации после освобождения цен в 1992 году, что сначала их рост удавалось сдерживать, но затем "красные директора" через Верховный Совет продавили назначение В.В. Геращенко на пост председателя ЦБ, денежно-кредитная политика была резко ослаблена. Это привело к "взрыву" инфляции во второй половине 1992 года, да и к формированию "инфляционной инерции" на несколько последующих лет. Это не совсем так, или лучше сказать - совсем не так. Денежная политика была ослаблена гораздо раньше, начиная уже с апреля. Основным источником денежной накачки стал не подконтрольный консервативному Верховному Совету ЦБ, а реформаторское правительство. Произошедшее ослабление денежной политики в сложившихся условиях стало неизбежным, и будь на месте Е.Т. сам Господь бог, он был бы принужден изменить первоначальный курс точно так же.
Сразу после освобождения цен темпы расширения денежной массы удалось удерживать на вполне приемлемом для того, чтобы в дальнейшем не сорваться в гиперинфляцию, уровне - 9-13% в месяц. Бюджет впервые после катастрофического дефицита 1991 года оказался практически сбалансированным. Это получилось как раз благодаря большому первоначальному скачку цен. В результате социальные расходы правительства были проиндексированы не более, чем на треть. Скажем, по состоянию на январь 1992 года средний размер пенсии составил 3 долл. в месяц, к концу года рубль заметно укрепится, но пенсия выросла лишь до 8 долларов, хотя средняя зарплата за то же время увеличилась с 7 долл.в мес. до вполне солидных 39.
В основном расширение денежной массы шло за счет нефинансовых кредитов Центробанка РФ на пополнение ликвидности банков, включая и центробанки бывших союзных республик (все они пока еще оставались в "рублевой зоне"). Прирост таких кредитов намного превысил первоначально таргетированный на 1-ый квартал потолок в 8%. На самом деле за квартал объем централизованного рефинансирования более чем удвоился. С его помощью осуществлялась по существу индексация корсчетов банков, реально обнулившихся в результате первоначального "большого скачка" цен. Не делать этого было нельзя – "осушение" банковской ликвидности грозило полной остановкой и без того далекой от совершенства системы расчетов, в том числе и задержками с выплатой заплаты, которые, правда, все равно уже начались, вызывая пока еще довольно глухой протест населения. Тем не менее именно из-за этого скачка цен денежно-кредитная политика реально оказалось весьма жесткой, хотя номинальные темпы прироста денежной массы практически сразу же установились еще более высокие, чем до начала стабилизационной операции.
Однако жесткость денежно-кредитной политики в этот начальный период была не так уж важна. Рост цен инспирировался, главным образом издержками, и имел, как мы сказали бы теперь, немонетарную природу. Помимо изменений в налоговой системе, резко менявших соотношение оптовых и розничных цен, большинство предприятий постарались восстановить дореформенный уровень реальной зарплаты, перенеся рост номинальных зарплат на цены. Затем инфляция ускорилась из-за ожидания либерализации цен на энергоносители и их фактического повышения с 18 мая. В целом, из-за оказавшейся необычайно эластичной потребности в деньгах, как в производственном, так и в потребительском секторах, денежно-кредитная политика проявляет себя в этот период как весьма слабый ограничитель инфляции.
В конечном счете спрос и розничные продажи все-таки упали. Боюсь я  вызову Ваше раздражение, но товары на прилавках стали появляться просто потому, что из-за произошедшего скачка цен они стали недоступны большинству населения в прежних объемах, а вовсе не потому что кто-то, подобно Спасителю, знал, как пятью хлебами накормить Россию. Но произошло это при крайне низких уровнях реальных денежных остатков. Так, уровень вынужденных сбережений населения (или в более публицистических терминах "пустых", "необеспеченных" товарами денег) на 1.01.91 официально оценивался в 40% всех денег населения, т.е. наличных на руках и вкладов (Народное хозяйство РСФСР в 1990 г. Стат.ежегодник. М. 1991, с.123). Однако к концу 1992 года в результате перехода к свободным ценам реальное количество денег у населения (с учетом роста их номинального количества и обесценения) уменьшилось по отношению к этой величине не на 40%, как можно было бы ожидать, а 10.8 раза и в дальнейшем увеличивалось крайне медленно.
Еще в меньшей степени денежные ограничители в этот период влияют на положение дел в реальном секторе экономики, в производстве, нарастающий спад которого практически всецело определяется факторами, лежащими на стороне предложения. Падение спроса и трудности со сбытом в ряде отраслей заставляют предприятия частично работать на запасы, что в общем отвечает их инфляционным ожиданиям. А цепочка неплатежей, протянувшаяся от производителей конечной продукции к первичным секторам, открывает для производителей практически безграничный источник бесплатного кредита.
Но уже к началу второго квартала бюджетные и денежные ограничения были ослаблены. Примерно через полгода после старта реформ постепенно оформляется новая макроэкономическая ситуация, которую можно обозначить фразой "деньги имеют все большее значение, но все меньше поддается контролю". По сравнению с положением, имевшим место в первые месяцы после начала реформ, эта ситуация характеризуется рядом принципиальных изменений.
Во-первых, можно говорить об определенной стабилизации спроса на реальные деньги и скорости их обращения. К этому времени процесс сокращения реальных денежных остатков у хозяйствующих субъектов достигает своего "дна" и на довольно продолжительное время замирает на этой весьма низкой отметке (порядка 12-15% от долиберализационного уровня). Дальнейшее повышение скорости обращения денег уже технически невозможно, если только не выплачивать зарплату каждый день, а то и по нескольку раз в день, что вроде бы и случалось в настоящих гиперинфляционных эпизодах.
Что же касается наиболее высоколиквидных денежных агрегатов, таких, как наличные остатки населения, то здесь с весны пошел как бы обратный процесс. После первоначального ценового шока, население постепенно увеличивает реальные наличные остатки и выводит их "нормальный" уровень, соответствующий многолетнему тренду. Скорость обращения остатков наличности, если принять за 100 ее начальный уровень на 1 января 1992 года сразу после освобождения цен выросла на 70-80%, и оставалась на этом уровне в первые месяцы года. Грубо говоря, люди старились поскорее спустить всю наличность, которая к ним попадала. Но уже к лету население нормализовало остатки денег в своих кошельках, вернув их уровень по отношению к размеру покупок почти к состоянию, которое было на 1 января, там оно с небольшими вариациями и оставалось в дальнейшем, отличаясь от привычного еще с советских времен уровня лишь на 20-30%.
Это сигнализировало о завершении процесса заполнения "налично-денежной ниши", образовавшейся в ходе январской корректирующей гиперинфляции. Отсюда вытекало довольно неприятное следствие. Если в период примерно с апреля по июль основная масса наличной эмиссии "проваливалась" в эту нишу, накапливалась населением и не вызывала дополнительной инфляции, то в последующие месяцы темп эмиссии уже напрямую определял рост цен на потребительском рынке.
Во-вторых, само предложение денег с апреля-июня во все больше начинает определяться факторами, не подконтрольными Росцентробанку. Сначала нарастает актив платежного баланса России в расчетах с государствами рублевой зоны. Это, с одной стороны, хорошо для российских предприятий, поскольку обеспечивает сбыт их продукции на территории б. Союза в рамках традиционных хозяйственных связей. С другой стороны – не очень хорошо для российского потребительного рынка, так как вырученные от экспорта в страны б. СССР рубли, не потраченные на импорт из этих стран, выплескиваются на российский рынок, вызывая дополнительную инфляцию.
Этот дефицит платежного баланса б.союзных республик в отношениях с Россией финансируется кредитами ЦБ на основе межреспубликанских соглашений. И власти находятся перед трудным выбором – либо ограничить это кредитование, но тогда может встать какая-то часть российской промышленности. Либо продолжать его, и мириться с дополнительным притоком инфляционных рублей.
В конце концов, но только уже в середине следующего, 1993 года, б.республики отсекаются от корсчетов ЦБ, и одновременно с этим в оборот вводятся новые купюры, без портретов В.И. Ленина, видов Кремля и указаний на принадлежность казначейству СССР (или Госбанку СССР – для купюр достоинством постарше). Впрочем, этих атрибутов не было уже на выпущенном в середине 1992 года пятитысячнике – первой чисто российской купюре. Рубль, побыв таким образом полтора года зональной валютой, вроде евро, низводился до роли местной. Правда, Украина и страны Прибалтики вышли из рублевой зоны еще раньше. (btw – Это, кстати, именно та самая денежная реформа, по поводу которой тогдашний премьер В.С.Черномырдин произнесет свое бессмертное "хотели как лучше…".)
Постепенно нарастает и дефицит республиканского бюджета, который практически полностью финансируется кредитами Центробанка, или, выражаясь, бухгалтерским языком, монетизируется. Происходит довольно удивительное, на первый взгляд, смещение акцентов в финансовой политике правительства. В начале года, когда стабилизация экономики в целом мало зависела от состояния бюджета - шоковое повышение цен в январе само по себе стало мощным фактором стабилизации их уровня в последующие 2-3 мес., его сбалансированности уделялось огромное внимание. Затем, когда дефицит уже бюджета напрямую определяет уровень инфляции, ограничение правительственных расходов стало вроде бы второстепенной задачей.
Разумеется, это отражало не потерю правительством понимания серьезности сложившейся ситуации, а просто то, что первоначальные ресурсы балансировки бюджета за счет недоиндексирования всех расходов были уже исчерпаны. Отчасти это и следствие новой расстановки сил в руководстве экономикой страны – первоначальное доверие к правительству реформаторов по итогам первых месяцев их работы понемногу размывается, к руководству экономикой постепенно приходят более консервативные, или если угодно – реалистично мыслящие, люди. Ну и, наконец, доходы ощутимо падали и из-за неплатежей налогов в бюджет.

Руританин писал(а) 27.12.2017 :: 22:41:06:


Я тут соглашусь. Но всё же, конечно, инфляция издержек была, о чем говорит пример Эстонии, после либерализации цен на рубеже 1991/1992 года после единовременного скачка цен, до конца 1992 года цены ещё дополнительно выросли на 50%. И это при экстремально жесткой денежно-кредитной политике. Я воспринимаю это как подтверждение того, что немонетарная составляющая инфляции была значительной. Разумеется немонетарная составляющая инфляции в РФ была высокой, но проводить реформы в России было сложнее, т.к. реформаторы испытывали на себе "политический встречный ветер", не было у них достаточной поддержки, им приходилось лавировать, идти на компромиссы. И поэтому после единовременного скачка цен, в России до конца 1992 года цены ещё выросли в 3 раза.

Руританин писал(а) 27.12.2017 :: 22:41:06:

Совокупный спрос упал, но в разрезе по группам населения, те кто не имел доступа к распределению товаров, как я, например, потреблять стали не меньше, а за себя скажу что и больше, чем до либерализации цен.
Это не нормально, когда такой простой товар как сметана не удалось купить ни разу в течении 10 месяцев, с марта 1991 и по начало января 1992 года. И что толку что после павловского повышения цен госцена была 4 руб./кг а на рынке сметана стоила осенью 1991 года около 40 руб. при моей ЗП в 800 руб. это совсем не приемлемая цена. 2 января 1992 года цена на сметану в ближайшем магазине была 25 руб. а на рынке уже 20 руб. и до середины февраля цена ещё опустилась и на рынке и в магазине и за 18-20 руб. можно было её купить без очереди и талонов. И так по большинству потребительских продовольственных товаров. А с февраля ещё и ЗП мне подняли. Так что падения потребления я не испытывал, а скорее наоборот.

==================

Руританин, спасибо! Приятно общаться с Вами