Предками белорусов были не славяне и даже не балты, а финно-угорские племена, родственные современным коми, коми-пермякам и удмуртам, уверен белорусский писатель Иван Ласков. К подобным выводам его привел лингвистический анализ многих белорусских топонимов, части белорусской лексики и имен князей Великого княжества Литовского. Все это, на его взгляд, можно объяснить с помощью коми-пермяцкого языка.

Автор рассмотрел гидронимию Восточной и Центральной Европы, обнаружив в бассейне Дуная немало пермских речных названий (к пермской ветви финно-угорских языков относятся коми-пермяцкий, коми-зырянский и удмуртский). Впервые об этом в 1923 году написал коми историк-краевед и языковед Андрей Цембер, считавший, что в римские времена в Европе жили некие финны, оставившие данные названия. Кроме того, Ласков обратил внимание на наличие пермско-латинских, пермско-греческих, пермско-румынских, пермско-немецких и пермско-албанских лексических параллелей. А исследователи пермских языков (В. Лыткин, М. Атаманов) насчитывают в них немало заимствований из иранских языков. Таким образом, делает вывод автор, в начале нашей эры пермские племена обитали в бассейне Дуная. Отсюда они отправились на север (толчком могло стать Великое переселение народов), где часть их осела на территории Беларуси и после ассимилировалась славянами, а часть (предки коми и удмуртов) дошла до Приуралья, ассимилировав местных монголоидов. Однако у белорусов и их далеких родственников – уральских пермян – много общего: в лексическом составе языка, характере, мифологии, одежде, мелодиях, танцах.

Как свидетельствуют исторические документы, еще в XII веке на берегах реки Олт (приток Дуная, Румыния) существовала область Литва. На пути от Олта до Беларуси встречается немало пермских гидронимов. Следовательно, заключает Ласков, финно-угорское племя литва пришло в Беларусь с Олта. Название реки Олт он переводит с коми языков как «болотистый, болотный», а литва – «болотное племя». Живя на болотах по Дунаю и Олту, литва и в Беларуси заняла болотистую местность. К началу XVI века летописная литва полностью славянизировалась, а этноним «литва» с этого времени переходит на аукштайтов, а затем – и на жемайтов. Кстати, на территории Беларуси есть несколько топонимов с основой олт-: Олта (Волта), Олтуш и др. Связь этих названий с Олтом признает известный белорусский топонимист В. Жучкевич: «Название-этноним: олтуши – жители исторической области Закарпатья Олтении. Ареал названий охватывает часть Румынии, Венгрии и СССР. В него входят р. Олту, г. Олтеница, с. Олтужа, р. Олтец, населенные пункты Олтина, Олтенешти и др. Происхождение основы не вполне ясно… Связи топонимии юго-западной Белоруссии с Закарпатьем значительны (например, г. Брашеву в Румынии соответствует с. Брашевичи в Дрогичинском р-не)». Есть в Беларуси и топонимы с основой Дунай.

Топонимика

Известно, что большинство гидронимов Беларуси имеет не славянское происхождение. Традиционно для их объяснения используют языки балтов, это даже стало поводом для появления теории о «балтском субстрате» белорусов. Но насколько это верно? Рассматривая гидронимию Беларуси, Ласков аргументировано доказывает, что принятое представление о данной территории как сплошь балтийской не выдерживает критики, а большинство предлагавшихся ранее этимологий являются надуманными.

Так, например, название реки Щара переводят с балтийских языков как узкая. Однако, на самом деле, это достаточно большая река, по своей ширине не уступающая Неману, в который она впадает. Причина подобной нестыковки в том, что название Щара невозможно объяснить из славянского материала. А так как ближайшими неславянскими языками к реке сегодня являются балтийские, то объяснение исследователи решили искать в них. В балтийских же языках ничего кроме «узкая» для Щары не нашлось. Значит – «узкая». Название реки Клева якобы происходит от литовского слова klevas «клен». В литовском klevas ударение падает на первый слог, а в названии Клева – на второй. Кроме того не может река называться «Клен». Если бы данное название являлось финно-угорским, то это было бы нормально, так как в финно-угорских языках существительное в той же форме может быть и прилагательным, то есть «Клен» одновременно означало бы и «Кленовый, Кленовая». Литовскому же языку, индоевропейскому, это не свойственно, здесь «клен» klevas, а «кленовый» – klevinis. При белорусизации названия это дало бы не Клева, а, безусловно, Клевина. А здесь еще такая деталь: оказывается, и в Литве имеется река Клева, именно в такой, непонятной для литовцев форме. Значит, и это название не литовское. Название реки Оресса переводят с литовского ares «кулик». Однако такое литовское название невозможно, не может река называться «кулик». Литовское звучало бы как aresinis (прилагательное от ares), а после славянизации – Аресина. То же касается названия Ольса, которое якобы происходит от литовского alksnis «ольха». К тому же нельзя допустить, чтобы в белорусском языке с его аканьем чужое «а» под ударением перешло в «о». Аналогично гидроним, образованный от uosis «ясень», должен бы звучать uosinis, а от lašiša «лосось» – lašišinis. А мы имеем названия еще более короткие, чем uosis (Уса) и lašiša (Лоша). Кстати, с названием Уса имеются три реки в Коми республике, одна в Смоленской области и одна в Самарской, так что литовским это название никак быть не может. Название реки Мяделка объясняют из литовского medis «дерево, лес». Мяделка – река лесного края, невозможно поверить, чтобы ее название шло от такого неконкретного апеллятива, как «дерево, лес»: здесь же все окрестные реки лесные. Название реки Ошмянка выводят из akmenas «камень», а Сервечь – из serga «болезнь», но при этом ничем не объясняется несовпадение «ш» и «к», «в» и «г». Гидроним Сула связывают с литовским sula «древесный сок», однако такое название вряд ли возможно по смыслу. В названии реки Мяркис видят литовское merkti «смачивать одежду» – довольно приметной реке это не соответствует, да и вообще, как это понимать – «река, смачивающая одежду»? Название озера Жовин объясняют из žuvinas «рыбный». Однако данное озеро старичного типа, т.е. узкое и мелкое, площадью всего 0,16 кв. км, поэтому навряд ли там много рыбы. Название реки Турья объясняется из литовского tauras «тур». Немаловажно, что в Литве также имеется река Turia, понятно, что между tauras и Turia связи нет, тогда почему она должна быть между tauras и Турья?

Иногда исследователи балтийскими объявляют и те топонимы, происхождение которых не могут объяснить. То есть действуют по принципу: что не понимаю, то балтийское. Например, название Зельва объявлено балтийским, «хотя точного соответствия в современных языках не находится», признается В. Жучкевич. Из 1070 гидронимов Верхнего Поднепровья В. Топоров и О. Трубачев 900 отнесли к балтийским, хотя балтийских апеллятивов к этим названиям дают только 140, т. е. большинство остается без апеллятивов. А целый ряд апеллятивов вызывает сомнения. Происхождение гидронима Птичь объясняют почему-то не от «птица», «птичий», а от литовского putytis «птенец». При этом авторов не смущает тот факт, что в документах прошлого, как они же сами и сообщают, название реки пишется как Бчичь.

Один из главных методов некоторых топонимистов – найти белорусскому гидрониму топонимическую пару на территории балтов. Такие названия для них являются несомненно балтийскими, независимо от того, имеют они объяснение в балтийских языках или нет. Гидронимия Литвы, Латвии и Восточной Пруссии такими исследователями без всякого анализа объявлена сплошь балтийской, хотя в большей части своей из балтийских языков не разрешается. И найдя где-нибудь в других краях такие же, как в Прибалтике, топонимы, балтофилы утверждают: здесь жили балты. В то же время сами прибалтийские лингвисты, например А. Ванагас, признают наличие ареала финно-угорских гидронимов в Латвии и Литве.

Ласков насчитал на территории Беларуси 33 реки, имеющих пермский речной формант -ва (ва в коми языках – «река, вода»): Клева, Зельва (Зельвянка), Изва, Нарва, Сасва, Моства, Пульва, Дитва, Лахва, Наква, Лонва, Езва, Лохозва, Тонва и т.д. В этот же ряд слов, содержащих в себе финно-угорское «ва», он ставит этнонимы литва и мордва. Встречаются также и другие финно-угорские гидронимические форманты (-ша, -ма, -да и т.д.). В Беларуси есть много озер, названия которых оканчиваются на -то/-ты (Ведето, Тиосто, Мигото, Дривяты, Дрисвяты, Бершты и т.д.), а в пермских языках ты означает «озеро», следовательно, данные названия имеют пермское происхождение.

Теория интересная, учитывая то, что многие историки сходятся на том, что в доисторические времена, поселения финно-угорских племен доходили до Припяти и Десны.
И в той же Беларуси, сначала балты ассимилировали финнов, а затем уже славяне ассимилировали балтов, что подтверждается археологическими раскопками. Я имею виду смена поселений сначала с финских на балтские,  затем на славянские. Конечно, не в чистом виде иногда. Иногда, находки из балтских и славянских поселений носят смешанный характер.
Так что если финские гидронимы и дошли до нашего времени, то скорее, через посредничество балтов, а потом уже их приняли славяне.
Соответственно, в неменьшем количестве присутствуют балтские и славянские гидронимы.
Так, финны жили на территории Беларуси, но это не значит, что все беларусы являются их прямыми потомками.
Финнов, частично вытеснили, частично асимилировали, и их процент в этногенезе беларусов, может быть не так уж высок.
Смотрим гаплогруппы беларусов.

Верцингеториг писал(а) 07.08.2014 :: 01:53:27:

Наверно, правильней будет сказать, что не балты ассимилировали финнов, а балты возникли в результате ассимиляции финнов индоевропейцами.

Monticello писал(а) 12.02.2014 :: 17:51:13:

По-фински märkyys означает "влажность, сырость". Может название Мяркис отсюда?