Внутриполитические процессы централизацип в Московском княжеетве, катализазором которых стала Куликовская битва 1380 г., совпали с политическим ослаблением Византийской империи, которая под натиском турок продолжала терять государственную территорию. Сравнение власти и географической сферы юрисдикции московского великого князя и византийского императора в первой половине ХУ в. уже было не в пользу последнего. Кроме того, возвышение Москвы совпало с утратой политической независимости соседними с Византией православными славянскими государствами, которые постепенно оказывались в составе мусульманской империи. Московское княжество уверенно двигалось в направлении превращения в новое формирующееся царство. Происходившие сиихронно внутри- и внешнеполитические процессы поставили перед ним двуединую задачу: обоснование права на автокефалию русской Церкви и утверждение статуса Московского кiiяжества в качестве царства и царского титула правителя. Именно эту задачу и призвана была решить теория «Третьего Рима», изложенная в сочинениях «Филофеева цикла».


Основные традиции интерпретации
теории «Третьего Рима»

«Третий Рим», теория которого была создана в первой четверти ХУI в. старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем,
в истории русской мысли стал чрезвычайно многозначным символом.
В последующих интерпретациях «Третий Рим» предстает то как последнее в земной истории христианское государство, которое волею божественного промыела призвано исполнить ответственную историческую миссию — быть политическим гарантом «покоя» Церкви», то, напротив, как царство ангихриста, свидетельство близкого наступления которого разглядят старообрядцы в «изрушен и и» патриархом Никоном «древнего благочестия», то как великая тоталитарная империя относительно недавнего прошлого, экспансионистские притязания которой объяснялись идущим из глубины ХУI в. духом мессианизма.

Возможность таких взаимоисключающих интерпретаций идеи «Третьего Рима», во-первых, обусловлена лаконизмом и афористичюiостью формулы Филофея: «Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, это и есть Ромейское царство: ибо два Рима пали, а Третий стоит, а четвертому не бывать».9 Во-вторых, столь пристальное внимание к идее «Третьего Рима» и ее разооречивые трактовки особенно в ХХ в. объясняются тем, что в истории русской мысли Филофей впервые заводит разговор о России как о христианской империи, понятие которой, сложившееся в византийской политической философии, выражало неразрывную. «симфоюшческую», связь империи и
христианской Церкви.

Послания Филофея впервые были опубликованы в 60-х годах ХIХ в. За полтора века обсуждения теории в научной н публгюцистической литературе сложилось несколько основных традиций ее интер[ iретации: 1) вiтзантiiюiоцентрпсзская, акцентiруюiдая внимание на религиозном либо политическом аспектах преемственности России по отношению к Византии; 2) империалИстическая (тоталитаристская); 3) универсалистская.

В 80-х годах ХIХ в. под влияниен русско-турецкой войны 1 877- 1878 гг., роста национально-освободительного движения на Балканах теория «Третьего Рима» приобретает устойчивую связь с так называемым восточным вопросом. Его возникновение во внешней политике России связано с политическими гiеременахюй, которые произошли вследствие падения Византии в середине ХУ в. и завоевания право- славных славянеких народов Балканского полуострова и Малой Азии турками-османами. История же восточного вопроса состояла в попытках России «восстановления нарушенных государственных и территориальных прав христианских народов и в освобождении их от мусульманской власти».1 Таким образом, в 1880-х годах теория «Третьего Рима» используется в целях вдеодогического оформления актуальных внешнеполитических задач России: освобождение православного Востока от турецкого ига, решение проблемы черноморских проливов, завоевание, или «возвращение» (Ф. 11. Тготчев), Константинополя. Идея «Третьего Рима» получает вследствие ЭТОГО византиноцентристскую интерпретацию, согласно КОТОРОЙ КОнцепция Филофея обосновывала историческое право России быть преемницей павшей в 1453 г. Византии в религиозном либо политическом отношени и. Религиозный см ысл такой преемственности усматривался в том, что Россия как Третий Рим унаследовала прежде всего религиозное признание Византии Второго Рвма быть хранительвицей православвой веры. Политический аспект преемственности выражался в присвоении России миссии по освобождению православных славянских народов от гуропкого ига в подчинению занятой мусульманами территории бывшей хрвствавской империи власти православного царя. Существенным i iедостатком византиноцентристской интерпретации теории «Третьего Ргiма» является отсутствие осмысления образа «Первого Рима», присутствующего, однако, в исторической концепции Филофея, в результате чего идея «Третьего Рима» подменяется понятием «Второго Константинополя».

Символ «Второi о Рима Константинополя в рамках византиноцентристской интерпретации мог иметь как положительную оценку, определяемую сланянофильскими симпатиями комментаторов идей Филофея, так в отрицательную, примером которой служит концепция «византизма» русского фвлософа В. С. Соловьева. достаточно вспомнить его стпхотворенве «Павмонголвзм» (1894):

Цитата:


Рассматривая Россию как «ответственную преемивцу Византии», В. С. Соловьев, однако, полагал, что Россия унаследовала прежде всего отрицательные черты византийской культуры, обусловившие ее гибель: «языческую идею абсолютного государства» и принципы цезаропапизма, т. е. безусловного подчинения церкви государству.12 В интерпретации В. С. Соловьева, являющейся отражением споров «загзадников» и «славянофилов», Третий Рим предстает как враждебно противопоставившее себя Западу «восточное царство», с национальной исключительностью которого и боролся Петр i. Наряду с историческим образом Третьего Рима, представленным у В. С. Соловьева в западнической интерпретации, в его работах присутствует и «гiроективный» образ Третьего Рима как будущей религиозной миссии России. По мнению философа, Третий Рим должен явиться «третьим, примиряющим две враждебные силы (Восток и Запад) началом». В своем проекте соединения церквей В. С. Соловьев отводит России роль силы, призванной осуществить религиозное примирение между православной (восточной) и католической (западной) церквями.

В работах Н. А. Бердяева получила обоснование империалистическая, или тоталитарйстская, трактовка идеи «Третьего Рима», которая была призвана объяснить тоталитаризм Советской России в ее империалистические притязания. В интерпретации Н. А. Бердяева, основанной на случайвом, но броском совiадении числитель- ных, «Третий Рим» предстает как символический и исторический [iрообраз современного мыслителю «Третьего Интернационала». Московское царство, убежден Н. А. Бердяев, «собиралось и оформлялось под симноликой мессианской идеи» «Третьего Рима», в которой ов усматривает «империалистический соблазн».14 Империалистический элемент обусловил <щуховный провал» идеи «Третьего Рима»: «Русский народ не осуществил своей мессианской идеи о Москве как Третьем Риме... Вместо Третьего Рима в России удалось осуществить Третий Интернационал, и на Третий I4нтернационал перешли многие черты Третьего Рима. Третий Интернационал есть тоже священное царство и оно тоже основано на ортодоксальной вере. Это есть трансфор мация русского мссснапизма»2 Во многом под влиянием Н. А. Бер дяева, работы которого переводились на европейскиiс языки, империалистическая трактовка формулы «Третьего Рима» накануне и особенно после Второй мировой войны служила объяснсписм советского экспансионизма. Подобная политгвнрованная траiкiовка теории «Третьего Рима> свидетельствует об взвсстной профанацпи, упрощении теории Филофея, забвении се хрисгианских корней.

Универсалистский подход к объяснению теории «Третьего Рима» обосновывает современная исследовательница Н. В. Синицына. По ее мнению, в краткой формуле Филофсю удалось изложить целостную христианскую философию мировой истории, включив в нее Россию, показать йреемственную связь московского царсз ва с христианскююми империями прошлого и высказать пророчество о судьбе России как последнего в земной истории православного государства, призванного «до скончания века» охранять основанную Хрисюом Церковь.