Исходя из приведенных К.Н. Теплоуховым сведений, можно предположить, что Никита Бурмантов и члены его семьи придерживались даниловского толка поморского согласия. Вероятно, приверженцами поморского согласия являлось и большинство ивдельских староверов в начале XX-го века. Однако, со временем, они не только не отошли от раскола, но и примкнули к самому реакционному его толку - секте истинно православных христиан-скрытников (в материалах некоторых уголовных дел 1933 года – странствующих), оформившейся перед Империалистической войной в самостоятельный придел во главе с купцом и фабрикантом из села Ильинского В.И. Рукавициным. После окончания Гражданской войны, влияние ИПХС распространилось с территории Соликамского и Чердынского уездов в Зауралье, объединив большую часть староверов Всеволодо-Благодатской волости (в которую до 1921 года входило село Никито-Ивдель). В 1933 году сотрудниками Нижне-Тагильского окружного отдела ПП ОГПУ по Уралу была «раскрыта» Ивдельская контрреволюционная религиозная организация ИХПС в составе:
- Бурмантова Ивана Анкудиновича 1883 г.р., уроженца деревни Бурмантово, русского, лодочного мастера Вижайского лесоучастка Ивдельского ЛПХ. Он был арестован 30 марта 1933 года и осужден 26 апреля 1933 года к ссылке в Гаринский район Уральской области. По сведениям внучки Бурмантова И.А. - Ольги Бурмантовой - у него имелись родные братья Тихон, Лев, Тимофей и Евгений.
- Афанасьева Григория Ильича 1899 г.р., уроженца и жителя поселка Бурмантово Ивдельского района, работавшего плотником и охотником у частных лиц. Был арестован 30 января 1933 года и осужден 16 мая 1933 года к ссылке.
- Мисюрева (Собянина) Гелласия Акентьевича 1898 г.р., уроженца деревни Сусай на реке Колве Ныробского района Уральской области, проживавшего в деревне Бурмантово и работавшего плотником на разных работах. Был арестован 21 января 1933 года и осужден 16 мая 1933 года на 3 года ИТЛ.
- Лызлова Корнея (Корнилия) Ефимовича 1877 г.р., уроженца деревни Светлый Родник Ныробского района Уральской области, русского, проживавшего в деревне Бурмантово, занимавшегося рыболовством и охотой. Был арестован 30 марта 1933 года и осужден 26 апреля 1933 года к ссылке в Гаринский район.
- Лызлова Афонасия Корнильевича 1911 г.р., уроженца деревни Светлый Родник Ныробского района Уральской области, русского, проживавшего в деревне Бурмантово, занимавшегося рыболовством и охотой. Был арестован 30 марта 1933 года и осужден 26 апреля 1933 года к ссылке в Гаринский район.
- Плотникова Семена Тихоновича 1888 г.р., уроженца деревни Талова Ныробского района Уральской области, русского, охотника-промысловика поселка Талица Ивдельского района. Был арестован 30 марта 1933 года и осужден 26 апреля 1933 года к спецссылке с семьей в Гаринский район.
- Чагина Ивана Егоровича 1881 г.р., уроженца деревни Дий Ныробского района, единоличника, проживавшего в деревне Бурмантово Ивдельского района. Был арестован 7 апреля 1933 года.
- Малькова Евлампия Петровича 1899 г.р., уроженца села Никито-Ивдель Верхотурского уезда Пермской губернии, русского, работавшего инспектором Ивдельской кустпромартели. Был арестован 7 мая 1933 года и осужден 16 июля 1933 года на 5 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях ОГПУ.
- Митрофанова Андрея Андреевича 1888 г.р., уроженца села Никито-Ивдель Верхотурского уезда Пермской губернии, русского, проживавшего в селе Ивдель, работавшего на перевозке грузов. Был арестован 23 мая 1933 года и осужден 16 июля 1933 года на 5 лет ссылки.
- Пономарева Павла Алексеевича 1892 г.р., уроженца села Никито-Ивдель Верхотурского уезда Пермской губернии, русского, проживавшего в селе Ивдель, работавшего агентом по перевозке почты. Был арестован 28 апреля 1933 года и осужден тройкой ПП ОГПУ по Уралу 16 июня 1933 года на 5 лет ссылки в спецпоселение ОГПУ Западно-Сибирского Края.
- Пономарева Ивана Алексеевича 1885 г.р., уроженца села Никито-Ивдель Верхотурского уезда Пермской губернии, русского, рабочего на перевозке грузов треста «Союззолото» в селе Ивдель Нижне-Тагильского округа Уральской области. Был арестован 3 мая 1933 года и осужден 16 июля 1933 года на 5 лет ссылки.
Кроме местных сектантов была арестована 7 февраля 1933 года в поселке Пелым Ивдельского района Уральской области Якимова Анисия (Ксения) Ивановна 1886 г.р., уроженка деревни Петрины Двинского уезда Витебской губернии, русская, без определенных занятий, странница. Она была осуждена 16 мая 1933 года на 3 года заключения в исправительно-трудовых лагерях ОГПУ.
Аресты по делу последователей ИХПС также производились на территории Чердынского и Ныробского районов Уральской области, причем задержанные сектанты носили те же фамилии, что и их ивдельские «подельники»: Мисюревы, Афанасьевы, Собянины, Чагины, Лызловы, Плотниковы и т.д.
На основании материалов уголовного дела 1933 года о Ивдельской контрреволюционной религиозной организации истинно православных христиан-странников, можно утверждать, что после переноса поселка Бурмантово на левый берег Лозьвы, его население пополнилось новыми переселенцами из Чердынского уезда, фамилии которых указаны в перечне арестованных членов секты ИХПС. Этот список можно дополнить жителями поселка, подвергшихся политическими репрессиями позже 1933 года:
- Неволина Ксения Ильинична 1903 г.р., уроженка деревни Бурмантово Ивдельского района, русская, работавшая старателем Северо-Заозерского приискового управления Ивдельского района. Было арестована 1 октября 1937 года и осуждена 22 октября того же года на 10 лет ИТЛ.
- Паршаков Карп Никитич (Никитьевич) 1879 г.р., уроженец деревни Осюнья Ныробского уезда Пермской губернии, русский, охотник-промысловик, житель деревни Бурмантово Ивдельского района. Был арестован 16 ноября 1942 года и осужден 7 апреля 1943 года на 5 лет ссылки в Северо-Казахстанскую область.
В заключении своего очерка, охватывающего период истории поселка Бурмантово и его жителей с момента его возникновения и до создания Бурмантовского отделения Ивдельлага НКВД СССР, я хотел бы затронуть тему дислокации на территории поселка спецпоселения, организованного летом 1930 года, когда из Ивделя доставили несколько десятков семей, высланных на север Урала из Донской области. Ссыльные должны были заниматься заготовками леса и его сплавом по реке Лозьве, для чего был организован Бурмантовский участок Ивдельского леспромхоза. Кроме того, предполагалось, что спецпереселенцы, до наступления холодов, самостоятельно построят для себя дома зырянского типа на две семьи. На деле, в надежде на пересмотр их дел, отмены института административной ссылки и возвращении ссыльных в родные края, дончане к постройке домов приступать не торопились, как и не производили заготовку на зиму местных дикоросов. Отчасти, их поведение объяснялась страхом, вызванном переселением в непривычную, дикую местность, окруженную непроходимым морем тайги, населенной волками и медведями. Принудительно трудоустроенные в леспромхоз, они всячески уклонялись от выхода на работы, предъявляли бригадирам и начальникам требования обеспечить их семьи жильем и ежедневным питанием по нормам довольствия вольнонаемных работников. Кроме того, в первый рабочий сезон, спецпереселенцы отказывались идти на лесные деляны без сопровождения местных вооруженных охотников, которые защищали бы их от нападения диких зверей. При этом, главы семейств спецпереселенцев организовывали, через оставшихся на Дону родственников или самостоятельно, изготавливали фальшивые документы, с помощью которых организовывали побеги из ссылки членов их семей. Теми же лицами в поселке проводилась активная контрреволюционная пропаганда, распространялись слухи о скорой войне и падении Советской власти. В следствие сложившейся обстановки, в ноябре-декабре 1930 года в поселке Бурмантово, были произведены аресты наиболее «социально-опасных» спецпереселенцев:
- Ажинова Пантелеймона (Пантелея) Ивановича 1882 г.р., уроженца станицы Багаевская Новочеркасского района Донской области, происходившего из потомственного казачьего рода Ажиновых станицы Богаевской. Его отец состоял членом церковно-приходского попечительства при церкви Николая Чудотворца. В годы Гражданской войны Пантейлемон Ажинов служил в должности казака конной связи Багаевского казачьего пешего полка, за боевые отличия в боях с красногвардейцами под Ягодным, Маркиным и станицей Персиановка был награжден орденов св. Георгия 4-й степени (Приказ ВВД от 14.05.1918 № 53). Осужденный к административной ссылке в Уральскую область, работал плотником мастерской «Тагилстроя» в городе Нижний Тагил. Был арестован 20 октября 1930 года и осужден по ст. 58-11 УК РСФСР на 3 года ссылки в Ивдельский район. Лагерный номер 43535. Был определен на работы на лесозаготовках в поселке Бурмантово. Был повторно арестован 20 декабря 1930 года и осужден 12 октября 1931 года на 3 года ссылки в Севкрай.
- Валуйского Федора Яковлевича 1887 г.р., уроженца хутора Форштат Белокалитвенского района Донской области. Был осужден к административной ссылке в Уральскую область. Направлен с семьей в поселок Бурмантово Ивдельского района, где работал на лесозаготовках местного участка Ивдельского ЛПХ. Арестован 17 ноября 1930 года и осужден 12 октября 1931 года на 3 года высылки в Севкрай.
- Пятибратова Михаила Федоровича (Федотовича) 1890 г.р., уроженца хутора Попов Белокалитвенского района Донской области. Согласно приложения к газете «Донские областные ведомости» № 10 за 1917 год, носил звание урядника. Был осужден к административной ссылке в Уральскую область. Направлен с семьей в поселок Бурмантово Ивдельского района, где работал на лесозаготовках местного участка Ивдельского ЛПХ. Арестован 17 ноября 1930 года и осужден 12 октября 1931 года на 3 года заключения в ИТЛ ОГПУ.
- Григорьева Николая Григорьевича 1891 г.р., уроженца хутора Дьяконова Тацинского района Донской области, осужденного к административной ссылке в Уральскую область. Направлен с семьей на спецпоселение в поселок Бурмантово Ивдельского района, где работал на лесозаготовках местного участка Ивдельского ЛПХ. Арестован 17 ноября 1930 года и осужден 12 октября 1931 года на 3 года заключения в ИТЛ ОГПУ.
В состав контрреволюционной группы, спецпоселенцами был вовлечен один вольнонаемный рабочий Бурмантовского лесоучастка - Юшков Михаил Николаевич 1895 г.р. уроженец деревни Напроки Кунгурского уезда Пермской губернии. Он был арестован 1 декабря 1930 года и осужден 12 октября 1931 года к 3 годам заключения в ИТЛ ОГПУ (в последствие, он был еще раз арестован 12 апреля 1938 года и осужден 8 декабря 1939 года на 5 лет заключения в ИТЛ НКВД СССР).
Происшествия с участием спецпереленцами в поселке Бурмантово происходили и позднее. Так, в Спецсводке заместителя начальника СПО ОГПУ Г.С. Люшкова и начальника 2-го отделения СПО ОГПУ М.А. Кагана о политических настроениях и контрреволюционной активности спецпереселенцев по итогам первого полугодия 1933 года, сообщалось: «К/р актив кулацкой ссылки, используя недовольство спецпереселенцев тяжелым материальным положением, агитирует на снижение производительности труда, организует групповые прогулы, групповое хождение за хлебом, призывает к забастовкам, распространяет провокационные слухи о людоедстве, о том, что соввласть заморит ссылку голодом и задушит на непосильных работах… На Урале зарегистрированы факты умышленной провокации трупоедства со стороны АСЭ ссылки… В пос. Бурманово Ивдельского района два с[пец]переселенца - быв. б[елый] офицер и б[ело]эмигрант, похитили с кладбища конечности трупа. На первичных допросах один из них показал: «Труп разрубил и часть его похитил, чтобы создать мнение о трупоедстве, с целью усиления питания с[пец]переселеыцев» (ЦА ФСБ РФ. Ф.2, Оп.11, Д.1311, Л.51-62).

Территориальное подчинение поселка Бурмантово находилось в состоянии неопределенности как до, так и после переноса селения на левый берег Лозьвы. Эта «неопределенность» заключалась в подчинении юго-западной части бывшего Березовского уезда Тобольской губернии, где был расположен поселок, Уральскому Горному Управлению Пермской губернии, входившей когда-то в округ «Северной горной экспедиции». Именно поэтому межевание поселения производилось землемерами Верхотурского уезда, а разрешения на разработку золотых приисков на левобережье реки Лозьвы находилось в компетенции Пермской казенной палаты (что подтверждается выдачей промысловых свидетельств на золотые прииски по притокам Сурпии Александру Степановичу Рогалеву (Федоровский прииск по речке Федоровка) и Апполинарию Алексеевичу Герасимову (прииски Парасковинский и Апполинарьевский по ручьям Соипсос и Апполинарьевке). По одной из версий, заведующий золотыми приисками Южно-Заозерской дачи Зауральского горнопромышленного Общества и отец знаменитого советского кинорежиссера Сергея Апполинарьевича Герасимова, А.А. Герасимов трагически погиб весной 1909 года, направляясь на лодке со своего Апполинарьевского прииска к Владимирской пристани, утонув в районе Лозьвенского переката (по другой версии, он утонул в водах реки Сосьвы, сплавляясь на лодке от Сольвы к Стрелебскому прииску). Впервые местонахождение деревни Бормотовой на левом берегу Лозьвы за границами Верхотурского уезда было указано на «Карте Верхотурского уезда Пермской губернии, составленной в 1914 году по новейшим картографическим данным для Верхотурского Уездного земства служащим чертежной Уральского Горного Управления Николаем Ивановичем Гаевым». Соответственно, время переноса поселка на левобережье Лозьвы надо считать периодом между 1910 и 1914 годами, так как, при посещении Бурмантово священником Походной Николаевской церкви отцом Аркадием Гаряевым в марте 1910 года, селение староверов еще находилось на его прежнем месте расположения. Административно-территориальное подчинение поселка Бурмантово, сохраняющееся до настоящего времени, было определено на основании Постановления XII съезда РКП(б), проходившего 17-25 апреля 1923 года и утвержденного Постановлением 3-й сессии Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета от 3 ноября 1923 года «О введение в действие Положения об Уральской области» с центром в Екатеринбурге (в 1924 году переименованным в Свердловск), в составе 15 округов и 210 районов. В состав Верхотурского округа с центром в Нижнем Тагиле, в соответствии с Постановлением ВЦИК от 12 ноября 1923 года «О границах и административном делении Уральской области», была передана юго-западная часть Сартыньинской (Няксимвольской) волости Березовского уезда. Постановлением ВЦИК РСФСР от 4 ноября 1924 года было утверждено решение Президиума Нижнетагильского Окружного исполкома о создании Никито-Ивдельского района, по которому деревня Бурмантово была включена в состав Никито-Ивдельского сельского Совета. Согласно данным всесоюзной переписи населения 1926 года, Ивдельский сельсовет включал в себя 507 хозяйств и 2269 человек населения (1195 мужчин и 1074 женщин), в том числе, деревню Бурмантово, состоящую из 22 хозяйств, где проживало 142 жителя (119 мужчин и 23 женщин).
Видимо, основатель посёлка, Никита Бурмантов, от переезда на другой берег Лозьвы отказался и остаток своей жизни провел одиноко проживая в заброшенной церковью часовне. Это подтверждается сведениями из отчета отца Аркадия Гаряева: «В Ѕ версте от поселка (Бурмантово – Ю.Н.) бывшим походным священником Петром Маминым за счет Миссионерского Комитета лет 6 тому назад была отстроена часовня, но, не освященная своевременно и заброшенная, она теперь занята бездомным бродягою, когда-то положившем основание поселку, Никитой Бурмантовым, и обращена в притон пьянства для инородцев. Начатое хорошее дело обратилось во зло, в профакацию святыни, благодаря небрежению. Необходимо исправить это зло, тем более, что миссионерское назначение и цель этого начинания священника Мамина были вполне сознательны, признаны со стороны Миссионерского Комитета, санкционированы им и материально во время поддержаны». (ЕЕВ 1910 №2, №29).
В этом же отчете, отец Аркадий Гаряев отмечает приверженность жителей поселка Бурмантово старообрядческим религиозным воззрениям и формальную суть перехода части раскольников в православие: «На лошади не без некоторых затруднений я мог проникнуть на север лишь на 120 вёрст от села Никито–Ивделя до посёлка Люльинского или Бурманово, последнего оседло – населённого пункта севера епархии, обитатели которого – выходцы из Печёрского края – поморского толка сектанты. В деревне Бурмантовой многих из сектантов я посетил лично в домах их, беседовал с ними о вере их, их религиозных воззрениях, и убедился из ответов, что из присущих этому толку особенностей верования у этих, заброшенных в глубь севера, людей остались лишь чисто внешние, в роде неупотребления чая, брезгливости к православным и проч., и именно теперь среди них миссия православия была бы наиболее плодотворна и вожделенна, тем более, что некоторые из них, присоединенные к православию по нужде – при вступлении в брак с православными, лишены совершенно нужного им пастырского руководительства, и лишь по имени своему православные, а на деле все те же заблудшие в дебрях невежественного фанатизма овцы Христовой Церкви» (Там же).
Родословная староверческой семьи Бурмантовых своими корнями уходит в починки, расположенные близь Перми Великой (города Чердыни) по рекам Колве и Вишере. Переписные книги Перми Великой и Чердынского уезда XVII века (Писцовая книга Перми Великой М.Ф. Кайсарова 16231624 г.; Перепись Чердынского уезда 1647 года думного дворянина и Соликамского воеводы П.К. Елизарова; Перепись Чердынского уезда (Перми Великой и Чердыни) 1678 года стряпчего князя Ф.Ф. Бельского, бывшего Тобольского воеводы) локализуют государственных крестьян Бормотовых и Бурмортовых в составе жителей погоста Покча на реке Колва, расположенного в 5 верстах севернее города Чердыни. Дозорная перепись Чердынского уезда 1707-1708 года стольника Сибирского приказа князя И.И. Щербатова и дьяка С. Попкова указывает, что некоторые представители семейства Бурматовых из погоста Покча «съехали для жительства» в Кунгур и деревню Ивакину Окологородного стана Чердынского уезда, а также, «для работы» - в Чердынь. В Переписной книге города Чердыни и уезда дьяка Сибирского приказа Алексея Никеева 1710 года, кроме вышеуказанных мест проживания Бурмантовых (Бормотовых), указано, что «Иван Емельянов сын Бормотова с детьми Григорьем, Федором, Иваном и их детьми съехал в сибирские городы во 190-м году». В октябре 1859 года, при отводе Петровского золотосодержащего прииска, открытого в Чердынском уезде по трем ключам, впадающим в речку Кутим, среди понятых межевания прииска указаны государственные крестьяне Усть-Морчанского сельского правления Иван Кирилов Бурмонтов и Максим Нестеров Бурмантов. Согласно земской подворной переписи 1885 года Морчанской волости Чердынского уезда, Бурмантовы указаны в числе жителей деревней Ничковой и Митраковой.
В Красновишерском краеведческом музее хранится надгробная плита купца Василия Терентьевича Бурмантова, уроженца деревни Колчина (Колчима) Морчанской волости, «отошедшего в вечность в апреле 1896 года». О этом же купце Василии Бурмантове, подмявшем под себя всю торговлю по Вишере восточнее Чердыни и закабалившем все местное население, писал земский учитель и путешественник-любитель Николай Петрович Белдыцкий в своей книге «Очерки Вишерского края», изданной в 1899 году в Пермской типо-литографии Губернского правления. Иван Яковлевич Кривощеков в Словаре Чердынского уезда Пермской губернии писал, что по данным земских статистиков, проводивших экономическое исследование уезда в 1886 году, жители деревни Колчим на Вишере имели фамилию Бурмантовых и Усаниных, а в их семейных преданиях сохранились воспоминания об инородческих предках.
В выпуске № 3 сборника «Пермская старина» 1891 года, в разделе «Погост Покча и его округ», указано, что за погостом на родниках находилась мельница-колотовка Бурмотовых, а на речке Кемзеле – мельница Мелешки Бормотова. Кроме того, по сведениям Кустарной переписи Пермской губернии 1894-1895 года и адрес-календаря Пермской губернии 1895 года, деревня Бормотова из 49 дворов существовала в составе Верх-Юсьвинской волости на реке Юсьва, правом притоке Иньвы.

Бакшаев А.А. в статье «Организация геологического изучения Урала во второй четверти XIX в.» связывал свертывание деятельности «Северной экспедиции» с чисто экономическими причинами: «В 1847 году встал вопрос о дальнейшей деятельности северной экспедиции. в сентябре этого года горный начальник Богословских заводов (предположительно Фердинанд Богданович Грасгоф, дед Александра Петровича Карпинского – Ю.Н.) обратился к главному начальнику уральских заводов В.А. Глинке с ходатайством о прекращении работы разведочных партий, а также вывозе из тайги припасов и инструментов, на основании того, что Северный Урал имеет небогатые месторождения золота, которые в основном сосредоточены на территории, прилегающей к дачам заводов Всеволожских, а добыча золота обходится в три раза дороже, чем в Богословском округе. К концу 1840-х гг. работа северной экспедиции была окончательно прекращена, а в «Округе Северной экспедиции» был оставлен караул из четырех сторожей для предотвращения незаконной добычи золота (ГАСО. Ф.43, Оп.4, Д.140, л.1-3 об.,5-9)». Производилась ли на Владимирском прииске хищническая добыча золота после свертывания Северной экспедиции, достоверно не известно, но Люльвинское зимовье не было заброшено, что может свидетельствовать о присутствии на прииске незаконных старателей задолго до того, как Иван Иванович Шешин оформил права на Владимировский и Васильевский золотые прииски.
Корпус источников по данному вопросу состоит из сведений географических карт Уральских горных заводов, Верхотурского уезда, Пермской и Тобольской губерний, Сборника «Приходы и церкви Екатеринбургской епархии», Географическо-статистического словаря Верхотурского уезда Пермской губернии И.Я. Кривощекова, путевых заметок К.Н. Теплоухова, отчетов и путевых заметок священников походной Николаевской церкви Петра Мамина и Аркадия Гаряева, дел по акцизу Пермской казенной палаты Министерства финансов, Сборников постановлений и распоряжений Всероссийского центрального исполнительного комитета X-XI созывов и его Президиума, Справочника по округам, районам и сельсоветам Уральской области по итогам Всесоюзной переписи населения 1926 года, данных Книги памяти жертв политических репрессий Свердловской области, публикаций краеведов А.Д. Губина и Ю.М. Сухарева.
Впервые Люлинское (Люльинское) зимовье было указано на «Карте Уральских горных заводов с принадлежащими им землями и рудниками», составленной под руководством управляющего чертежной Уральского горного правления Василия Федоровича Закожурникова, пережившей четыре издания в Санкт-Петербургском картографическом заведении А. Ильина (3-е издание в 1881 году; 4-е издание в 1889 году). На данной карте Люльинское зимовье указано на левом притоке одноименной реки, на границе Пермской и Тобольской губерний. Выше по течению Люльи, в пределах Березовского уезда, ошибочно указаны ее левые притоки Ивановка и Федоровка, которые, на самом деле являются притоками Сурпьи (Сурпии), впадающей в Лозьву справа и ниже по ее течению. Данные карты В.Ф. Закожурникова несомненно были использованы при составлении «Карты Пермской губернии 1889 года» Иваном Яковлевичем Кривощековым, который, по выходу на пенсию с должности лесничего Пермских имений Строгановых, посвятил остаток своей жизни картографированию и краеведению Урала, в том числе Верхотурского уезда. Также Люлинское зимовье указано на Карте Тобольской губернии, составленной в 1903 году начальником Самаровского лесничества Александром Александровичем Дунин-Горкавичем (изданной при материальной поддержке Императорского Русского Географического Общества и Министерства Земледелия и Государственных Имуществ в качестве приложения к справочной книжке Тобольской губернии). На основании сведений А.А. Дунин-Горкавича, Вижайский склад, селение Владимировка и Люлинское зимовье были указаны в северной части Верхотурского и юго-западной части Березовского уездов на Карте Европейской части России Большого всемирного настольного атласа А.Ф. Маркса, выполненной под редакцией профессора кафедры географии и этнографии Санкт-Петербургского университета Э.Ю. Петри в 1903 году и дополненной в 1909 году членом Русского географического общества и начальником Главного гидрографического управления Ю.М. Шокальским.
Люльинское зимовье и Владимирский прииск были упомянуты И.Я. Кривощековым в «Словаре Верхотурского уезда Пермской губернии» в связи с постройкой в близи него Екатеринбургским Миссионерским Епархиальным комитетом часовни для укрепления в вере и духовного развития местных кочевых вогул в 1903 году, и при описании Лозьвинского порога в районе Владимирского прииска, «где громадная масса воды падает с высоты 1-1Ѕ аршин между массой валунов, производит сильное впечатление, как своим шумом, так и вообще силой движущейся стихии» (стр. 514). Ссылаясь на «Геологические исследования северного Урала» С.Е. Федорова и статью Бурнашева, опубликованную в III-м томе записок ОУЛЕ 1876 года, И.Я. Кривощеков упоминает и «Владимировскую пристань», расположенную за Лозьвенским порогом, немного выше устья реки Сурпьи. Владимировский и Васильевский прииски указаны также на Карте Пермской губернии 1909 года, составленной И.Я. Кривощековым «по новейшим сведениям геологических карт, карт уездных земств Пермской и соседних губерний, географическим словарям, запискам уральского общества любителей естествознания, спискам населенных мест и по другим источникам».
Поселки при золотых приисках Владимирский и Мольинское зимовье, отстоящие от села Никито-Ивдельского почти на 100 верст, упоминаются в сборнике «Приходы и церкви Екатеринбургской Епархии», изданном в Екатеринбурге в 1902 году. Составители сборника не видели большой проблемы в проникновении на север Верхотурского уезда староверов из соседнего Чердынского уезда: «Все прихожане Никито-Ивдельскаго прихода, как в самом селе, так и на промыслах, расположенных кругом села, русские, православные, за исключением немногих старообрядцев, выходцев из других мест, которые, впрочем, уже утратили свою нетерпимость и сами считают себя православными». В этом же разделе сборника указывается, что при Владимировском прииске в 90 верстах от Никито-Ивдельского села строится новая часовня для походного храма на средства Екатеринбургского Миссионерского Комитета.
И.Я. Кривощеков в «Словаре Верхотурского уезда Пермской губернии» упоминает поселок староверов Бурмантово, ссылаясь на сообщение медицинского фельдшера Никито-Ивдельского участка Степана Николаевича Морачковского, посещавшего поселок в 1909 году для привития местных жителей от оспы: «Бурмантово поселок при впадении реки Люльи с правой стороны в реку Лозьву Всеволодоблагодатской волости, в списке населенных мест Пермской губернии его совсем нет, от уездного города в 358 верстах. Селение это образовалось лет 10-15 назад из выходцев Архангельской губернии с реки Печоры, поселившихся здесь вначале самовольно, а затем утвержденные в правах на землю. Жители старообрядцы. Переселение вызвано неблагоприятными на старожилье для земледелия. Средства к существованию – земледелие и рыбная ловля. Дворов в селении 7, число жителей не известно».
Одним из первых документальных источников, свидетельствующих о семействе Бурмантовых, переселившимся из Чердынского уезда в верховья реки Лозьвы, является путевой очерк «На Северном Урале» Константина Николаевича Теплоухова, служившего в 1896-1898 годах делопроизводителем Екатеринбургского окружного акцизного управления и совершившего в 1897 году по делам службы поездку по северу Верхотурского уезда. В частности, он пишет: «Часа через два на высоком левом берегу показались три домика, от них дорожка к реке, небольшой плотик, лодки – все не вогульское. Длинная отмель мешала пристать, пришлось подняться выше поселка, потом спуститься. Первая лодка остановилась, Якушев выскочил, поднялся к домикам. Наша лодка отстала, - когда мы пристали, Якушев уже вернулся на берег… - это поселок Бурматовка, - Владимировка выше версты на две, но там никто не живет, - остановимся здесь. Забрали багаж, поднялись на берег, нас встретила пожилая женщина, одетая по-русски, - очень приветливо заговорила, по-акценту – зырянка. Прошли в избу – большая, чистая, - на две части, хозяйка поставила самовар. Мы сообщили - кто мы, откуда, куда, - она о своем поселке - знакомство состоялось. В Бурматовке - три дома и три семьи - мы в доме старика – Никиты Викуловича Бурматова, - она его жена – Дарья Савельевна: - в другом доме живет его сын Акиндин, женатый, двое детей, в третьем – зять Илья Ананасов (Афанасьев – Ю.Н.), женат на ее дочери, - ребят у Ильи целая куча – штук восемь. Старик с сыном – в лесу, - скоро приедут… Илья - дома. Пришел Илья, - среднего роста, широкий, коренастый блондин, - глаза смышленые, бойкие, - борода, должно быть очень сильный, - бросились в глаза кисти рук – очень толстые и в двое шире моих. Сел за чай, - хозяйка подала нам мягкого хлеба, молока.... Пришли Бурматов и Акиндин. Сам - высокий, крепкий, даже стройный брюнет, лет 50, с порядочной проседью в волосах и бороде, выразительное лицо, спокойный взгляд, неторопливые движения. Сын Акиндин – тоже здоровый, молчаливый, какой-то бесцветный. Мужчины отнеслись к нам еще внимательнее, радушнее, подсели к самовару, оживленная беседа... Старуха снова вскипятила самовар для вогул, дала им хлеба, и они блаженствовали на лужайке около дома. Бурматов рассказал свою историю. «Родом я с Печеры, - он назвал какое-то место, - я забыл записать: Промышлял охотой, рыбу ловил, в лесу работал. Ребята выросли, - сына женил, дочь замуж за Илью выдал и - надоело мне жить дома. Ровно и рыба плохо ловится, и зверя, и птицы мало стало... Насушила старуха сухарей, взял винтовку, компас. топор, припасу какого надо, - пошел искать где лучше. Пошел сначала на р. Сосьва – много верст прошел по тайге… Прожил на Сосьве лето – не поглянулось... 13:11 Кто-то посоветовал – сюда – на Лозьву; пришел, поглядел, походил кругом – здесь хорошо. Решил перебираться сюда... А уже осень глубокая - зимой идти плохо. Вырыл здесь землянку - вон она - дверь приладил, окно ... и перезимовал один. Рыбу ловил, охотился, в Ивдель сходил, - муки выменял на шкурки, привез на санках три пуда.» «Сколько отсюда до Ивделя?» - спросил Якушев. «Верст 200, а то и 220 будет. Весной - в свое селение, - старуху забрал, имущество кое-какое, лошадь взял, - пришли сюда под осень. Рубили дом - не успеть к зиме: перезимовали со старухой в землянке, заготовку для дома сделали. Весной опять пошли, привезли и сына с бабой, и Илью с ребятами. Втроем дело пошло скорее, - и дома поставили, и все наладили... Теперь они уже третье лето живут, а я – пятое... «Хорошо здесь - привольно! - продолжал Бурматов, - и зимы здесь помягче, и снегу поменьше, - на той стороне Урала зимой холоднее... Жить можно, да вот вогулишки надоедают... По закону первопоселенцам отводится 100 десятин земли на мужика бесплатно...- я ездил в Ивдель - просил лесничего... Долго он тянул, поехал наконец сюда на лодке, да вогулишки увидели у него землемерную цепь, зашарашились «Зачем наша земля мерить хочешь?» - не повезли дальше, - вернулся... Ездил в старый Петропавловск к землемеру – не едет – далеко. Под осень поеду в Всеволодо-Благодатское к старшему лесничему, - если побоится, - привезу его сам с Ильей и Акиндином, - сохраним его дорогой». «А закрепиться надо, - вогулишки жить не препятствуют, а чуть чего – зачем наш лес рубишь? зачем наша зверь бъешь? Ублажаешь их – поишь, кормишь, когда приедут – угощаешь, - когда и водочки поднесешь ... а то, пожалуй, и сожгут, собаки...» Я спросил у Бурматова о Владимировке. «Прииск закрылся давно, - хозяином был князь Ливен, - здесь орудовали приказчики. Золото богатое шло, - говорят золотник и два с воза намывали, - да и теперь есть много... Закрылся потому что дорого добыча стоит... Все из Ивделя. Потом Бурмантовы проводили путешественников до закрытого прииска и вернулись в свою деревню.13:13».