Кассий
+
Вне Форума
Сообщений: 1833
Пол: 
|
«Прежде чем говорить об этом периоде, нужно бросить беглый взгляд на общественное, национальное и литературное развитие тех частей Южной Руси, которые при разделе Польши отошли к Австрии. С одной частью южно-русского племени ‒ с русинами или руснаками, жившими по ту сторону Карпат, в Марамороше и северо-восточной Венгрии ‒ Австрия имела дело уже давно, с тех пор как Венгрия вошла в состав государства Габсбургов. Судьба этих угроруссов была, в общем, незавидна (см. Угорская Русь). Только в конце XVIII в. начинается между ними усиленная научная и просветительная деятельность. Мукачевский епископ Андрей Бачинский (1772‒1809) собирает вокруг себя значительное число ученых, содействует распространению грамотности и просвещения среди простого народа, печатанию книг и учебников. Из его сотрудников наиболее известен Иоанникий Базилович, автор книги "Brevis notitia fundationis Theodori Koriatovics" (Cassoviae, 1779); народному просвещению содействовали также Иоанн Кутка, автор популярного и до сих пор катехизиса (1803), инспектор Димитрий Попович, составивший тщательную опись более 300 посещенных им народных школ, священник Иоанн Пастелий, автор многих исторических записок и очень популярной сатиры на попа. Сам епископ Бачинский оставил в рукописи интересные записки, основал в Мукачеве духовную семинарию и собрал для нее библиотеку старопечатных и рукописных книг, состоявшую из 9000 томов. В это именно время к Австрии была присоединена часть Польши, под названием королевства Галиции и Лодомерии. Страна эта под польской безурядицей была экономически неразвита, без признаков умственной жизни. Для образования духовенства имелось несколько монастырских школ, для дворянства ‒ четыре гимназии, из коих три содержались иезуитами, а одна базилианами. Все эти школы были латино-польского типа. Для массы русинского населения не было сделано ничего; от братских школ уцелели только слабые остатки. Униатское белое духовенство было крайне невежественно и забито; ополяченные базилиане ревниво оберегали за своим орденом привилегию замещать все посты церковной иерархии и вместе с тем привилегию более высокого образования. Австрия смотрела на Галицию, прежде всего, как на предмет эксплуатации. В страну нахлынула масса немецких чиновников, мечтавшая только о скорой наживе. Мария-Терезия по собственной инициативе основала в Вене, в 1774 г., генеральную духовную семинарию для греческого вероисповедания, где на казенные средства должны были воспитываться молодые люди из венгерской и Галицкой Руси. Иосиф II основал в 1783 г. духовную семинарию во Львове, которая в 1785 г. была переустроена в генеральную семинарию для всех униатов Австрии (значит, также для венгерских русин, семиградских румын и хорватов). В том же году был основан львовский университет, немецкий, но уже в 1787 г. император велел на богословском факультете читать для русинских кандидатов все лекции по философии и богословию на южно-русском, "отечественном" их языке. Среди лекторов были два угрорусса: Петр Лодий и Иван Земанчик. С 1797 г. "русский институт" начинает клониться к падению; в 1808 г. преподавание на русском языке прекращается совершенно. Главной причиной неудачи была мертвенность и схоластичность преподавания, зависевшая не от лекторов, а от правительства, которое предписывало, какой книгой должен был руководиться лектор всякого предмета. С окончанием Наполеоновских войн начинается новое движение и в Галиции. Во Львове университет, закрытый в 1805 г., открывается вновь в 1818 г.; правительство начинает заботиться о начальном и среднем образовании; возникают гимназии и так называемые нормальные (4-классные) школы в городах ‒ естественно, немецкие. Управление народных училищ во всей Галиции отдается в руки духовенства. С 1816 г. русинское духовенство начинает усиленную агитацию за основание народных училищ. Душой этой агитации был священник Иоанн Могильницкий. Еще в 1816 г. он пытался, при содействии епископа Михаила Левицкого, основать научно-просветительное общество с целью образования простого народа. Это общество, хоть и одобренное правительством, не вошло в жизнь вследствие интриг поляков и базилиан, оклеветавших его инициаторов в Риме. Впоследствии, когда правительство, уступая требованиям поляков, захотело в народных школах совсем упразднить русинский язык и книги, печатанные русскими буквами, на том основании, что "русинский язык ‒ наречие польского", Могильницкий в пространном реферате доказал несостоятельность этого взгляда. Сущность реферата была им впоследствии обработана как первая в Галиции грамматика русинского (южно-русского) языка; эта грамматика осталась ненапечатанной, и только краткое изложение ее появилось в 1829 г. в польском переводе. Со времени перехода Галиции под власть Австрии, несмотря на официальную германизацию, несмотря даже на некоторую поддержку правительства русинскому элементу, полонизм сделал громадные успехи среди русинской интеллигенции. Зажиточное мещанство, много мелких помещиков, которые около 1772 г. еще считали себя русинами и употребляли русинский разговорный язык, теперь окончательно ополячились. Не только ополяченные издавна базилиане, не только епископы, назначавшиеся исключительно из польских шляхетских семейств, но и светское духовенство, городское и сельское, начало быстро ополячиваться, употреблять в домашнем разговоре польский язык и обращаться даже к простому народу с польскими проповедями. Даже сознательные русины следуют этому общему течению; один из лекторов "русинского университета", Михаил Гарасевич, издает (1777‒78) польский журнал "Dziennik patryotycznych politików" и пишет свои "Annales ecclesiae ruthenae" по-латыни; русинские клирошане Левинский и Бродович пишут свои мемуары, свидетельствующие о живом чувстве национальной обособленности от поляков, по-польски; львовский митрополит Ангелович защищает австрийское правительство против упреков в вероломстве на польском, немецком и французском языках, но с пастырскими посланиями к своей пастве обращается только по-польски; тот же язык употребляет и такой горячий русинский патриот, как перемышльский епископ Иоанн Снегурский. Причины этому: с одной стороны, зачаточное состояние русинской письменности и просвещения, при забвении старой литературы и при оторванности галицких русинов от общения с прочим русским миром; с другой стороны ‒ обаяние польской революционно-демократической легенды (Костюшко, легионы) и новой польской литературы, пышно расцветавшей именно после падения польского государства. Только с началом 30-х годов чувствуется новое веяние. Польское восстание 1830‒31 гг. встречает среди значительной части русинской интеллигенции глухую оппозицию, нашедшую литературное отражение в популярной тогда ‒ польской! ‒ песне: "Kto Lach, ma strach". Из Украйны проникают в Галицию "Энеида" Котляревского, грамматика Павловского, собрания народных песен Цертелева и Максимовича; эти книги, равно как и польские статьи Воронича, Бродзинского, Ходаковского, пробуждают и среди галицких русинов интерес к народной песне, языку, к древностям их родины. Результатом этого интереса и дальнейшим его стимулом является изданная в 1833 г. книга поляка Вацлава Залесского: "Piesni polskie i ruskie ludu galicyjskiego". Хотя тексты песен напечатаны здесь все латинским шрифтом, хотя песни русинские перемешаны с польскими, тем не менее русины могли с гордостью смотреть на это издание: оно не только открывало им красоту, образность и богатство родной речи, но показывало ясно, что народное творчество русинов несравненно богаче, разнообразнее такого же польского, которое Залесский нашел уместным подкрепить массой искусственных романсов, взятых из польской литературы XVIII‒XIX вв. Почти непосредственно после издания в свет этой книги начинаются первые проблески литературного возрождения галицких русинов. В 1834 г. три воспитанника униатской духовной семинарии во Львове ‒ Маркиан Шашкевич, Яков Головацкий и Иван Вагилевич ‒ составили небольшой альманах "Зоря", содержащий, кроме стихов и прозаических статей их самих и нескольких их товарищей, небольшое собрание народных песен. Львовская цензура, в которую была отдана рукопись, задержала ее и запретила издание. Только в 1837 г. появился этот альманах, в переработанном виде, в Венгрии, под заглавием "Русалка Днистровая". Издание по своему содержанию совершенно невинное: несколько стихов, несколько статеек литературного и исторического содержания и интересная коллекция народных песен. В Галиции оно вызвало, однако, целую бурю. Авторов привлекли к ответственности, книжку запретили и держали под спудом до 1848 г. ‒ и все это единственно потому, что издатели употребили в своих сочинениях чистый народный язык и для возможно точного его воспроизведения составили новое, фонетическое правописание. Теперь трудно понять озлобление властей против авторов "Русалки Днистровой", длившееся многие годы и доведшее до того, что Шашкевич вскоре умер от истощения сил, а Вагилевич, бывший униатским священником, перешел в протестантство, стал искать скудного заработка у поляков и для русинской литературы погиб безвозвратно. Самый талантливый из составителей "Русалки", Шашкевич, умел, как говорит один из его сверстников, "зажигать в сердцах огонь, который угасает разве только в могиле". Это была натура мягкая и вместе с тем энергичная, цельная. Его далеко не первоклассное поэтическое дарование не успело развернуться, но для тогдашней галицко-русской среды он был дорог цельностью мировоззрения и беззаветной преданностью интересам родного народа. В вопросах, сюда относившихся, он не знал колебаний: народный язык, язык крестьян должен служить основанием литературы и просветительной деятельности; литература и письменность должны прежде всего служить поднятию народа. В своих немногих поэтических произведениях Шашкевич иногда (например, в отрывке "Бандурист" и в поэтическом послании Н. Устиановичу) достигает значительной высоты вдохновения; то же нужно сказать и о его "Псальмах Руслановых", написанных поэтической прозой. Кроме современной ему украинской поэзии, он вдохновлялся также польскими поэтами украинской школы и Колларовой "Дщерью Славы". Сделавшись сельским священником, он предпринял ряд работ научно-просветительного характера, как, например, перевод евангелия на народный язык и составление "Читанки" (хрестоматии) для начальных школ. Почти одновременно с Шашкевичем начали свою деятельность еще два замечательных работника: Иосиф Лозинский, издавший в 1835 г. ценную книжку "Ruskoje wesilje", содержащую свод описаний свадебных обрядов и свадебных песен из разных местностей Галицкой Руси, и Иосиф Левицкий, издавший в 1834 г. "Gramatik der ruthenischen oder kleinrussischen Sprache", с прибавлением небольшой хрестоматии произведений старой и новой Ю. литературы. Они оба были учениками Добровского и Копитара, но их взгляды на южно-русский язык практически расходились. Лозинский, увлеченный идеей славянской взаимности, обнародовал в 1835 г. проект замены употреблявшейся русинами в Галиции кириллицы и гражданки латинским шрифтом. Против этого проекта выступил М. Шашкевич с талантливо написанной брошюрой "Azbuka i Abecadło" (1836), и Лозинский должен был отказаться от своей мысли, хотя и впоследствии выступал с проектом упрощения правописания (устранения твердого знака). К новому народническому движению 60-х годов он не примкнул и последние свои сочинения писал обычным для галицких "староруссов" язычием (смесью церковно-славянского, южно-русского и великорусского языков). Иосиф Левицкий хотя и доказывал самостоятельность южно-русского языка, но писал свои бездарные стихотворения ужасным церковно-славянским языком, а в 1843 г. опозорил свое имя одобрением в печати ("Listy tyczace się pismiennictwa ruskiego") варварских мероприятий администрации против "Русалки Днистровой". В 40-х годах литературная деятельность Галицкой Руси была крайне скудна, цензурные условия просто невозможны. Административно-судебный погром, обрушившийся в годах 1838‒41 на многочисленные польские революционные организации, рикошетом отразился и на русинах.
|
Страниц: 
Галицкая Русь под властью Габсбургов (1772-1918 гг.) (Прочитано 451149 раз)