Тарас Шевченко в Яготине: история княжны Варвары
Варвара Репнина как историческая личность
ПортретТарас Шевченко попал в Яготин благодаря Алексею Капнисту, который после гостин в Моисеевке возвращался к Репниным: там он оставил своего сына, которого должен был осмотреть Фердинанд Фишер, домашний врач князя. Очевидно, Капнист заинтриговал Шевченко рассказом о картинной галерее в репнинском дворце - и Тарасу захотелось ее увидеть...
Познакомились они несколько дней назад, гостя у Татьяны Волховской в Моисеевке. Алексей Капнист был соседом графини: его село Ковалевка (ныне - Драбовский район) расположено неподалеку от «украинского Версаля», где жила Татьяна Густавовна и где она дважды в год устраивала пышные балы.
Капнист был старше Тараса лет на двадцать. В свое время он служил в Киеве адъютантом знаменитого генерала Раевского. Декабрист Николай Лорер вспоминал его с пиететом: Капнист «был одним из лучших офицеров, которые могли всегда поднести честь полка, и вышел из гвардии только через мстительность и преследования бригадного начальника - великого князя Николая Павловича»...
В январе 1826 г. заподозренного в военном заговоре Алексея Капниста арестовали (в Киеве) и отправили в Петербург. Три месяца он провел в Петропавловской крепости, однако был оправдан.
Олексій Капніст: раритетний портрет-мініатюраВпрочем, это все уже стало историей. Теперь Алексей Васильевич и Тарас Григорьевич рассматривали художественные сокровища Репниных, среди которых был и портрет князя, выполненный швейцарским художником Йозефом Горнунгом, когда Репнины жили за рубежом (1840 г.). Под кистью Йозефа Горнунга Репнин казался воплощением властности и величия. Одет в дорогую шубу, но простоволосый, с орденом на шее (белый крест на золотой цепочке), высоколобый, князь излучал благородство, отвагу, решительность... Да, собственно, он таким и был.
Сосед Репниных Петр Селецкий писал в воспоминаниях, что князь «был еще очень бодр и обладал невероятной память». «Отлично образованный, очень умный, приветливый и гостеприимный», он охотно вступал в разговоры на разные темы: «не было новой книги, хотя бы чем-то интересной, которую князь не прочел. /... / Любил вспоминать и старину, но ни слова о несправедливости, жертвой которых он был...»
А вот жена князя Варвара Алексеевна болела, постепенно теряла зрение. Несмотря на приветливость и любезность, она была женщиной строгой, властного характера, оказала большое влияние на дочерей. Среди добрых дел княгини - основание во время войны с Наполеоном Дамского патриотического общества, которое впоследствии стало называться Патриотическим институтом (в 1831 г. на должность младшего учителя истории там устроился Николай Гоголь, причем педагогические обязанности его трудно назвать обременительными: они отбирали у него всего 6:00 в неделю). А в Полтаве Варвара Алексеевна занималась Институтом благородных девиц...
Она не раз переживала материнское горе: четверо детей Репниных умерли или в раннем или в молодом возрасте. Теперь потомков оставалось трое - Василий, Варвара и Елизавета. Василий Николаевич, пережив любовную драму, женился, наконец, на дочери жандармского генерала Петра Балабина. Двух своих детей он назвал именами деда-бабы: Варвара и Николай (в 1844 г. Шевченко нарисует их двойной портрет) ...
В доме Репниных еще с детства нашли убежище сестры Псёл, которые рано потеряли родителей. Теперь это были взрослые девушки: старшая, Александра, писала стихи на украинском языке, молодая, Глафира, рисовала. В одном из альбомов сохранился эскиз портрета Тараса Шевченко ее работы. Была и третья сестра, 24-летняя Таня, - ее имя часто упоминается в мемуарных записках Варвары Николаевны (о них речь впереди).
Еще был в домашнем кругу Репниных тот самый Фердинанд Фишер, добрейшей души эскулап, которого князь взял с собой, когда оставлял Саксонию. «Очень умный, образованный, симпатичный человек и замечательный медик», - писал о нем Петр Селецкий.
Последним вспомню домашнего учителя Романа Штрандмана. Несмотря на свой молодой возраст (21 год), Штрандман уже имел за плечами «историю». Как журналист он сотрудничал с передовыми российскими журналами «Отечественные записки» и «Современник». Во время следствия над членами кружка Петрашевского был арестован, однако из-за отсутствия доказательств его вскоре освободили...
Такое вот репнинское окружение...
Впрочем, первый визит Тараса Шевченко в Яготин был кратковременным. Надолго - на целых три месяца - он поселится здесь только в середине октября. Жил во флигеле, который, к счастью, сохранился (сейчас там музей).
Тарас еще будет иметь возможность поближе присмотреться к княжескому имению и его жителям. Наверное, ему расскажут удивительную историю о том, как Кирилл Разумовский перевозил из Киева в Яготин свой огромный деревянный дом. Для этого понадобилось три тысячи (!) телег и столько же крестьян с топорами! Разумовскому не понравилось, что в том его доме на Печерске должны были разместить на временный постой солдат, которых через Киев «перебрасывали» в Турцию... Сработал гонор: для солдатского постоя использовали жилье многих киевских обывателей, но я не какой-нибудь обыватель, я - Разумовский!
Шевченко, конечно, заинтересуют картинная галерея и библиотека Репниных. Это были замечательные коллекции! Француз Аме Ерменжар, специально приглашенный князем, подробно описал библиотеку, и благодаря его каталога, а также свидетельством потомков князя можно составить представление о Яготинской библиотеке. Насчитывалось в ней 30 000 томов, преимущественно на французском языке. Среди них были фолианты, принадлежавшие еще гетману Кириллу Разумовскому и его сыну Алексею. Часть фонда составляли книги, которые достались князю от деда-фельдмаршала, а также его родственников - Куракиных.
Еще один источник - книги, приобретенные самим Николаем Григорьевичем и членами его семьи. Дочь Евгения Чикаленко (соседа Репниных) Анна Чикаленко-Келлер, которая жила в Швейцарии и имел доступ к архивным материалам Ерменжара, выяснила, что в библиотеке, кроме многих книг на историческую тематику и произведений художественной литературы, сохранялось немало протестантских богословских изданий. И это означает, что «кальвинистская Женева», в которой Репнины жили перед возвращением в Россию, повлияла на семью, и больше всего - на княжну Варвару...
Автобиографические записки княжны35-летняя княжна Варвара Репнина - вполне самодостаточная фигура, стоящая не только шевченковедов. Недаром же Петр Бартенев, издатель журнала «Русский архив», на страницах которого в поздние свои годы нередко печаталась Варвара Николаевна, писал: «ее знали, любили и уважали от Сорренто до Петербурга и от Парижа до отдаленных уголков Сибири. Смело можно утверждать, что княжна Репнина была особой вполне исторической».
Варвара Репнина оставила 165 страниц автобиографических записок на французском языке, которые она вела в конце своей долгой жизни (оригинал записок хранится в одном из московских архивов, но их перевод теперь доступен пользователям интернета). Адресованы заметки внучке сестры Елизаветы, - это для нее Варвара Николаевна добывала из своей памяти фрагменты семейной хроники, доведенной до 1839 года.
Микола Рєпнін. Копія портрета Й.Горнунга роботи Т.Шевченка (1843)Записки несколько сумбурные, что неудивительно, учитывая почтенный возраст Варвары Николаевны. Однако память на имена, лица, микроэпизоды она имела отличную. «Я родилась в Москве, в Лефортово, в загородном доме моих родителей, /... / 1808 года, 19 июля», - рассказывала Репнина маленькой Лили (Елизавете). Княжна помнила себя по крайней мере с шестилетнего возраста, когда ее отец был назначен генерал-губернатором Саксонии, и семейство отправилось за ним в Дрезден.
Взгляд автора записок на все, что происходило вокруг, - детский, зато фон - исторический! 1815 год, Венский конгресс, на котором решается судьба Европы; мелькают сановные имена, - а у маленькой Варвары свой угол зрения. Когда мама уехала в Вену, в гости к своему дяде Андрею Разумовскому (послу России в Австрии), детям давали на завтрак не бульон из говядины, а кофе, вспоминает она. И игрушки мама привезла из Вены замечательные, особенно пожарный насос, которым можно было, играя, тушить горящую бумагу... Запомнились также саксонские солдаты - в красных мундирах, в больших меховых шапках... Варвара и сама любила наряжаться «театрально». Особенно ей нравилась казацкая одежда, подаренная отцовскими адъютантами...
Немало места в заметках Варвары Николаевны занимает Полтава. Краеведы найдут в ее свидетельствах интересный материал: княжна подробно рассказывает о домах, в которых жила их семья, о хуторе Яковцы, где в 1817 г. Репнины снимали дачу, о селе Требы, куда в 1818 г. заезжал император Александр I, который, оказывается , любил зеленый чай (очень гадкий, как установили малолетние «эксперты» сразу после отъезда царя)... И о Институте благородных девиц, разместившийся в здании Семена Кочубея, есть упоминания в записках. И о семье историка Бантыш-Каменского, и о Сергее Волконском, который командовал полком в Сумах и часто наведывался в Полтаву...
В Полтаве для Варвары настала пора образования. Гувернантки-иностранки и приглашенные учителя учили ее языкам, истории, географии, арифметике, зоологии. В обязательную образовательную программы входили также танцы, музыка, рисование. А Закону Божьему дочь учила мать...
Репнины часто путешествовали, поэтому «география» в полтавской части записок не ограничивается только губернским городом. К «стране козаков» Варвара Николаевна имела сентимент; в поле ее воспоминаний попали и Почеп (владение Алексея Разумовского), и Батурин, и Лубны, и Прилуки ... Почеп сейчас входит в состав Брянщины, а в старые времена это была северная часть Гетманщины. Там, в Воскресенском соборе, Алексея Разумовского и похоронили (1822 г.). Однако, как рассказывает Репнина, через много лет покой был потревожен. «Один так называемый друг отца» продал Почеп графу Клейнмихелю, а гроб с останками Разумовского перевезли в Глухов. Мама тяжело пережила эту историю, но изменить что-то было уже невозможно...
О драматических для Репниных события декабря 1825 года и последующих месяцах в записках упоминается мельком. Отношение Варвары Николаевны к декабристам было неоднозначным: «Все эти молодые люди с благородными сердцами не имели, к сожалению, религиозных правил, сбились с пути. Все их замыслы были раскрыты. /.../ Это стало началом стольких тяжелых наказаний, принесли скорбь в многочисленные семьи и стали первопричиной стольких печальных событий. Были казни и осуждены на каторжные работы во Сибири. Младший брат отца был среди них. /... / Печальное время - годы 1825, 1826, 1827 ".
Вот кульминация драмы: Сергея Волконского сослали в Сибирь, и его жена Мария Николаевна решила ехать вслед за мужем. Вместе с матерью и сестрой Софией она приезжала в Яготин, и здесь произошло их прощание, поскольку Мария Николаевна еще собиралась в Петербург. «Их прощание разрывало душу», вспоминала Варвара Николаевна спустя много лет.
Маленький сын Волконских остался на попечении Репниных. Однако жить ему суждено было недолго...
Княжну Репнину поразило решение Марии Волконской отправиться в Сибирь: «Ее отъезд меня огорчил, я ею восхищалась». Впоследствии, когда Мария Николаевна была уже в ссылке, княжна писала ей письма...
Захватывала ее и борьба греков с турками за независимость (возможно, под впечатлением героической истории лорда Байрона, который в 1824 г. пал за свободу Греции?).
Впрочем, политику как таковую Варвара Николаевна считала штукой гадкой, противной ее натуре...
Далі буде...
Продолжение следует...