extratime1 писал(а) 22.11.2016 :: 00:25:07:Приток рабовэто - Пленные часто обращались в рабов и завоз на Пиренеи сирийскими и греческими мореплавателями-торговцами, на полуострове их жило довольно много. Деление всего населения, было на романского, и германского, на рабов и свободных. Но политическая система Вестготского королевства была соединения двух структур — позднеримской и германской. Политическую власть осуществляли вестготы. Только вестгот мог быть королем, только из вестготов состояли высшие органы государственного управления.Политическая система королевства, в Испании было негерманизировано а романизирована. Может в начале когда пришли вестготы очень маленькую часть римского населения поработили (я не располагаю этой информацией), то к закату однозначно их освободили.
"
Общество в Королевстве вестготов (Тулузский и Толедский периоды)
1. Тулузский период и время кризиса (начало V – конец VI вв.)А) Завершение расселения варваров
К 70-м гг. V вв. расселение вестготов в юго-западных (Испания и бывшая Нарбоннская Галлия) провинциях бывшей Западной империи практически завершилось. К моменту ее падения (476 г.) варвары чувствовали себя там уже достаточно уверенно. И это при том, что их удельный вес в общей массе населения был относительно невелик: в любом случае, он не превышал 1/10. Поэтому расселение варваров не нанесло сокрушительного удара по сложившейся социальной структуре и системе земельной собственности. В большей части испанских провинций их присутствия почти не ощущалось. Археологические свидетельства (прежде всего – расположение некрополей, мест захоронений варваров) говорят о том, что более или менее компактно германцы расселились лишь на ограниченных территориях. Так, большинство вестготских некрополей располагается в ограниченном пространстве к северу от р. Дуэро, на территории современной провинции Сеговия: до конца VI в. неподалеку отсюда проходила граница Свевского королевства, а потому на постоянной основе здесь были расквартированы вестготские войска. Что же касается остальной территории, то там следы присутствия германцев отмечаются лишь в минимальной степени.
В сельской местности (а в городах вестготы были представлены лишь в ограниченной степени) главной формой поселений оставалась сельская усадьба – крупная (villa) или небольшая (villula), являвшаяся центром парцеллярного семейного хозяйства. Крупные виллы являлись важными центрами ремесленного производства (вплоть до ювелирного дела), также нередко ориентированного на рынок. По своей структуре латифундии сохраняли дисперсный характер, включая, помимо усадьбы с жилыми и хозяйственными постройками, небольшие сельские поселения (vici), в которых проживали рабы и колоны – главная рабочая сила. Кроме того, определенное значение в этом качестве сохраняли и свободные арендаторы – известны арендные контракты этого времени. Однако, прослеживается тенденция к превращению этой категории свободных людей в колонов. В целом, принято считать, что земельная собственность постепенно концентрируется в руках ограниченного круга лиц. Ряд положений источников действительно свидетельствует об этом, однако не следует и переоценивать значение этой тенденции: мелкая и средняя земельная собственность по-прежнему сохраняла свое значение, особенно в северных и центральных районах полуострова.
Не фиксируется упадка и в экономической сфере, прежде всего – в характере денежного обращения. Хотя налоги (как, впрочем, и в римское время) взимались не только в денежной, но и в натуральной форме (главным образом – аннона для снабжения армии). Но мы хорошо знаем (в том числе, и из правовых текстов), что вестготские короли, подобно римским правителям, чеканили собственную монету. Так, наряду с позднеримскими золотыми солидами, в обращении находились серебряные тремисы (1/3 солида) и силиквы (1/24 солида), а также мелкие монеты из бронзы. Высокий уровень развития сохраняло и банковское дело. Аргентарии и ростовщики активно занимались ссудно-кредитными операциями (при законодательно установленном проценте в 12,5 % годовых).
Вестготы, о которых мы знаем больше, чем о большинстве других варварских народов, расселялись на территориях Южной Галлии и Испании в рамках римского института «гостеприимства» (hospitalitas). Окончательно сложившийся во второй половине IV в., он предполагал размещение войск (напомним: вестготы получили право на поселение как воины-федераты) на территории муниципальных общин. При этом, на их содержание должна была идти 1/3 муниципальных доходов (т. н. tertia). Ко второй половине V в., когда вестготы уже прочно утвердились в Испании, эта «треть» превратилась в земельные владения, доходы с которых были, по всей видимости, эквивалентны тем суммам, которые ранее германцы получали в денежной и натуральной (продовольствие, фураж и т. п.) форме.
Это нововведение освободило романское население от непосредственных выплат на содержание «союзников», хотя налоги по-прежнему взимались исключительно с испано-римлян. Около 476 г. король Эврих (467–485) своим эдиктом окончательно утвердил результаты происшедшего изменения отношений собственности. Отныне пересмотр границ владений, не оспаривавшихся на протяжении не менее 50 лет, разрешался лишь по взаимному согласию между землевладельцами. При этом, вестготам (за редкими исключениями) отошли не частные, а общественные (муниципальные и императорские (фискальные)) владения. В силу относительной немногочисленности германцев, лица из числа не только знати, но и слоя видных, хотя и незнатных, воинов получили весьма значительные участки и превратились в крупных землевладельцев, стали наследственной военной и, частично, политической элитой. Они последовательно противопоставляли себя коренному (испано-римскому) населению. Это противопоставление прослеживается до конца VI – начала VII вв.
Б) Римляне и варвары: два народа, два общества в одном королевствеДо конца VI в. более или менее уверенно можно констатировать факт почти параллельного сосуществования в Испании двух обществ – варварского и испано-римского. Формальная граница между этносами, очерченная фактором религиозной принадлежности (испано-римляне сохраняли верность ортодоксальному христианству, в то время как варвары являлись христианами арианского толка), имела и социо-культурный смысл, отражала различия в образе жизни варваров и романского населения. Так, определенное значение в варварской среде сохраняли нормы обычного права (институт судебного поединка и нек. др.). Кроме того, археологические данные (главным образом – инвентарь могильников) позволяют утверждать, что еще на протяжении большей части VI в. сохранялась определенная специфика в покрое одежды и украшениях готов (характерные фибулы в форме орла, выполненные в т. н. «технике клуазоне», серебряные двухпластинчатые фибулы и др.).
Как уже говорилось, значительная часть варваров составляла наследственную военную знать, проживавшую в сельских виллах позднеримского типа. По меньшей мере некоторые из них располагались на возвышенностях и были укреплены валом и частоколом, за которыми находились многочисленные жилые и хозяйственные постройки. В собственности знати находились обширные земельные владения, а также (что не менее важно) большие стада скота. Инвентарь могильников знатных людей отличается пышностью и обилием золотых и серебряных вещей.
В источниках знать выступает в окружении рабов, вольноотпущенников и клиентов как варварского, так и римского происхождения. Отношение к этим зависимым людям еще сохраняло оттенок патриархальности. Так, королевским вольноотпущенникам порой доверялись значимые государственные должности, а королевские сервы выполняли важные функции в военной системе. Они были столь могущественны, что могли обладать недвижимостью и даже собственными рабами (хотя верховное право на это имущество формально принадлежало королю). Более того, королевское законодательство этого времени охраняет от посягательств с их стороны собственность простых свободных. Показателен также тот факт, что наказание этой категории зависимых людей должно было осуществляться публично, в судебных собраниях свободных людей.
Практика вооружения господами своих зависимых людей, их включения в частные военные отряды, по всей видимости, не носила исключительного характера уже во второй половине V в. Однако на особом положении находились полусвободные, составлявшие военную клиентелу – сайоны и букцлеллярии. И те, и другие получали в свое распоряжение оружие и необходимое для жизни имущество (в том числе – недвижимое). Их зависимость носила наследственный характер и распространялась на потомство, однако букцеллярии сохраняли право ухода от хозяина («патрона») или его наследника и возвращались, таким образом, в число полноправных свободных (при условии возвращения господину всего ранее полученного от него). Сайоны же сохраняли полученное от патрона вооружение в любом случае. В литературе порой принято различать истоки статуса этих двух групп военных клиентов (сайоны – готская клиентела, букцеллярии – позднеримская). Однако скупые данные источников не позволяют четко провести это разграничение, за исключением того факта, что слово «сайон» имеет готское происхождение, а «букцеллярий» – термин позднелатинский (“bucca” – «рот», т. е. “buccellarius” – «тот, кто получает пропитание [от патрона]»).
В среде самой варварской знати особое место занимали королевские дружинники – «гардинги», составлявшие непосредственное окружение готских королей (вероятно, к этой же категории можно отнести и «левдов»). Постепенно значение уз личной верности, связывавших их с правителями, сокращалось, а ранг гардинга приобретал более или менее формальный характер. В VII в. гардинги фигурируют уже в одном ряду с высшими представителями власти, сумевшими придать наследственный характер тем высоким государственным должностям, которые они занимали, – дуксами и комитами (аналог франкских герцогов и графов), а также тиуфадами-тысяцкими. До конца VI в. из среды варварской знати рекрутировался также арианский епископат, а, возможно, и некоторая часть клира.
Применительно же к простым свободным готам мы можем констатировать лишь сам факт их существования: более подробными сведениями мы не обладаем. Мы знаем лишь о том, что они обладали недвижимостью и были обязаны нести военную службу в ополчении (подробнее см. об этом ниже).
Что касается испано-римского общества, то оно мало изменилось с эпохи Поздней империи. По-прежнему оно сохраняло позднеримскую структуру и тесную связь с городом и городским образом жизни (хотя, разумеется, не все романское население проживало в городах). На вершине социальной иерархии стояли сенаторы. К их числу принадлежали наиболее состоятельные земле- и рабовладельцы, связанные происхождением со служилой знатью римского периода. Ранг сенатора (в его рамках выделялись три страты – “spectabiles”, “illustres” и “clarissimi”) носил характер наследственного почетного звания. Однако он автоматически предполагал и высокое социальное положение его обладателя. Из среды сенаторов рекрутировалась муниципальная верхушка и ортодоксальный епископат (наряду с клиром, постепенно выполнявший все более широкий спектр функций, связанных с городским управлением). С городской округой были связаны и имущественные интересы сенаторов: здесь находились их земельные владения и сельские виллы, связанные с городом административно и экономически.
Неотъемлемой частью статуса сенатора была также «власть над людьми», предполагавшая владение значительными рабскими фамилиями (фамилия – совокупность рабов одного собственника, как индивида, так и коллектива). Кроме того, по отношениям к своим клиентам и вольноотпущенникам знатный человек (или магнат) выступал в качестве патрона. Особое место среди клиентов такого патрона могли, вероятно, занимать военные клиенты-букцеллярии, однако установить, в какой мере их наличие было обычным для римской (а не варварской) знати, довольно сложно.
Страниц: 
Почему античное рабство не распространилось на Востоке древнего мира? (Прочитано 170555 раз)