Найдено мною на просторах интернета. Сохраню здесь для себя. А может и еще кого-нибудь заинтересует.

Глава I. Публичные школы

Перед тем как браться за такую внушительную задачу, каковой видится изложение ранней истории английского футбола, по всем законам жанра, конечно, необходимо тщательно изучить все доступные источники, взвесить все мнения, собрать это все воедино и начать повествовать с самых что ни на есть ранних времен – в данном случае с самого первого упоминания об английском футболе, которое датируется 1173 годом. Но чтобы не быть врагами себе и не погружаться в дебри неописуемого народного футбола, можно просто и ненавязчиво перескочить пару-тройку веков, преспокойно обнаружившись в XIX столетии. Ничего сложного и постыдного в этом поступке ведь нет, да и объясняется он весьма логично тем, что сказ дальнейший пойдет об английских публичных школах викторианской эпохи, тех самых школах, где футбол нашел свои первые действительно организованные формы. Именно об этом в меру насыщенный и, стоит надеяться, не слишком занудный рассказ и предлагает глава I.

Для добротного же начала и во избежание непонятных моментов и прочей путаницы хорошо бы осознать, что же есть такое английская публичная школа полтораста лет назад. Наилучшим образом на русском языке в этом поможет разобраться исчерпывающее предисловие переводчика знаменитого школьного романа Томаса Хьюза «Школьные годы Тома Брауна» (увидевшего свет в 1857 году и ставшего первым в своем роде). Это замечательное разъяснение, а точнее некоторые выдержки из него, щедро награждает читателя достойной основой понимания сущности тех своеобразных и процветающих по сей день учебных заведений.

Публичные школы являлись школами для сыновей высокочтимых господ, учёба в них стоила недёшево, и доступны они были далеко не всем. Зачастую такие учреждения называли привилегированными, но речь здесь идет о привилегиях, которые дают богатство и положение в обществе. Никаких же осязаемых привилегий при поступлении, скажем, в Оксфордский и Кембриджский университеты выпускники публичных школ не имели. Более того, такого понятия, как аттестат о среднем образовании, без которого вас не примут в высшее учебное заведение, тогда не существовало. Чтобы поступить в университет, нужно было сдать вступительный экзамен, а где и как вы будете к этому экзамену готовиться, никого не интересовало. Это могла быть публичная или частная школа, не исключалось и домашнее образование с гувернёрами и репетиторами. Окончить публичную школу было престижно, это свидетельствовало об определённом положении в обществе. Образование, получаемое там, было качественным. Но никаких привилегий – то есть преимущественных прав на что-либо – публичные школы своим выпускникам не давали.

Такие учреждения не были закрытыми, как обычно им приписывают в словарях. Во внеурочное время ученик мог идти на все четыре стороны и был лишь обязан вернуться на урок, перекличку или к закрытию школьных ворот. Поэтому публичная школа была настолько «открытой», насколько вообще может быть «открытой» школа-интернат.

Трудно дать исчерпывающий ответ на вопрос, какими же все-таки на самом деле были эти школы, потому что оные, объединяемые под этим названием, создавались в течение нескольких столетий и были очень не похожи друг на друга. Одни из них назывались колледжами, другие школами. Одни основывались королями, другие – бакалейщиками. Одни имели подчёркнуто аристократический характер, как Итон, другие были довольно демократичны, как Рагби. Не говоря уже о том, что одни были больше, а другие меньше, что располагались они в разных уголках Англии, что у каждой были свои собственные традиции и обычаи, а такой штуки, как единая учебная программа, в те годы, не существовало вообще. Что и как преподавалось в школе, во многом зависело от директора.

Далее следует отметить, что образование в те времена носило чётко выраженный сословный характер. Различалось образование, приличествующее джентльмену, и образование, «необходимое для стояния за прилавком». Основой обучения в школах для уважаемых отпрысков были классические языки – греческий и латынь, и литература на этих языках. Сейчас такой выбор предметов может показаться оторванным от жизни, но в те годы он был не лишён практического смысла. Если господин не имел достаточного состояния, чтобы не заботиться о хлебе насущном, выбор социально приемлемых для него профессий был не так уж и велик. Он мог служить в армии или во флоте, а если у него не было воинских наклонностей, мог стать священником, юристом или врачом, причём этот последний род занятий стал считаться приличным для джентльмена только в девятнадцатом столетии. Латынь и греческий нужны были как для учёбы в Оксфорде и Кембридже, так и для последующей профессиональной деятельности. Конечно, такие школы практически неминуемо должны были быть интернатами или, если угодно, пансионами – в них съезжались со всех концов страны.

И вот теперь, когда, кажется, все детали улажены, а пробелы восполнены, внимание свое можно смело направить на нижеследующую историю.

Чартерхаус

Первым же в этом замечательном перечне выдающихся образчиков учебной системы станет Чартерхаус – одна из старейших элитных школ Англии. На заре позапрошлого столетия о футболе здесь имели определенно смутные представления, достигавшие того же уровня, что и в народе. Достаточно было взглянуть на одно единственное поле, звавшееся «Грином»*, и пригодное только что для сомнительного рода занятий вроде «катящегося колеса»** – 330 квадратных футов сплошных неровностей и мелких ям.

Правда, в 1821 году, «Грин» выровняли, расширили, и всеми силами попытались сделать лучше***. Главный результат данных стараний выразился в появлении целых двух полей – «Верхнего Грина» и «Нижнего Грина». Как раз с тех пор в Чартерхаусе и начал формироваться местный футбол, чрезвычайно далекий от образцов будущего, но все же со временем преобразившийся и ставший очень популярным среди школьников.

Длинный кирпичный клуатр****, расположившийся на нижеприведенном изображении, считался едва ли не главной достопримечательностью старого Чартерхауса (до переезда в Годалминг, графство Суррей, в 1872 году) – около 10 футов шириной, опоры на одной стороне, которые отделяли окна, открывавшиеся на «Грин». С обоих концов этой галереи располагались двери. Примерно так можно было описать то типичное средневековое здание, некогда служившее картезианским монастырем, заложенном еще в XIV веке. Привлекательность этого архитектурного изыска заключалась еще в том, что именно внутри клуатра устраивались самые отчаянные и ожесточенные футбольные поединки, затевавшиеся обычно в непогоду. Неназванный выпускник Чартерхауса писал, каким образом проводились такие диковинные матчи:

Цитата:


Развитие местного футбола шло своим чередом посредством встреч с приезжими клубами, а также известной в публичных школах практики составления собственных правил игры. И к началу 1860-х эти обстоятельства привели к созданию в Чартерхаусе сборной команды. Здешние футболисты достаточно положительно воспринимали контакт с остальным миром, и со временем даже наладили связь с Футбольной Ассоциацией.

*Школьное поле Чартерхауса "Грин"
**Игра "катящееся колесо"
***Школьное поле Чартерхауса "Грин" после реконструкции
****Клуатр старого "Чартерхауса"
Сборная Чартерхауса, 1863 год

Шрюсбери

Невольным соратником и единомышленником Эдварда Хотри несколькими годами ранее прослыл директор школы Шрюсбери доктор Сэмюэль Батлер, на протяжении нескольких лет боровшийся с нерадивой молодежью и ее непреодолимым желанием играть в футбол на школьных площадках. Дело было в конце 1820-х, мистер Батлер даже заручился поддержкой преподобного Артура Уиллиса, разъезжавшего по территории школы на своем каштановом пони, раскрывая случаи незаконной игры.

Впрочем, оппозиция директора вскоре пала, заставив его пойти на уступки и встать перед сложнейшим выбором – разрешить или нет играть ребятам на одном из местных крикетных полей?!

Хотя не нужно представлять доктора Батлера таким уж отрицательным героем. Ведь именно он по сути спас «школу с едва ли одним учеником», как называли Шрюсбери в конце XVIII века, заложив основу будущей репутации сего заведения. Да, возможно не всем нравилась его манера руководства. В частности Чарльз Дарвин, будучи воспитанником Шрюсбери (1818-1825), вспоминал: Цитата:


Благоденствие футбола в Шрюсбери стало иметь место с наступлением 1840-х, когда директорский пост занял Бенджамин Кеннеди, бывший преподаватель школы и один из тех, кто некогда противостоял Сэмюэлю Батлеру в ходе футбольной вражды с учащимися.

К концу десятилетия игра охватила всех и вся – никто не имел права отказаться, за исключением больных и покалеченных. Обычно встречались команды различных корпусов*, в каждом из которых имелось по несколько коллективов, разделявшихся как по возрасту, так и по другим принципам. А к середине 1850-х в Шрюсбери сформировалась собственная разновидность футбола, звавшаяся «дулинг»: предпочтение часто отдавалось 12 футболистам на каждую из команд, а цель заключалось в том, чтобы забить два мяча. При этом не существовало никаких вариаций перекладины, и гол засчитывался на любой высоте. Игра руками полностью запрещалась, а с 1864 года за подобное нарушение стали назначать свободный удар. Конечно же, и правило офсайда имело строгие очертания: «не должно быть преднамеренного нахождения между чужими воротами и мячом» – гласили местные правила.

В общем и целом Шрюсбери очень повезло с управлявшими ею личностями, причем как видно два раза подряд. Батлер и Кеннеди превратили эту маленькую, невзрачную и бедную школу в колыбель великолепных выпускников, отменно подтверждавших свои способности в аудиториях Оксфорда и Кембриджа.

Приоткрыв эту тему рассуждений несколько шире, можно увидеть, что практически каждый директор публичной школы той эпохи снискал себе самую разнородную славу, считаясь далеко не ординарными личностями – подход к образованию многих из них чуть ли не в корне поменял систему воспитания молодых людей, на чьих плечах затем и держалась Империя.


Школа Шрюсбери, 1820-е годы
*"Корпус"

Рагби

В годы же своей юности Чарльз Джон Вогэн учился в небезызвестной школе Рагби. Тогда ее возглавлял доктор Томас Арнольд*, главный реформатор викторианского образования. Именно он изобрел систему префектов, при помощи которой держал строжайшую дисциплину во всех уголках своей школы, уделяя огромное внимание порядку и личной морали. Арнольд считал, что детство в этом невежественном государстве было эгоистичным, и лишь учеба могла подавить юное самомнение путем ряда инициатив. Более подробно и доходчиво личность мистера Арнольда раскрывается на страницах тех самых «Школьных годов Тома Брауна», коль скоро действия происходят именно в Рагби.

Что же до тамошнего футбола, то с немалой долей уверенности можно предположить, что великое множество людей, когда-либо интересовавшихся истоками футбола и его собрата по имени регби, хотя бы раз слыхивали историю появления последнего. Это легендарное сказание относится к 1823 году: во время одного из футбольных матчей между учениками школы Рагби некто Уильям Уэбб Эллис, якобы расстроенный незавидным положением своей команды, схватил мяч в руки, что естественно возбранялось правилами, и со всех ног помчался в сторону противника, доставив снаряд за линию ворот.

Любопытно, что никому доподлинно так и не удалось подтвердить случившееся. Еще интересней, что мистер Эллис абсолютно реальный человек, поступивший в Рагби в 1816 году, когда школа переживала не лучшие времена, а директорствовал там некто Джон Вулл. За 9 лет обучения Уильям отличался только прилежной успеваемостью и отменными навыками крикетиста. В футбол Эллис, конечно, тоже играл, как и многие другие, но если даже на мгновение принять то предание за действительность, то возникает вполне обоснованный вопрос: неужели один единственный, из ряда вон выходящий, являвшийся к тому же нарушением правил случай мог настолько повлиять на ход истории?

Впервые этот миф обнаружился на страницах газеты The Meteor 10 октября 1876 года, когда Уильям Эллис уже покинул эту бренную землю. Автором письма был 71-летний археолог-любитель Мэттью Блоксэм, выпускник Рагби (1813-1820), которому, по его же словам, неизвестный источник пролил свет на судьбоносную футбольную перемену в его бывшей школе (любопытно, что дата им указанная, – 1824 год). Через четыре года мистер Блоксэм побаловал The Meteor еще одним занимательным рассказом, на этот раз более подробно поведав о содеянном Уильямом Уэббом Эллисом, упрочив основу этой версии. Однако не находите каких-нибудь неувязок? – например, что Блоксэм покинул Рагби за три года до «подвига» Эллиса, что взялся излить «правду» только на восьмом десятке, да еще и вдобавок напутал с датами.

Но, как бы то ни было, миф живет и вполне вписывается в загадочную историю происхождения игры в Рагби, которая стала меняться именно с 1820-х. А к середине 1840-х школьные энтузиасты дошли до того, что напечатали собственный свод правил, который переиздавался два года подряд и, что важно, его неотъемлемой частью являлась уже абсолютно законно разрешавшаяся игра руками:

Цитата:



*Доктор Томас Арнольд
Школа Рагби, 1852 год

Глава II. Правила игры

В предыдущей главе речь велась о футболе английских публичных школ, о такой разной игре, какой она представилась в этих удивительных учебных заведениях. Ныне же стоит попробовать плавно перебраться в несколько иную образовательную среду викторианской эпохи, тоже не лишенную спортивной составляющей – университетскую.

По окончанию публичной школы молодой человек обычно открывал перед собой весьма обширный выбор: заняться собственным делом, вступить в ряды Британской армии и флота, податься науку, медицину или искусство. Но чаще всего юный, обеспеченный и не очень викторианец продолжал обучение, поступая в один из многочисленных колледжей Оксфордского или Кембриджского университета. Это была самая популярная тропа, по которой прошло бесчисленное количество совершеннолетних самых разных мастей.

Во всяком случае, тогда система лучших английских университетов была довольно проста – в каждом из них располагались десятки независимых друг от друга колледжей, где и обучались студенты. Собственно юноша волен был поступать в любой из них, после чего сдавал вступительный экзамен и вскоре заселялся в комнату к еще нескольким господам. Потом начиналась обыденная университетская жизнь длинною в три с лишним года: утренние лекции, занятия с репетитором, добровольная физическая активность на примере гребли, крикета, верховой езды или футбола, а после приведенных операций толпа держала путь в холл на обед. Под конец же дня – свободное времяпрепровождение, которое можно было пристроить в любой доступной сфере, будь то дискуссионный клуб, прогулка по территории колледжа или винная вечеринка.

Обращаясь же к футболу, который, как правило, практиковался в холодные месяцы, необходимо напомнить, что буквально каждый студент имел свое представление об игре. Объясняется это очень незатейливо – если подросток окончил, допустим, Итон, то знакомы ему правила только итонского футбола, и, следовательно, в университете он естественно играл только с итонцами, которым также были знакомы те же самые правила. Аналогично дело обстояло и с выпускниками других публичных школ, поступавших в Оксфорд или Кембридж.

До поры до времени такая ситуация мало кого волновала. Однако хоть и не переломный, но настал тот момент, когда появились студенты, коим захотелось примерить на себя новаторскую роль, то бишь объединить имеющиеся правила публичных школ, дабы игра приобрела более общие очертания и стала доступна всем и каждому без каких-либо ограничений. Словом, никаких разногласий перед поединками, никакого значения, где ты раньше учился, собирай команду и играй с кем угодно. Глава II предоставляет неплохую возможность разобраться в этой, казалось бы, незамысловатой идее создания единого свода футбольных правил, блуждавшей по Англии порядка двух десятков лет.

Зима 1858/59

19 декабря 1858 года в футбольном разделе ведущей еженедельной спортивной газеты столицы Империи Bell’s Life in London публикуется послание неизвестного мистера под псевдонимом «Ювенис», имеющего, исходя из содержания письма, определенные связи с Итонским колледжем:

Цитата:

Любопытная заметка не осталась без ответа, и уже через неделю в газете появилась весточка из школы Рагби:

Цитата:


2 января 1859 года дискуссия приобрела новую аудиторию, включившую в себя представителей школы Винчестер, недурно упражнявшихся в сочинении на футбольную тему:

Цитата:


В течение предстоящих двух недель Bell’s Life опубликовала еще семь писем, содержание которых где-то не было лишено здравого смысла, а где-то откровенно демонстрировало переход на личности. Кто-то разумно излагал, что такие маленькие колледжи со своими маленькими игровыми полями как Винчестер никогда не приспособят «большой» футбол Итона и Харроу у себя. Кто-то решительно отрицал возможность организации матчей между школами в силу давней неприязни и нежелании оных уступать в угоду чужих правил. А кто-то признавал, что нельзя создать единый кодекс подобно крикетному, потому как споры по этому поводу станут бесконечными.

16 января уважаемый господин редактор прекратил эти дебаты, конечно же, доходчивым образом потрудившись объяснить причину:

Цитата:


Как выяснилось позже, это была только первая волна разговоров, спровоцированных затруднениями при устроении матчей между сборными публичных школ. Но так ли школам это было нужно на самом деле? Никто ведь не собирался идти на компромисс, но в то же время каждый был не прочь помериться силами друг с другом. Как показало время, из этого тупика нельзя было выбраться.

*Олд Уайкхэмист

Зима/весна 1862 года

Уразумение того, что ожидать от элитных школ такого желанного сдвига с мертвой точки пришло не скоро или, по крайней мере, не ко всем. В феврале-марте недремлющая The Field, наверное, косвенно осознав этот факт, обратила внимание на один из интереснейших клубов столицы, игравший по своим изобретенным правилам.

Основатели нарекли свое детище «Дингли Делл» – название, связать которое можно разве что с гениальным романом Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба». А если говорить конкретно об основателях, то их ряды состояли преимущественно из выпускников местных учебных заведений. Правда, непонятно, какие это были заведения. Те знаменитые привилегированные, о которых так много сказано, или же какие-то другие, менее популярные и авторитетные. Скорее всего, второе.

Так вот, первое упоминание о «Дингли Делл» можно обнаружить в выпуске Bell’s Life in London от 12 декабря 1858 года (достоверных данных о дате появления клуба не нашлось), когда эта команда посетила публичную школу Вестминстер для встречи с тамошней сборной.

На самом деле до 1862 года данный коллектив ничем особенным не выделялся, регулярно наведываясь только в школу Чартерхаус. Однако февраль того года, а именно возросшее в разы количество матчей этого клуба, справедливо породили мнение о том, что «Дингли Делл», а точнее принадлежавшие ему правила, действительно могут стать тем самым связующим звеном, коего так не хватает футболу. Весной The Field восторженно отмечала, что это «лучший клуб сезона, за исключением команд публичных школ» и, что их правила, базирующиеся на игре 10 на 10, «содержат все основные принципы, которые нивелируют особенности других сводов»:

Футболу пошло бы на благо, если они будут издавать свои правила, поскольку те превосходно подходят для основы общего кодекса. Почему бы «Дингли Деллу» не сделать для футбола то, что в свое время сделал МКК* для крикета?

История показывает, что ничего из этого не получилось. Парни из «Дингли Делл», по всей видимости, и не задумывались о таких глобальных свершениях со своей стороны, спокойно продолжая ездить в Чартерхаус и Вестминстер, а также изредка сталкиваясь на лондонских полях с прочими соперниками. Исчезновение этого добротного клуба произошло в середине 1860-х.

Возможно, если бы общественность взяла на вооружение прагматичный подход этих молодых людей к футболу, то нескольких лет бесполезных споров можно было и избежать.

1862/1863 годы

The Times, желая не оставаться в стороне, тоже решила поспособствовать, открыв специальную колонку, посвященную беседам о футбольных правилах. Впрочем, заглядывали туда опять же исключительно выпускники и ученики публичных школ, которым только дай повод – готовые буквально сломя голову спешить в редакцию лишь бы скорее опубликовать письмо, которое безапелляционно докажет ненавистному оппоненту его неправоту.

Хронологическое развитие множества вышеописанных событий позволяло понять, что футбол отныне перестал быть достоянием лишь британского образования. Ежегодно в Англии стали появляться клубы, неизменно желавшие играть в футбол и неизменно сталкивавшиеся с беспорядочностью правил. Многие, конечно, определялись с тем, по какому своду играть, но в целом это не решало проблему. Возложенные на публичные школы надежды, к сожалению, или, к счастью, не оправдались.

22 февраля 1862 года, в Bell's Life, господин под псевдонимом «Выпускник Рагби» отменным образом изложил близкую к истине позицию учебных заведений по отношению к футболу, разделив существующие правила на две категории: те, что считались простыми и не содержали в себе риска увечий; и те, что были сложными и опасными. Юные школьники, очевидно, предпочитали последний вариант.

Бесполезность идеи объединения футбола со стороны Харроу, Итона, Рагби и прочих смело подтверждал и по-прежнему интересовавшийся развитием игры Джон Чарльз Тринг, тот самый, что в 1846 году чуть не основал со своим приятелем Генри кембриджский футбольный клуб. Он совершенно отвергал эту мысль и осуждал за попытки создания «беспородного футбола». Мистер Тринг ратовал за образование абсолютно новой, отличной от остальных, версии игры, полагая, что этот список правил обязан вытеснить все остальные – нет, не заменить правила публичных школ, а дать возможностям тем же клубам беспрепятственно играть между собой.

На ту пору Джон Чарльз работал преподавателем в школе Аппингем, где директорствовал его старший брат Эдвард, – не такое популярное и знаменитое учреждение, но явно не отстававшее от наилучших образцов. Слова свои мистер Тринг, между прочим, подтвердил в том же 1862 году публикацией правил «Самой простой игры»**, лично им составленных и являвшихся еще одним небольшим шагом к реализации вожделенной цели.

И в скором завершении такого бескрайнего предмета рассуждений хотелось бы сказать, что те сложившиеся обстоятельства возлагали тяжелую миссию сотворения футбола на плечи господ иного класса, большинство из которых не знали жизни элитных пансионов, были способны уступать и привыкать к переменам. Но внимательно взглянув на Лондон и его окрестности начала 1860-х, разыскать походящую компанию джентльменов, коим приписывались названные качества, виделось делом определенно нелегким.

*МКК
Джон Чарльз Тринг, 1900 год
**Правила «Самой простой игры»

Первый клуб

Событие величайшей важности, кажущееся таковым за давностью минувших лет, произошло 24 октября 1857 года в резиденции Паркфилд, владениях пожилого и многоуважаемого Томаса Аслайна Уорда, располагавшихся по улице Ист Банк Стрит, что в Хайфилде, пригороде Шеффилда. Среди высокочтимых гостей присутствовали сын хозяина дома 32-летний мистер Фредерик Уорд и, конечно же, Натэниэль Кресуик с Уильямом Престом, бывшие, с великой долей вероятности, инициаторами того собрания. Полный список участников, к сожалению, неизвестен и, наверное, таким и останется, поскольку журнал заседаний, предназначающийся для записей всех клубных событий, скорее всего, тогда еще не существовал. Сей сбор, как не трудно догадаться, породил на свет первый футбольный клуб – «Шеффилд».

Поначалу члены новообразованного коллектива условились встречаться каждую субботу на поле по Строуберри Холл Лэйн, буквально в двух шагах от Брамалл Лэйн. Играли между собой, разделяясь на команды по всевозможным признакам – первая половина алфавита против второй или медики против юристов. К тому же, тогда клуб еще не располагал собственными правилами: не было никаких ограничений по времени матчей, обычно оканчивавшихся с наступлением сумерек; количество игроков с каждой стороны тоже не имело значения; на воротах отсутствовала веревка (предшественница перекладины), а их размеры носили неопределенный характер; границы поля заканчивались там, где заканчивалось само поле. Иными словами, мужчины просто приходили расслабиться и с пользой провести время.

В 1907 году на торжественном ужине по случаю серебряного юбилея клуба Натэниэль Кресуик вспоминал о первых днях «Шеффилда» и о первых попытках сообразить правила игры. Отрывок из отчета об этом вечере в Sheffield Daily Telegraph:

Цитата:

Ни к чему путному попытка эта не привела, ведь для человека, не бывавшего в перечисленных учебных заведениях, их футбольные правила казались темным лесом. Да, можно было извлечь какие-то основные и несложные особенности, но понять каждый свод правил всецело – с превеликим трудом. Как видно, это незадача имела место не только на юге.

В итоге пришлось полагаться на самих себя. Разработка своих правил, по-видимому, велась в течение и после игровых месяцев. Возглавлял эту непростую миссию мистер Кресуик, вместе с коллегами собиравшийся в поместье мистера Уорда, а именно в бывшей оранжерее, ставшей своего рода их первой штаб-квартирой.

Паркфилд, XIX век
Натэниэль Кресуик и Уильям Прест

Первые матчи

Нельзя не сказать, что количество членов клуба за год возросло до 80 человек. Это, несомненно, способствовало постепенно возраставшей популярности «Шеффилда», а вместе с ним и самой игры. Первый намек на данное обстоятельство обнаружился на Рождество 1858 года, когда в ежедневную программу развлечений отеля мистера Купера впервые включили футбол.

Вскоре состоялось и весьма примечательное событие в жизни клуба – первый матч против реального соперника. В декабре того же года «Шеффилд» встретился с командой здешних военных из 58-го полка. Действо выдалось великолепное, о чем свидетельствовала довольно легкая победа джентльменов и поломанные ребра двоих солдат.

Но жизнь футбола в городе на первых порах была отнюдь не из тех, что обречены на успех, особенно в сравнении с крикетом. Отчасти это несложно объяснить тем, что правила игры только становились неотъемлемой ее составляющей и сами члены «Клуба» наверняка еще не считали их абсолютно совершенными. Большинство внутренних матчей чаще всего обходилось без голов – очевидно, что интерес и спортивный азарт явно страдал. Первопричиной же сему служило ничто иное как «шеффилдские» ворота, в ширину составлявшие всего 4 ярда. Ясное дело, поразить их удавалось далеко не каждый раз.

Ввиду этого на ежегодном клубном собрании в октябре 1859 года случился первый пересмотр действующих принципов игры. Основные изменения связывались с принятием элементов итонского футбола (см. главу I), что в первую очередь отразилось на системе подсчета голов. Помнится, в прославленном колледже существовало такое понятие как «руж», довольно схожее с «попыткой» в правилах Рагби. Таким способом члены клуба и постановили бороться с нулевыми ничьими: теперь в случае равенства голов или их отсутствия обращались к числу заработанных «ружей». Привыкание к новшеству протекало, по-видимому, весь тот сезон.

Первая проба, так скажем, на людях произошла только в декабре 1860 года, когда «шеффилдцы» вновь столкнулись с удальцами из 58-го полка. Невзирая на бог весть откуда взявшийся статус аутсайдеров «Клуб» в прекрасной схватке взял верх: 1-1 и 10-5 по «ружам». А всего через несколько дней местный футбол сам того не ведая отметил рождение старейшего городского дерби.

Первое дерби

В паре-тройке миль от Ист Банк Стрит пролегала улица Сандигейт Роуд, известная в те годы благодаря одноименному крикетному полю, где уже более 50 лет квартировал крикетный клуб «Халлам». В 1860 году двое из трехсот состоявших в этой достойной организации личностей, а именно Томас Викерс и Джон Шоу, подобно Кресуику и Престу, взялись за создание при «Халламе» футбольной команды. Изначально клуб стал именоваться «Халлам и Стамперлоу» по причине того, что в составе присутствовали несколько человек из шеффилдского пригорода Стамперлоу.

Должно отметить и не первый год продолжавшееся членство мистера Викерса с мистером Шоу в рядах «Шеффилда», посему их замечательный порыв, воплощенный в основание второго здешнего клуба, видится ничем иным, как выдающимся примером продвижения местного футбола. Сия легко прослеживающаяся связь не могла рано или поздно не свести два этих коллектива между собой.

В морозный боксинг-дэй 1860 года «Халлам и Стамперлоу» принимал на своем Сандигейт Роуд уважаемых гостей из Хайфилда. Два дня спустя страницы свежего номера Sheffield Daily Telegraph украсил занимательный репортаж вышеобъявленной игры:

Цитата:


С важным видом можно заявить, что с того дня футбол и зашагал по Шеффилду уверенной поступью. Прошло всего пару лет, а в округе существовало уже около двух десятков различных команд, и со временем их количество только росло, параллельно опускаясь по социальной лестнице и простираясь вширь до деревень и соседних городов.

Роль «Шеффилда» в этом бесконечном процессе сложно переоценить. Наверняка и подумать было нельзя, что футбол так скоро и неумолимо начнет покорять север страны. Вряд ли кто-то из той выдающейся компании джентльменов мог предположить, что их незамысловатое устроение собственного зимнего досуга в виде обыкновенного футбольного клуба приобретет такие масштабы. Но им представился великий шанс за этим всем понаблюдать.

Томас Викерс, 1896 год