Генерал Сафонов: «Мой непосредственный командир был женат на армянке и мешал мне работать в Нагорном Карабахе»

20:00 09-07-2010

В сегодняшнем Азербайджане, равно как и в Армении, имя генерал-майора Владислава Николаевича Сафонова мало кому известно. Между тем, именно генерал Сафонов в 1988-90 годах был самой могущественной фигурой в Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР, являясь комендантом района особого положения НКАО и прилегающих районов Азербайджана. Карабахские сепаратисты и их покровители в союзном руководстве люто ненавидели генерала за его бескомпромиссность и неподкупность, за его бескорыстное стремление сохранить территориальную целостность Азербайджана, за недопущение отторжения НКАО от нашей страны.

Наш звонок весьма растрогал Владислава Николаевича: «Наконец-таки, за столько лет мне позвонил азербайджанский журналист. Я всегда чувствую радость, когда мне звонят с Баку. Азербайджанцы – это прекрасный, добрый народ».

В эксклюзивном интервью Vesti.Az бывший начальник штаба Управления Внутренними войсками МВД СССР по Северному Кавказу и Закавказью, кандидат военных наук, бывший комендант района особого положения НКАО генерал-майор Владислав Сафонов прольет свет на то, каким образом Азербайджан потерял Нагорный Карабах, конкретно кто в Москве прикрывал карабахских сепаратистов, какому давлению он подвергался со стороны высокопоставленного мужа армянки и на многое другое.

- Владислав Николаевич, когда и при каких обстоятельствах вас назначили комендантом района особого положения НКАО?

- Это произошло 12 мая 1988 года. Я как раз инспектировал наш Грозненский полк. Командующий Внутренними войсками МВД СССР генерал-полковник Юрий Шаталин распорядился, чтобы я срочно по указанию министра внутренних дел СССР вылетел в сопровождении мотострелкового батальона в Степанакерт (здесь и далее Ханкенди – прим. авт.). Конкретные задачи я должен был получить в тогдашнем Кировобаде (ныне – Гянджа – прим. авт.). С Кировобада на автобусах мы были переброшены в Ханкенди.

По прибытии я мгновенно окунулся в очень сложную и запутанную обстановку. Первый секретарь обкома НКАО Генрих Погосян сразу же, в лоб, заявил, что уже через пару недель Карабах будет присоединен к Армении, этот вопрос уже решенный. «Вам тут делать нечего, товарищ генерал. Мы и без вас тут порядок наведем», - ничуть не таясь, сказал мне Погосян.

Но мы уже знали об этом «порядке», когда избивали азербайджанцев, у них насильно отбирали их имущество. То есть, этот «порядок» не имел ничего общего с мирной обстановкой.

Разбираться в этой ситуации было очень тяжело, так как никакой поддержки мне ни со стороны Баку, ни со стороны Москвы не оказывалось. Тогдашнее руководство Азербайджанской ССР вообще наплевательски относилось к проблеме в НКАО. Им казалось, что все само собой рассосется. Все внимание тогдашнего руководства Азербайджана к ситуации в Карабахе ограничивалось редкими звонками мне: «Ну, как там у вас дела?». И все. При этом руководство Армении оказывало всемерную помощь карабахскому подполью. Были явные подготовленные действия, направленные на создание «горячей» точки, на отторжение НКАО от Азербайджана и присоединении области к Армении.

- А как союзное руководство относилось к идее отторжения Карабаха от одной республики и присоединению его к другой?

- Именно в то время руководство СССР было неактивным в этом вопросе. Были попытки погасить конфликт на начальном этапе. Но я знал, что в ЦК КПСС были таковые, кто сочувствовал армянам. Например, Погосян всегда ссылался на члена Политбюро ЦК КПСС, секретаря ЦК КПСС, одного из идеологов «перестройки» Яковлева. Мол, он нас поддерживает в карабахском вопросе. Это было действительно так.

Я, как комендант района особого положения НКАО делал все возможное, чтобы азербайджанское население области не подвергалось насилию со стороны армян. Уже тогда было очень много фактов совершения насилия в отношении азербайджанцев. Причем, армянские сепаратисты не гнушались ничем, даже провокациями против своих же. Так, например, было одно армянонаселенное село (сейчас, к сожалению, уже не помню его названия) возле Лачина. Это были обычные люди, труженики села. Так вот, экстремистки настроенные элементы специально избивали азербайджанцев до полусмерти, а затем еле живых их подбрасывали на территорию села. Делалось это специально для того, чтобы спровоцировать азербайджанцев на нападение на это село. Приходилось объяснять азербайджанцам, что армяне специально их провоцируют, подталкивают к активным действиям.

- Вам наверняка приходилось тогда много общаться и с представителями армянской общины Нагорного Карабаха. Неужели все они поддерживали сепаратистские устремления карабахского подполья?

- Я вам скажу, что не все армяне безоговорочно поддерживали идею присоединения области к Армении. Ко мне приходили на прием и встречи местные армяне, которые высказывались довольно отрицательно. Но таких смельчаков карабахские подпольщики запугивали и даже избивали, если узнавали об их визитах ко мне.

- Вам приходилось сталкиваться с предательством в то время? Например, в своей книге «Мятежный Карабах» начальник штаба следственно-оперативной группы МВД СССР в НКАО Виктор Кривопусков открыто рассказывает о том, как его группа прятала от вас лидеров карабахского подполья Кочаряна, Балаяна, Саркисяна и Гукасяна. Он даже парился с ними в одной сауне, в то время как ваши сотрудники разыскивали их, чтобы арестовать. Вы знали об этом?

- Да, были следственно-оперативные группы МВД СССР. Состав у них постоянно менялся. Были и честные сотрудники, которые добросовестно выполняли свою работу, а были и такие, кто открыто или скрытно сочувствовал карабахскому подполью. Да, Кривопусков выпустил книгу, в которой критикует меня и Поляничко. Ну, что с ним поделаешь. Предательство было, конечно. Ведь это были сотрудники МВД, они должны были соблюдать законность в НКАО. Если же у вас имеются какие-то политические взгляды, то нужно было увольняться с правоохранительных органов и заниматься политикой, а не встречаться тайно с руководством карабахского подполья, не оказывать им тайное содействие.

- Прошу прощения за нетактичный вопрос. Вас пытались подкупить или заставить поменять свою позицию?

- Отвечу откровенно. Как-то посол Азербайджана в Российской Федерации Рамиз Ризаев сказал мне: «Владислав Николаевич, самая высшая оценка вашей порядочности - это обвинения армян в том, что азербайджанцы давали вам взятки». То есть, если бы я взял у армян хотя бы копейку, то они сразу же раструбили бы на весь мир о том, что генерал Сафонов взял у них миллионы за невмешательство. Но они и по сей день молчат. Они даже не пытались дать мне взятку, так как прекрасно знали, что я все равно ее бы ни при каких условиях не взял. Я вел бескомпромиссную войну. Но, вел ее не с армянским народом, отнюдь нет. Я вел ее с сепаратистами, экстремистами и бандитами.

- Армянские сепаратисты неоднократно совершила покушения на вас. В 1990 году армянской террористической организацией АСАЛА, вкупе с армянскими националистическими лидерами НКАО и так называемой «армии освобождения Карабаха» было принято решение о совершении ряда покушений. Их жертвами должны были стать второй секретарь ЦК Компартии Азербайджана, председатель Республиканского оргкомитета по НКАО Виктор Поляничко, генерал Сафонов, а также командующий Закавказским военным округом генерал-полковник Родионов. Причиной такого решения была ваша активная деятельность по наведению конституционного порядка, разоружению незаконных вооруженных формирований, примирению азербайджанцев и армян. Какое покушение на вас было самым серьезным?

- Самая серьезная попытка покушения на меня была предпринята в апреле 1991 года в Ростове-на-Дону. Но тогда армянские террористы по ошибке застрелили полковника Блахотина из службы тыла УВВ по Северному Кавказу и Закавказью и ранили его водителя. В результате оперативно принятых мер, исполнители этой акции были задержаны и предстали перед судом.

Армянам очень сильно сочувствовала известная правозащитница Галина Старовойтова. Она приезжала в Карабах и пыталась провернуть там провокации. Но я ее вовремя высылал оттуда. Потом в газете «Московские новости» Старовойтова назвала меня «Карабахским Пиночетом».

На сессии Верховного совета СССР, где обсуждалась попытка покушения на меня, Старовойтова выступила с заявлением, что, мол, на генерала Сафонова покушались не экстремисты, а народные мстители.

- Насколько нам известно, благодаря вашей бескомпромиссной позиции в решении проблемы в НКАО, руководство Азербайджанской ССР дважды обращалось в ЦК КПСС с просьбой продлить ваши полномочия в качестве коменданта. Однако в конце 1990 года вас все же отозвали с Карабаха. Почему это произошло?

- Зная мою позицию, главком ВВ МВД СССР генерал-полковник Шаталин был категорически против моего пребывания в Нагорном Карабахе. Когда он приезжал в Ханкенди, то армянам обещал одно, азербайджанцам - совершенно другое. То есть, давал взаимоисключающие обещания. Я ему говорил: «Зачем вы это делаете? Вы же улетите сейчас, а мне тут оставаться и работать». Но, тут нужно учитывать такую вещь. Дело в том, что в свое время Шаталин был командармом в Ереване, был женат на армянке. Этим и объяснялась его позиция в Карабахском вопросе. Его указания, распоряжения и действия были направлены в пользу армян. Между нами часто возникали конфликты. Он заставлял меня написать рапорт с просьбой перевести меня в другое место. Но я ему отвечал, что, мол, вы мой командир, вы прикажите мне, я и уеду.

Я пробыл в Нагорном Карабахе два с половиной года и при малейшей возможности меня пытались удалить оттуда. Иногда это удавалось, но как только обстановка в области накалялась, меня вновь возвращали туда.

Нагорный Карабах я покинул 12 декабря 1990 года. На последнем совещании Совета министров в Азербайджане я выступил и резко заявил, что Баку вообще не готовится к боевым действиям в Нагорном Карабахе, что руководство республики во главе с Аязом Муталибовым занимается попустительством. МВД республики предлагало создавать дополнительные отряды ОМОНа для борьбы с сепаратистами. Я же возражал, что ОМОН – это неподготовленные ребята, которые не смогут решить поставленные перед ними задачи в НКАО. Я предложил немедленно начать создавать регулярные воинские подразделения специального назначения. В то время руководство республики не приняло во внимание мои предложения. Лишь второй секретарь КПА Виктор Петрович Поляничко поддержал меня. Но, к сожалению, к нему тоже никто тогда не прислушался.

Хочу особо подчеркнуть, что мне и Поляничко удалось достичь определенных успехов. В 1990 году Баку проводило в Ханкенди конференции и совещания с участием представителей регионов СССР, которым показывали, что Ханкенди – это азербайджанский город, что Нагорный Карабах – это территория Азербайджанской ССР, и это не подлежит никакому сомнению.

Во время тех событий я отдал Азербайджану часть своей души, часть сердца. Я даже предложил Муталибову назначить меня заместителем министра внутренних дел Азербайджана, я готов был остаться в Азербайджане и всеми силами помогать республике в Нагорном Карабахе. Но мое предложение не прошло. Все должности уже были расписаны, кому и как они достанутся. Руководство республики меньше всего думало о народе, о Нагорном Карабахе, его волновали лишь свои личные интересы.
Поняв всю безысходность положения (как раз в это время вместо Бакатина министром внутренних дел СССР стал Борис Пуго), я попросил руководство МВД перевести меня. На следующий год я уволился в запас.

- Товарищ генерал, как вы считаете, возможно ли было на том этапе предотвратить конфликт между двумя народами?