|
Dark_Ambient
|
Гильом де Рубрук «Путешествие в Восточные страны». Часть I.
После первых дипломатических контактов на самом высшем уровне (миссия Карпини) Западный мир решио не ограничиваться одним дипломатическим обменом с таинственным востоком и направил туда новые миссии. Следующей крупной акцией стала миссия Гильома де Рубрука, фладамандского монаха-францисканца, и ко времени миссии на Восток (1252-1255 гг.) уже опытного путешественника.
В качестве подспорья использованы: Путешествия в Восточные страны. М., 1957; Хенинг Р. Неведомые хемли. Том III. М., 1962.
Отличительной чертой мисси Рубрука явилось то, что в данном случае инициатором похода выступил французский король Людовик IX Святой, побывавший на Ближнем Востоке во время Седьмого крестового похода, в отличие от миссии Карпини, где организацию её осуществил Папа Римский.
Чуть ранее Людовик уже пытался наладить самостоятельные дипломатические отношения с Монгольской Империей (посольство Андре де Лонжюмо в 1251 году) (Хеннинг, с.61-62). Тем не менее попытка провалилась.
Вероятно, выбор на Рубрука как главу миссии пал потому, что монах сопровождал Людовика во время крестового похода и был с ним в достаточно близких отношениях.
Так или иначе весной 1252 года Рубрук и его спутники отправились из города Акка (Акра, Аккон), порта в Северной Палестине (к северу от мыса Кармел), в Константинополь, где задержались до весны следующего года. 7 мая 1253 года, получив рекомендательные письма от императора Балдуина II, они выехали из Константинополя. Переправившись через Черное море и высадившись в порту Салдайя (Судак) на южном берегу Крыма, монахи купили запряженную четырьмя волами крытую повозку и двинулись к низовьям Волги, где была ставка Бату.
Причем Рубрук уделил достаточно внимания описанию причерноморского региона в своих дневниковых записях:
«Итак, да знает наше священное величество, что в Лето Господе 1253 г., седьмого мая, выехали мы в море Понта, именуемое в простонаречии Великим морем. Как я узнал от купцов, оно имеет в длину 1400 миль и разделяется как бы на две части…. Мы прибыли в область Газарию, или Кассарию, которая представляет как бы треугольник, имеющий с запада город, именуемый Керсона, в котором был замучен святой Климент…» (с.90)
«Итак, мы направились в путь около 1 июня с четырьмя нашими крытыми повозками и полученными от них двумя другими, на которых везли тюфяки, чтобы спать ночью; сверх того, они дали нам пять верховых лошадей, ибо нас было пять лиц: я и товарищ мой, брат Варфоломей из Кремоны, везший подарки Госсель, человек Божий Тургеманн [драгоман] и отрок Николай, которого я купил в Константинополе на вашу благостыню. Они дали нам также двух людей, которые правили повозками и караулили быков и лошадей» (с.91)
Видимо по логике дальнейшего путешествия описывает Рубрук и ужасы недавно прошедшего монгольского нашествия: «На этой равнине до прихода татар обычно жили команы и заставляли вышеупомянутые города и замки платить им дань. А когда пришли татары, команы, которые все бежали к берегу моря, вошли в эту землю в таком огромном количестве, что они пожирали друг друга взаимно, живые мертвых» (с.91) Рубрук четко подчеркивает поспешную откочевку кипчаков на Запад в 1239-1240 гг.
Интересный поведенческий стереотип фиксирует Рубрук при въезде в «страну варваров» (т.е. в пределы Золотой Орды): «Итак, когда мы вступили в среду этих варваров, мне, как я выше сказал, показалось, что я вступаю в другой мир. Именно они на лошадях окружили нас, заставив нас наперед долго ожидать, причем мы сидели в тени под нашими повозками. Первый вопрос их был, были ли мы когда-нибудь среди них. Получив ответ, что нет, они начали бесстыдно просить себе пищи» (с.101-102)
Во-первых, в словах Рубрука можно четко зафиксировать понятия «другой мир» - сознательное разделение Западного и Восточного миров не в географическом аспекте, а скорее в мировоззренческом.
Во-вторых, необычным здесь обрисовывается попрошайничество монгольских воинов, несвойственное для их менталитета.
После встречи с воинами путь Рубрука лежал к Сартаку, сыну Бату, которому он должен был вручить грамоту от Людовика. Тем не менее, у послов возникли некоторые трудности в общении с монголами, которые попытались отнять у них некоторые из вещей: «Тогда они успокоились, дав нам лошадей, быков и двух людей, чтобы проводить нас; а другие, которые привезли нас, вернулись. Прежде чем, однако, дать нам вышесказанное, они заставили нас долго ждать, прося у нас хлеба для своих малюток, а также всего, что они видели у наших слуг: ножиков, перчаток, кошельков и ремешков, всем восхищаясь и все желая иметь. Я отговаривался тем, что нам предстоит дальняя дорога и что нам не следует так скоро лишать себя предметов, нужных для окончания столь дальней дороги. Тогда они стали говорить, что я самозванец. Правда, что они ничего не отняли у нас силою; но они очень надоедливо и бесстыдно просят то, что видят, и если человек дает им, то теряет, так как они неблагодарны» (с.102)
Наблюдательный Рубрук зафиксировали время путешествий от Сулака до ставки Сартака: «С тех пор как мы выехали из Солдаии, вплоть до Сартаха два месяца мы никогда не лежали в доме или в палатке» (с.102)
Следующей их остановкой стал лагерь родственника Бату, начальника по имени Солтак, которому император Балдуин II «посылал письмо с просьбой, чтобы тот позволил мне проехать». В его ставке Рубрук впервые столкнулся с крупной кочевой ордой: «Итак, утром мы встретили повозки Скатая, нагруженные домами, и мне казалось, что навстречу мне двигается большой город. Я также изумился количеству стад быков и лошадей и отар овец» (с.103)
Рубрук передает Скатаю привезенные подарки, а также грамоту от Балдуина II, однако в его орде не нашлось переводчика, вследствие чего грамоту отправили обратно в Сулак.
Примечателен тот факт, что Скатай, вопреки традиционным обычаям монголов, не стал предлагать выпить послам кумыс, поразительно четко отметив религиозные стереотипы европейцев: «Ибо находящиеся среди них христиане, русские, греки и аланы, которые хотят крепко хранить свой закон, не пьют его и, даже когда выпьют, не считают себя христианами, и их священники примиряют их тогда [со Христом], как будто они отказались от христианской веры.» (с.104)
Поведал Рубрук монгольскому полководцу и основные цели своей миссии: «Он спросил также, какие слова скажем мы Сартаху. Я ответил: «Слова христианской веры». Он спросил, какие именно, так как охотно желал бы послушать. Тогда я изложил ему как мог, при посредстве своего толмача, человека вовсе не развитого и не обладавшего никаким красноречием, символ веры». (с.104) Наглядность предложения не оставлять иного вывода, как выделить основную цель миссии Рубрка – попытка христианизации обширного Монгольского государства.
Скатай, внимательно выслушав послов, предоставил им охрану и продовольствие, отправив миссию в ставку к Сартаку.
|
Страниц: 
