ИСТОКИ РУССКОГО ЯЗЫКА

О происхождении славянского языка мы уже подробно рассказали в статье «В поисках славян» (№6, 2009). Напомню, что славянский язык – это результат смешения языка готов и западных балтов. Понятно, что древнее местное население России на этом смешении не говорило, так как там не были местными ни западные балты, ни готы. Все древнее население России – это финно-угры.

В.О. Ключевский, профессор Московского университета и Московской Духовной Академии, приемник С.М. Соловьева на кафедре русской истории Московского университета, писал ("Исторические портреты", Москва, 1990 год, стр. 41):

"...Великорусское племя... было делом новых разнообразных влияний... притом в краю, который лежал вне старой коренной Руси и в ХII в. был более инородческим, чем русским краем... Финские племена водворялись среди лесов и болот центральной и северной России еще в то время, когда здесь не заметно никаких следов присутствия славян.

...В области Оки и верхней Волги в XI- XII вв. жили три финские племени: мурома, меря и весь. Начальная киевская летопись довольно точно обозначает места жительства этих племен: она знает мурому на нижней Оке, мерю по озерам Переяславскому и Ростовскому, весь в области Белоозера. Ныне в центральной Великороссии нет уже живых остатков этих племен; но они оставили по себе память в ее географической номенклатуре. На обширном пространстве от Оки до Белого моря мы встречаем тысячи НЕРУССКИХ названий городов, сел, рек и урочищ. Прислушиваясь к этим названиям, легко заметить, что некогда на всем этом пространстве ЗВУЧАЛ ОДИН ЯЗЫК, которому принадлежали эти названия, и что он родня тем наречиям, на которых говорят туземное население нынешней Финляндии и финские инородцы среднего Поволжья, мордва, черемисы".

Таким образом, еще Ключевский писал, что на территории Древней России звучал лишь один язык – ФИНСКИЙ, не индоевропейский.

Откуда же на территории России взялся славянский язык?

В Новгородской и Псковской республиках он был перенят у колонистов-ободритов Рюрика (русинов), приехавших туда с Полабья. Это было установлено исследованиями под руководством академика В. Янина.

Академик Валентин Лаврентьевич Янин поступил на исторический факультет МГУ в 1946 году и с тех пор не расставался с университетом. Он заведует кафедрой археологии, а с 1962 года руководит также Новгородской экспедицией. Как рассказал академик читателям «Науки и жизни» в своей статье «Истоки новгородской государственности», на сегодняшний день в Новгороде обнаружено 953 берестяных письма (это при том, что там исследовано не более 2% средневекового культурного слоя), а в городах Новгородской области - Старой Руссе и Торжке - 40 и 19 грамот соответственно. Открытие в Новгороде берестяных грамот стало поводом к тому, чтобы за один стол сели историки-археологи и филологи-лингвисты. Оказалось, что бытовавшие до этого представления о становлении Новгорода и вообще Новгородской Руси – были совершенно ошибочными.

Академик пишет, что первым заметным достижением союза археологов и лингвистов стало изучение проблемы славянского заселения русского Северо-Запада. На протяжении более двухсот лет в российской исторической науке формировалось ложное убеждение, что это заселение своим исходным пунктом имело среднее Поднепровье (Украину, Киевскую Русь). «Хорошо помню, как в годы моего студенчества наши учителя внушали нам мысль о том, что простое население бежало на север, спасаясь от классового гнета приднепровских землевладельцев», вспоминает Янин. Аналогичным было убеждение лингвистов, полагавших, что на заре существования Древнерусского государства на юге и на севере Руси бытовал единый язык, не имевший локальных диалектных различий. Ибо, как ложно тогда полагали, все так называемые «восточные славяне» распространились из «единого приднепровского центра, а диалекты появились в процессе удельной раздробленности Руси, усугубленной монгольским нашествием XIII века». Однако исследование языка берестяных грамот привело к диаметрально противоположному выводу. Оказалось, что чем древнее берестяные тексты, тем больше в них местных диалектных особенностей. В текстах XI-XII столетий обнаружено около тридцати отличий от южнорусского диалекта, считавшегося прежде ошибочно так называемым «единым восточнославянским языком». Напротив, лишь с XIII века начинается активный процесс стирания диалектных особенностей в результате усилившегося взаимодействия с соседними областями, население которых говорило на своих диалектах (саамы, чудь, весь, мурома и др. финны). Ученый пишет: «Установление суммы отличий древненовгородского диалекта, естественно, направило исследовательскую мысль к поискам аналогов этим диалектным признакам в других славянских языках. Результатом таких поисков стал вывод о том, что исходная область славянского заселения Псковского и Новгородского регионов находилась на территории славянской южной Балтики. Именно в языках живших здесь славян, в первую очередь в лехитских (древнепольских), обнаружена сумма аналогов древненовгородскому. Этот вывод совпал с капитальными наблюдениями над древностями курганов и поселений недавно ушедшего из жизни выдающегося исследователя древнего славянства академика Валентина Васильевича Седова». Должен уточнить, что еще в середине 1980-х годов столп советской исторической науки В.В. Седов установил в ходе раскопок в Новгороде, что колония Рюрика была антропологически славянской, а сами эти славяне Рюрика аналогичны могильникам Нижней Вислы и Одера: «Таковы, в частности, славянские черепа из могильников Мекленбурга, принадлежащие ободритам», писал Седов.

Итак, современная наука неопровержимо доказала:

1. Исконным населением Новгородчины были не некие «древние русичи-славяне», а местные саамы, которые говорили на своем финском языке.

2. «Древними русичами-славянами» в Новгородчине являлись лишь немногочисленные колонисты из Полабья (ныне Германия) и Поморья (ныне Польша), говорившие не на «русском языке», а на лехитском (древнепольском) языке. И никакого пресловутого «древнерусского языка» в Природе НЕ СУЩЕСТВОВАЛО.

Но все это касается только земель Новгорода и Пскова, которые были захвачены русинами Рюрика в IX веке, и постепенно за три столетия там местные саамы переходили в общении на древнепольский лехитский язык. А вот точно такие финские земли Московии (Центральной России) были захвачены в Русь значительно позже – уже киевскими князьями. Там славянизация финского населения проходила уже иначе – при насильном крещении финнов болгарскими попами и по болгарским церковным книгам. Поэтому язык Московии и стал удивительным образом так похож на болгарский язык Болгарии, находящейся от Москвы за тысячи километров.

Показательно, что московиты переняли у этих болгарских попов и нынешнее русское «Да», которого не было в Новгороде, Пскове, у украинцев (русинов), беларусов (литвинов), поляков, чехов, словаков, лужицких сорбов – все они говорили в знак согласия славянское и западно-балтское «Так».

Это «Так» восходит к древнейшей архаичной индоевропейской форме согласия, так как и в языке восточных балтов летувисов (который весьма похож на санскрит) оно звучит схоже: «Taip».

Что касается «Да», то его говорят отнюдь не только одни славяноязычные народы Балкан (болгары, сербы, македонцы, хорваты и пр.), но также румыны и молдаване, что ученые связывают с Турецким игом и заимствованием у турок. Забавно, что русские-московиты под Турецким игом не жили, но говорят почему-то османское «Да». Возможно, верна версия, что это «Да» - наследие сарматов, которые до славян и затем турок захватили Балканы, – и вообще наследие ирано-язычных народов. Но и в этом случае «концы не сходятся»: ирано-язычные народы никогда не жили на территории Московии.

Итак, у нынешнего русского языка России – два истока: один является лехитским новгородским, а второй – созданный из болгарских книг при славянизации и русификации земель Залесья (так тогда называли будущую Московию). Там существовало две главные страны: Мордва и страна Моксель народа мокшалей (ныне Московская область).

Читать далее

http://secret-r.net/publish.php?p=212