Обожала прославленная сталинская писательница, на публичных писательских мероприятиях "почтить память великого вождя вставанием" .
Но, про себя поклонялась пламенная коммунистка другому Богу , также сугубо плотскому и атеистическому:
Ольга Дмитриевна говорила медленно и как бы слегка напевая. При этом она раскачивалась из стороны в сторону. То, что она произносила было до такой степени непонятно мне тогдашнему, что я с трудом воспринимал ее речь. И все-таки, попробую что-то воспроизвести.
- ...Ты снова становишься объемным, принимаешь видимый облик... Ответь мне только - слышишь ли ты меня, или мой голос растворяется на плоскости твоего бессмертного лица... Услышь меня, и пойми, что не случайно я покинула твою школу, и твое пространство... Оно осталось навсегда замкнутым во мне... Только безвыходные обстоятельства вынудили меня вернуться в Россию, и стать тем, чем я стала... Но твои уроки, и все твое дело сохранились в моей душе и в моей памяти...
Я все помню; помню как пришла к тебе, поднявшись в твою мансарду... Помню как ты меня встретил, и еще не зная совсем, сказал - кто я, откуда и с какой целью оказалась в твоей лаборатории... Помню и первое наше занятие, как и все последующие, как ты постепенно и осторожно вводил меня в магический круг возможностей, открывая чудодейственные силы во мне и в мире... Помню, как ты еле заметным жестом извлек из воздуха некое жидкое существо непонятного вида: оно колыхалось, как желе, и было полупрозрачно... Помню и первые шаги моего научения, когда ты приказывал мне снять с себя груз мертвых сил, и я вдруг обнаружила, что не имею веса, и чуть оттолкнувшись от пола, взлетела к люстре и закричала от страха, а ты только засмеялся и сказал, чтобы я была осторожна, чтобы не вылететь в окно... Помню, как мы обучались быть проницаемыми, и как дети впрыгивали друг в друга, пролетая насквозь; ты же предупреждал, чтобы мы быстрее разделились, иначе есть опасность так перемешать наши тела, что их невозможно будет обособить... Помню первый урок превращений, когда ты демонстрировал “метаморфозы бытия”, как ты называл это действо, и когда чашка, стоящая на столе, медленно превращалась в скульптуру, потом - в картину, потом - в воздушный шарик, который взлетал под потолок... Помню, как ты обучал нас регенерации органов - самое жестокое, что я увидела за месяцы учебы у тебя, когда ты острым ножом отсекал палец, и выращивал его, а я уже совсем переставала различать границы яви и сна... Помню, как ты учил нас управлять событиями - и своей, и любой другой жизни; как однажды ты спросил нас - что мы хотим, чтобы произошло в Париже. Мы стали говорить, что кому приходит в голову, и тогда ты произнес - ладно, я сам для начала что-нибудь предложу, и сказал, хотите, чтобы обвалился балкон в доме напротив - и не успел он произнести эту фразу, как он обрушился с треском и грохотом... Помню - и это последнее, что я помню - как ты однажды, придя на занятие, сказал, что будешь заниматься с каждым из нас отдельно. С этими словами я увидела, как ты стал раздваиваться, тебя стало столько, сколько было нас - а нас было восемь человек, и ты повел каждого из нас в отдельную комнату, где мы обучались проникновению во внутренние органы человека... Это было мое последнее занятие, и все они навсегда сохранились во мне...
http://interval.narod.ru/Litarhiv.htm
Страниц: 
